Одновременно показавшись в дверном проеме, они ухватили цели. Стреляли по два раза в каждого, наблюдая, как по полихитиновым пластинам прокатываются едва заметные искрящиеся волны. И если первого заряда оказалось достаточно лишь для сжигания электроники модифицированных ИБК, то дополнительные эллипсы вышибли сознание из всех троих наемников…
– Иду! – крикнул Фазиль, бросаясь внутрь.
Держась строго за ним, следом ринулся и Доминик.
Боевиков, познавших секрет освященных пастилок суррогатного сыра, скосило наглухо. Новейшая бронеткань, отлично скрывавшая тепловое излучение, к их несчастью, все же проводила ток… Джабир сунулся к ближнему бойцу, ногой переворачивая на живот и целя «сарбаканом» в уязвимые точки на спине.
Но Траоре выстрелить не позволил.
– Ледоруб будет рад взять их живыми, – выпалил он первое, что пришло в голову.
Джабир неохотно опустил оружие, признав правоту напарника. И тут же принялся торопливо проверять степень отключки противников и срывать с бронекостюмов автоматы и пистолетные кобуры. Траоре склонился над пленником.
– Жив?
Будто пристукнутый, Алпай мотал головой и часто моргал, стараясь справиться со слепотой. Все его попытки встать были неудачны, и он несколько раз заваливался на живот, вдыхая густую бетонную пыль. Подхватив ученого под локоть, Доминик помог ему подняться. Убеждать ибн Хугеля, что эффект от действия гранаты скоро пройдет, было бесполезно – Траоре на собственном опыте знал, что уши пленника забиты плотной ватой.
Не мешкая, безы потащили Алпая прочь. Выбрались на лестницу, начали подниматься. Тактическая программа координации отрядных действий сообщала, что вниз по блоку сержант Куру и его напарник все еще ведут бой с «увальнями» Рольфа.
– Выбирайтесь на крышу, – велел просиявший Ледоруб, едва Фазиль сообщил о возврате утраченного трофея. – Парни с дирижабля прикроют, пока мы не расчистим коридор отступления. Куру заберет наемников…
Через три этажа вверх Алпай вдруг упал, мокрым угрем выскользнув из хватки Доминика. Дышал тяжело, хрипло, но в глаза возвращалась осмысленность – пусть сполохи от взрыва еще плясали в зрачках ученого, зрение постепенно восстанавливалось.
– Ну, гаденыш? – Фазиль, держа под прицелом верхние пролеты лестницы, бросил на Алпая взгляд, наполненный таким презрением, что тот проникал через непрозрачное забрало. – Колись, кого из нас ты решил одурачить?
– Ох… – Перевернувшись, чтобы сесть удобнее, тот оперся спиной и скованными за ней руками о шершавую стену. – Неужели это так важно?
Сверху скатились двое «увальней», никак не ожидавшие наткнуться на безов в самой сердцевине «центральной башни». Джабир тут же открыл огонь, ранив одного и убив второго. Доминик, подключившись к схватке, добил противника.
– Замена! – выдохнул Фазиль, меняя магазин винтовки.
– Веду! – среагировал напарник, целя на лестницу и занимая позицию так, чтобы краем глаза видеть пленного.
– Готов.
– Замена. – Теперь оружие перезарядил и Траоре.
Под ногами хрустело стекло, напоминавшее, что когда-то слепые провалы, местами превращенные в выходы на подвесные мостки, были обыкновенными окнами.
– А что, если я ударю тебя в живот? – вдруг поинтересовался Джабир, поворачиваясь к ученому и возобновляя беседу. – Может быть, даже ножом… Тогда ты скажешь правду?
– Не нужно… – Алпай ибн Хугель стремительно побледнел. – Правду я не сказал ни вам, ни наемникам фармацевтов… – И поспешно добавил, заметив, что беза такой ответ не удовлетворил и тот тянется к ножнам на левом плече: – Вода… Вы видели канистры с водой, когда входили в лепрозорий?..
– Вода? – В голосе Фазиля сквозило недоверие.
Доминик нахмурился, бросив на странного ученого косой взгляд.
– Да, вода из других миров… – Если бы руки Алпая были развязаны, он бы наверняка прикрылся от угрожавшего ему законника. Затараторил: – Стальной Рольф смог внедрить своих людей на черный рынок, где торгуют минералами с открытых «Наукомом» планет. Удалось раздобыть кое-что из груза, который везли в Университет Абдус Салама. После серии экспериментов я выяснил, что вода с «Мира-1» изгоняет недуг, вызванный приемом синдина…
Теперь Траоре по-настоящему опешил. Фазиль, казалось, тоже. Во всяком случае, к ножу больше не тянулся.
– Вставай, хватит прохлаждаться… – Он рванул Алпая вверх, чуть не вывихнув ему плечо. – Шагай, «головастик». Уверен, твои изыскания оценят по заслугам так же, как пособничество контрабандистам.
Миновали еще три этажа.
Сначала поднимались по той же лестнице, затем обогнули жилой блок по внешнему балкону, выходя на последний «чердачный» этаж. Внизу, на улицах и крохотных площадях «Райского приюта» все еще шел бой, хоть и затихающий. Подразделение в «саранче» давило последние очаги сопротивления «увальней», Куру пеленал вырубленных шокерами наемников.
– Все, «головастик». – Джабир, тащивший ученого позади напарника, с облегчением швырнул Алпая среди обломков старой мебели. – Чердак. Бежать некуда. Выше только небо и пулеметы дирижабля СБА.
Траоре устроился у входа на этаж, внимательно рассматривая мечущиеся под ногами фигуры через линзу тепловизора. Похожими разноцветными тенями в его душе кружились и сталкивались самые противоречивые мысли. И все они касались Алпая ибн Хугеля, обнаруженного во время вылазки на территорию банды Стального Рольфа.
– Ты ведь так и не сказал нам всей правды?
Понимая, что тоже нарушает устав, Доминик открыл забрало. Повернулся, внимательно посмотрев на бледного, изможденного и покрытого серой пылью пленника.
– Ты обманул нас дважды, я прав?
Джабир, с непониманием прислушиваясь к напарнику, хрустнул пальцами правой руки, кладя ладонь на рукоять «сарбакана». Палец его прикоснулся к спусковому крючку.
В дальнем углу этажа торопливо зашелестели голубиные крылья. Перепуганные вторжением птицы метались от стены к стене, пытаясь найти выход и никак не попадая в ведущие на крышу люки и дверные проемы.
– Вам не понять, – ответил человек, ради которого в трущобы ввели почти два десятка безов. – Этот мир полон удивительного. О чем, к сожалению, крайне редко задумываются люди вроде вас…
– Да что ты знаешь обо мне? – Фазиль возмущенно взмахнул свободной рукой, словно призывая в свидетели Аллаха. – Попридержи-ка язык, чудила!
– Немало, если подумать… – спокойно произнес тот, снизу вверх покосившись на разозленного пленителя. Впрочем, теперь без особого страха. – Вот ты, уголек… – Его взгляд нацелился на Доминика, отчего тому вдруг стало неуютно. – Афроевропеец в четвертом или пятом поколении. Верующий в Католическое Вуду…
Траоре вздрогнул, словно кто-то дотронулся до висящего на шее образка.
– В меру набожный, в меру прагматик. Любящий сын, мог бы стать хорошим мужем… А ты, носатый, – пришла очередь Фазиля, стиснувшего кулак, будто в желании врезать Алпаю, – немец с турецкими корнями. Прожигатель жизни, кутила и атеист. Если бы не служба в СБА, тебя бы завербовали бандитские группировки. Скажите, что я выдумал все это, или воздайте должное тому, что неспособны постичь…
– Бро, да он нам зубы заговаривает, просекаешь?! – Джабир фыркнул, но по его голосу Доминик слышал, что слова ибн Хугеля попали в цель. Напугали, затронули глубоко спрятанные струны. – Хватай ублюдка – и выходим!
– Мир никогда не изменится, – продолжил тем временем «ублюдок», будто кто-то попросил его закончить недосказанную мысль. – Всегда в нем найдутся те, кто хочет прибрать к рукам ценное, непонятное, таинственное. Захочет возвыситься, получить власть. Бандиты использовали меня, как приманку для утративших надежду тритонов, как сыр в мышеловке… Наемники фармацевтической корпорации пытались выкрасть, чтобы их боссы разработали новое лекарство, на котором заработают миллиарды. Вы устроили облаву, потому что кто-то из офицеров СБА тоже захотел кусочек пирога…
– Хватит!
Джабир шагнул вперед.
Траоре положил руку на плечо товарища, призывая потерпеть еще мгновение. Он с удивлением заметил, что затаил дыхание.
– Этот мир всегда будет жить по закону сильного, первым хватающего блестяшку и только после этого задумывающегося, так ли она ценна…
Замолчав, ибн Хугель с тоской взглянул на распахнутую дверь в конце короткой лестницы на крышу, из-за которой еще доносились звуки боя.
– Так я все-таки прав? – Траоре невесело усмехнулся, подходя к ученому и нависая над ним темной скалой. – Все эти сырные пастилки… вода из других миров, благословение епископа, уникальные наны – все это брехня?
Алпай крепко сжал губы, с уважением посмотрев на темнокожего беза. Сначала Доминик подумал, что тот вообще не собирается отвечать, но затем ибн Хугель заговорил. Устало, но проникновенно:
– А вы действительно считаете, что живущий в трущобах доктор… который уже много лет вовсе не доктор… нашел лекарство от неизлечимой болезни, от гнойного наследства Сорок Два?
