— Так ты бог, а? — Дред плюнул на скользкие блестящие кости. — Тогда вылечи это.
Настроение слегка улучшилось, и Анубис отправился на поиски пленников.
* * *
Теперь он мог думать. Густой туман, который омрачал и спутывал все мысли, начал рассеиваться, как бы высыхая под жарким египетским солнцем, но тут Пол обнаружил, что ему не просто неинтересно думать, нет, ему активно не хочется это делать. Он испытывал стыд и ужас при одном воспоминании о собственной беспомощности.
Проснувшись, он перетащился в тень навеса, стоявшего на позолоченной палубе барки. Похоже, они вышли из канала и плыли по самому Нилу: по берегам широкой коричневой реки тянулись километры пустого песка. Далекие вздыбленные горы, охряно-серые и плохо видимые, только подчеркивали плоскую безликость пустыни.
Хотел он того или нет, но в голове уже трепыхались лоскуты воспоминаний — Ава, чирикание птиц, торжествующее, почти человеческое лицо Мадда, заставшего их в объятиях друг друга.
«Я целовал ее. Любил ли я ее? Почему я этого не чувствую? Если вы любили кого-нибудь, вы не можете это забыть, да?»
«Слишком темно, слишком тяжело на душе». Он не хотел узнать, что было дальше — безусловно кто-то из них предал другого. Ничто иное не могло объяснить отвращение от одной мысли о новых воспоминаниях.
Нанди Парадиваш опустился на палубу рядом с ним, отвлекая его от мрачных мыслей, и уже за это Пол был ему благодарен.
— Я вижу, что ты проснулся. — Он говорил намного медленнее, чем тогда, когда они впервые встретились. И вообще потерял всю свою живость и непоседливость, которую Пол помнил по Ксанаду — стал сухим и жестким, как бы окаменел. — Я рад видеть тебя опять, Пол Джонас.
— И я тоже рад тебя видеть. У меня еще не было возможности поблагодарить тебя — ты спас мне жизнь.
— А, от людей Хана? — На лице Нанди появился призрак улыбки. — На самом деле они ловили меня, но я убежал. Эта жизнь, она похожа на детскую игру с приключениями, верно? И все-таки она очень опасна, как для тела, так и для души.
— «Ничто вокруг тебя не настоящее, но все, что ты видишь, может тебя ранить или убить», — процитировал Пол. — Вот сообщение, которое я получил — мне кажется, я говорил тебе о нем. И ты действительно спас меня. Ты объяснил мне, что происходит. Без тебя, боюсь, я бы сошел с ума.
Нанди медленно и осторожно сложил свои обожженные ноги ноги в позу лотоса. — Грубые шрамы на них перенесли Пола обратно, к своим собственным последним часам в храме, и на мгновение в нем все заболело.
Нанди, похоже, ничего не заметил: он не отрывал взгляда от пустого берега реки.
— Бог защитит нас от злых людей. Они увидят, как все их труды пойдут прахом. — Он повернулся к Полу. — И их труды действительно пошли прахом, верно? Я говорю о том, что случилось на церемонии бессмертия Братства Грааля.
— Да. Но почему-то я не чувствую себя так, как будто мы победили.
Какое-то время они молча сидели, пока Пол внезапно не сказал.
— Знаешь, ты был прав. О Пэнках.
Нанди нахмурился.
— Кто это?
— Английская пара. Мужчина и женщина, которые были со мной, когда мы встретились в первый раз. — Он рассказал о странных событиях в катакомбах под Венецией в то мгновение, когда Близнецы и Пэнки встретились лицом к лицу, как будто в зеркало глядели, и как Сефтон Пэнки и Ундина Пэнки повернулись и исчезли. — Но это все еще не объясняет их, — добавил он.
— Возможно более ранняя версия, — предположил Нанди. — Кто-то выпустил новый, улучшенный продукт и позабыл уничтожить первоначальную версию.
— Возможно, но были и другие, — сказал Пол, вспомнив мир Кунохары. — Я встречал их в виде пары насекомых, и им тоже не было дела до меня. Они тосковали по кому-то, кого называли Маленькой Королевой. — Воспоминание укололо его. — И Пэнки тоже искали их вымышленную дочь.
— Тогда две копии оригиналов, — сказал Нанди, — с которыми, как мне рассказала Мартина, ты встречался.
Пола ошеломила мыслью о том, что люди обсуждают его грязные тайны, его замечательно забытую жизнь — в конце концов это его жизнь, разве нет?
«Которая вся сплошная загадка,— напомнил он себе. И здесь мы все в ужасной опасности».
— Да, думаю встречался, но даже сейчас я почти ничего не помню. — Она опять появилась, тень на краю мыслей, туманное ощущение чего-то, что лучше не знать. — Но почему эти разные версии действуют совсем по другому? Почему некоторые из них буквально охотятся на меня, а другим до меня нет никого дела? — Перед его мысленным взглядом опять возникли венецианские катакомбы и две пары, похожие как две капли воды, на которые с удивлениям смотрели он, бедолага Гэлли и Элеанора.
— Возможно они по разному запрограммированы. — Нанди, казалось, не очень хотелось размышлять на эту тему, но Пол пытался вспомнить что-то, что Элеонора сказала ему, или показала ему…
— Боже мой, — внезапно сказал он, — они действительно копии. — Он сел прямо, не обращая внимания на острую боль в ребрах. — Элеонора — настоящая женщина, жившая с симмире Венеции — она показала мне своего любовника, мафиози, который построил этот мир для нее. К тому времени он уже умер, но люди Грааля сняли с него копию, пока он еще был жив. Я думаю, что это был более ранний образец процесса Грааля. Он был достаточно настоящий — мог отвечать на вопросы — но, на самом деле, был чем-то вроде информационного цикла, отвечающего на то, о чем его спросили, и повторяющего свои слова снова и снова. Что если Пэнки и все остальные версии Двойников — тоже что-то в этом роде?
— У тебе идет кровь, — спокойно сказал Нанди.
Пол посмотрел вниз. Его внезапное движение открыло неглубокую рану на груди; через грубый комбинезон сочилась кровь.
— Джонас, что ты делаешь? — Флоримель уже бежала к нему. — Мартина, у него опять идет кровь.
— Она тебя не слышит, — сказал Нанди. — Она на носу.
— Помоги мне перевязать его.
— Со мной все в порядке. — Но Пол не стал сопротивляться, когда Флоримель расстегнула его комбинезон и, ругаясь, начала удалять промокшие насквозь куски материи, которыми обмотала его Мартина.
— Т-четыре-Б, — позвала она. — Где ты? Найди что-нибудь, что можно использовать как повязку. Т-четыре-Б? — Нет ответа. — Черт побери, Хавьер, где ты?
— Хавьер? — спросил Нанди, помогая Флоримель снимать с Пола комбинезон.
Пол разозлился — но не на угрожающие жизни раны, а на мысль, жегшую ему голову. Много копий, некоторые более совершенные чем другие…
«Я сломанное зеркало,— сказала она ему.— Сломанное зеркало…»
— Ты не торопился Хавьер, — с упреком сказала Флоримель, когда мальчик наконец появился. — Нашел что-нибудь?
— Ничего. — Он бросил на Нанди такой взгляд, как будто больше боялся его, чем гнева Флоримель.
— Хавьер… Хавьер Роджерс? — спросил Нанди.
— Нет! — резко сказал Т-четыре-Б, потом закостенел, и угрюмо посмотрел вниз, на свои ноги. — Да.
— Ого, вы знаете друг друга? — Взгляд Флоримели переходил с одного на другого.
— Да, — сказал Нанди. — Хавьер здесь только потому, что ему помог Круг.
Флоримель повернулась к Хавьеру.
— Это правда?
— Фенфен, — печально ответил он.
Все собрались вокруг мальчика с таким видом, решил Пол, что трудно не подумать об инквизиции. Но Т-четыре-Б, несмотря на мокрое от пота лицо и юношеское смущение, не выглядел жертвой.
— В чем еще ты обманул нас? — спросила Флоримель.
— Не соврал ни в чем, я, — засопел Т-четыре-Б. — Не брехал. Просто не все говорил, сечешь?
— Ты не должен оправдываться в то, что веришь в бога, дорогой, — уверила его Бонни Мей.
— Он не хранил от вас никаких опасных секретов, — сказал Нанди. — Мы вербуем многих, вроде него, талантливых молодых людей и женщин веры. Мы обучаем их, даем им знания, информацию и экипировку. В конце концов это война, мы сражаемся, и вы должны знать это лучше, чем кто-нибудь другой. Разве вы сами не использовали людей, чьи мотивы скрыты намного глубже, чем ваши?
— Ты работал на Кунохару, признайся? — спросила Флоримель. Пол подумал, что на выглядит необычно взволнованной. — Неужели Мартина была права, подозревая тебя?
— Нет! Ничего не делал для Куно-как-его-там, я. — Он выглядел так, как будто собирался заплакать. — Я вообще ничего не делал плохого. Просто… просто не сказал вам о Круге.
Пол посмотрел на Мартину, но та, казалось слушала что-то другое.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «людей и женщин веры»? — спросил он у Нанди.
— Мы — группа людей, связанных вместе нашей верой в силу, большую чем человечество. Я не скрываю это от тебя с того мгновения, как мы встретились.
— Но Хавьер?..
Мальчик посмотрел на них исподлобья, когда заметил, что все опять смотрят на него.
