Александр с Наташей на руках двинулся по коридору в комнату, теряя по пути ее тапочки. В комнате он бережно положил ее на диван.
Наташа расслабленно лежала и всем своим видом показывала, что готова принять любую инициативу Александра. Он не стал заставлять себя ждать и начал развязывать пояс ее хала.
— Саша, а, что если бы я была дома не одна? — продолжая неподвижно лежать с вытянутыми вдоль тела руками, пробормотала Наташа.
— Ну, ведь мы же одни. И потом нам вовсе нет никакой нужды что-то скрывать и чего-то стыдиться. Мы не делаем ничего такого, чего не делали бы большинство людей в нашем возрасте.
Наконец узел на поясе сдался, и Александр быстро распахнул полы ее халата. На Наташе из нижнего белья были только трусики, такие повседневные, мешковатые, не эстетичные, но зато удобные из белой достаточно толстой хлопчатобумажной ткани. Ее же шикарные упругие, не потерявшие формы даже в лежачем положении полные с крупными возбужденными сосками груди ни что не скрывало от взгляда Александра. Он не стал останавливаться на достигнутом, и решительно взявшись за резинку ее трусиков начал их с нее стаскивать. Неожиданно для Александра Наташа облегчила решение его задачи, приподнявшись бедрами над поверхностью дивана. Так что он все сделал легко и быстро. Он не приспустил ее трусики, как позавчера в подъезде колготки, а снял их с нее совсем. Затем Александр как бы в нерешительности остановился и уставился на почти полностью обнаженную теперь Наташу. Его взгляд бегал по всему ее телу. Пауза затягивалась. Под его взглядом возбуждение Наташи усиливалось. Отчетливо стали заметны мелкие подрагивания ее тела. Кроме этого, несмотря на то, что в комнате было тепло, появилось ощущение холода, она стеснялась своей наготы, ей было неудобно оттого, что Александр так откровенно и бесцеремонно пользовался ею.
Наташа лежала совершенно неподвижно, не делая попыток прикрыться. Только в ее глазах появилась какая-то растерянность, да еще она покраснела от смущения. Наконец она не выдержала и, волнуясь, тихо спросила запинающимся голосом:
— Что? Что-то не так? Со мной… во мне что-то не так?
— О чем ты? Как такое тебе только могло прийти в голову? Нет, я, конечно, догадывался, что без одежды ты будешь выглядеть очень хорошо, но все же не ожидал, что твое тело окажется на столько совершенным, — срывающимся от возбуждения голосом сказал Александр, не отрывая своего взгляда от лежащего перед ним тела девушки. Со стороны было видно, что он сейчас просто не в силах не смотреть на Наташу.
От слов Александра смущение Наташи только усилилось и она, конечно же, не осознанно, немного сдвинув в бок ногу и слегка поджав ее, скрыла кончики своих губ, совсем немного выступавших над густо растущими короткими волосами. Однако вид покрытой характерными волосками ложбинки образовавшейся в районе лобка и соблазнительного изгиба бедра стал оказывать на Александра еще более сильное воздействие.
— Пожалуйста, не надо на меня так смотреть, — робко попросила Наташа.
— Но почему? Ведь ты же просто потрясающе красива, — искренне удивился Александр.
— Понимаешь, ты меня смущаешь, очень сильно смущаешь, мне же стыдно, — почти прошептала Наташа, ухитрившись сжаться при этом еще больше, но так и не попыталась поднять свои руки, чтобы прикрыться ими.
— Не понимаю, как можно стыдиться такого тела? Таким телом можно только восхищаться, — произнес Александр, склоняясь над Наташей.
Его ладони накрыли твердые, словно каменные от невероятно сильного возбуждения соски на ее грудях. Почувствовав, как они уперлись в самую середину его ладоней, он даже вздрогнул, а затем Александр ощутил все нарастающий невероятно приятный зуд в месте контакта ее сосков с его кожей. Он склонился еще ниже и его губы коснулись ее губ.
Наташа успокоилась, поняв, что Александр больше не может рассматривать все ее тело, во всяком случае, целиком, и закрыла глаза, полностью погрузившись в свои ощущения. Сейчас его рот был требовательным и настойчивым, именно он целовал ее, а она лишь позволяла ему это. Его язык раздвинул ей губы и медленно начал проникать все глубже, изучая ее рот. Руки Александра начали ритмично сжимать и отпускать ее груди, но не больно, не сильно, очень мягко и ласково. Все волнения, вызванные пристальным изучением ее обнаженного тела, постепенно заместились в Наташе другими не менее сильными и возбуждающими.
Наконец Александр оставил ее рот и, покрывая по пути все, что попадалось поцелуями, двинулся вниз по ее телу. Он почувствовал, как дернулось все Наташино тело, когда его губы медленно и нежно первый раз втянули в себя сосок на ее груди. Потом его щеки ритмично заходили, вбирая и выпуская через волнующее кольцо уплотнения его губ ее большой и, несомненно, очень чувствительный сосок. Его рука, почти не опираясь на ее кожу, переместилась к ней на живот, и стала все так же еле прикасаясь, поглаживать его, периодически слегка задевая волосы на ее лобке. В ответ с уст Наташи сорвалось нечто в роде: "О. о! Ах…", а на ее теле появилось много мелких пупырышек — мурашек.
Александр видел, как нерешительно, медленно раздвинулись ноги Наташи, не широко, ровно на столько, чтобы могла пройти его рука, приглашая опуститься ее еще немного ниже. Он видел, что ее губы тоже немного разошлись, что они переполнены выделившейся жидкостью. От длительных ласк ее выделилось столь много, что она покрывала уже всю видимую поверхность губ и даже короткие волоски, росшие у их основания, были мокрыми.
У Наташи еще сохранялось чувство стыда. Она стыдилась того, что как только Александр коснется ее там, внизу, то сразу поймет ее состояние, ее желания, которых она так сильно стыдилась. Но она уже больше не могла терпеть этот уже давно охвативший ее и непрерывно нарастающий зуд желания. Поэтому, уже совершенно не обращая ни на что внимания, она, ерзая, изгибаясь всем телом и перебирая ногами, в жутком нетерпении ждала, когда же, хотя бы его пальцы дотянутся, будут трогать и мять ее там, избавляя от этого зуда.
Она опять выдохнула: "О. о! Ах…", когда его рука, несмотря на то, что она ожидала этого, все равно внезапно для нее накрыла ее губы и сжала их, захватив вместе с ними волосы и окружающую кожу, выдавливая из них скопившуюся влагу. Он сжал ее там внизу до боли. От чего Наташа, сильно придавленная его рукой, заерзала, сдвигая бедра из стороны в сторону, и выгнулась грудью, шумно хватая воздух широко открытым ртом.
Сашина рука быстро покрылась жидкостью чуть более вязкой и тягучей, чем обычная вода. Он ослабил хватку и разровнял ладонью между ее ног все им только что сжатое и скомканное. Затем сдвинул свою руку чуть выше и его указательный палец легко и свободно провалился в щель между ее губами. Задвигался, исследуя влажную, теплую внутреннюю поверхность. Наташа затихла, стремясь ничего не пропустить из своих новых ощущений.
Примерно через минуту ее дыхание опять сбилось, стало шумным. Она опять стала хватать ртом воздух, ерзать, выгибаться всем телом и перебирать ногами, периодически сдавливая между ними Сашину руку. А потом ее тело вообще все затряслось и буквально забилось в конвульсиях. С ее губ сорвались стоны: "У. ух..", периодически прерываемые возгласами: "Что же это?", "Да как же такое может быть?".
Александр решив, что предварительные ласки можно закончить, и он достаточно хорошо подготовил Наташу забрался к ней на диван.
Наташа почувствовала, как прогнулся диван под тяжестью Александра, и открыла глаза. Она увидела, что он стоит над ней на коленях, раздвинув ноги так, что ее тело как раз смогло разместиться между ними и в волнении трясущимися руками торопливо пытается расстегнуть свои джинсы. Но из-за его сильного возбуждения у него никак ничего не получалось.
С некоторой задержкой, но до сознания Наташи все же дошло, что за всем этим сейчас должно последовать. Она мгновенно вся напряглась и обнаружила, что не в состоянии поднять своих рук. Они надежно запутались в рукавах и полах ее халата, которые были прижаты к дивану коленями Александра. Все, что ей удавалось — это сдвигать свои руки сантиметров на пять-десять. Она в панике забилась всем своим телом, пытаясь все же вырваться, и завопила:
— Нет! Не надо!.. Я не хочу!
До Александра тоже не сразу дошла суть произошедших перемен, а когда он понял, что Наташа не хочет продолжения и его не будет, то буквально застыл с уже практически полностью расстегнутыми джинсами, с высунувшейся из них тканью сильно растянувшихся трусов, и сотрясаемый мелкой дрожью невероятно сильного возбуждения. Наконец он оторвал от своих джинсов взгляд и посмотрел в глаза Наташи. В его взгляде были растерянность, немая просьба и удивление.
— Пожалуйста, не надо этого делать, — увидев, что Александр остановился, и немного успокоившись, уже тихо попросила Наташа.
