Пока не стал.
— Ты хорошо играешь, — сказала она.
Я пожал плечами.
— Опыт.
— Давно?
— Прилично… — я бросил на нее быстрый взгляд и решил добавить в диалог немного двусмысленности. — Ты и сама очень даже ничего.
Она приняла похвалу как дань своему профессионализму.
— Нормально.
Я сунул в прорезь на столе свою летную карточку и заказал еще по пиву.
Дополнительный сервис входил в оплату за игру. Не больше двух условно бесплатных порций в перерывах между миссиями. Я говорю — «условно», потому что их стоимость все равно была приплюсована к оплате за игру.
— А ты? Давно?
— Пару лет уже. Как только смогла позволить себе оплачивать счета.
— Не скучно?
— Пока не надоело. Они все время что-то новое придумывают.
Это правда. В «Звездном патруле» нет этапов, по которым можно пройти от начала до конца. Игроки живут здесь, летая, сражаясь, получая очки опыта… Тех, кто отличился, повышают в званиях. Им дают более сложные миссии. Они продвигаются по внутриигровой иерархической лестнице, получая в подчинение менее опытных, начинающих игроков. Периодически устраиваются имитации глобальных битв, когда число участников с обeих сторон доходит до нескольких тысяч. В этой мясорубке большинство гибнет, теряя тем самым баллы опыта, понижаясь в звании… Таким образом компания ухитряется сохранять баланс. Все это достаточно скучно и примитивно. Все это вы и сами знаете.
— Я думала нам крышка, когда навалилось прикрытие, — сказала Рейчел. — Трюк со сверхновой…
Я молча кивнул, отхлебнув еще пива. Если бы не трюки, эта игра давно бы надоела. Десантные корабли, сопровождаемые стандартным конвоем, были всего лишь приманкой, и когда эскадрилья ввязалась в бой, монстрам прибыло подкрепление, которое мы не смогли засечь заранее, из-за условной вспышки сверхновой. Перевес был три к одному — классическая схема, словно по учебнику. А в космосе нет фортификационных сооружений, так что у нас не было ни шанса выиграть.
Рейчел кинула клич, и мы начали отступать. У большинства не было достаточно опыта и терпения, и они сломали строй. На базу удалось вернуться только троим. Двое из них — я и Рейчел.
— Почему не «Лабиринт»? Почему «Патруль»? — вдруг спросила она.
— А почему такой странный вопрос?
— Хочу узнать о тебе побольше. Раз я теперь капитан и получу в подчинение звено, мне понадобится хороший помощник, лейтенант.
Я машинально коснулся кончиками пальцев новеньких лейтенантских нашивок на рукаве и усмехнулся.
— «Лабиринт» — игра командная. В «Патруле» я могу быть одиночкой.
— Ты ошибаешься, — возразила Рейчел. — Все игры Диптауна ориентированы на командные действия.
— Тогда можешь считать, что я не выношу слишком близкого контакта, — сказал я. — В истребителе я один. И когда меня убивают, то это всего лишь яркая вспышка. Нет крови, нет грязи… Здесь мы не входим в непосредственный контакт с противником. Нет нужны убивать собственными руками.
— Боишься вида крови? Или — испачкать руки? — она внимательно смотрела на меня.
— Нет. Просто этого мне хватает и там, — я мотнул головой. — Сюда я хожу не за этим.
Она решила что поняла. Я мог бы ей сказать, что она ошибается, но не стал.
Пока не стал.
Как не стал поправлять и Валеру, сказавшего, что понимает.
Парочка раскрасневшихся, вспотевших несмотря на осенний морозец мужиков, сноровисто работала лопатами, засыпая землей могилу. Замерзшие, твердые комья желтовато-серой глины вперемешку с камнями гулко стуча сыпались на крышку гроба.
Прощальные речи были краткими. Кажется, никто толком и не знал, что сказать. Ушли о чем-то переговариваясь наши одноклассницы. Ушла, тихонько всхлипывая, сестра покойного. Ушел, вальяжно переваливаясь с бока на бок, бородатый священник. Остались только мы с Валеркой, молча стоя у могилы школьного приятеля.
— Семен заказал место на кладбище в Диптауне, — сказал Валерка. — Странно как-то. Никогда не замечал у него особой тяги к этим вашим виртуальным развлечениям.
Он искоса глянул на меня, ожидая каких-то объяснений.
— Диптаун — это другое, — сказал я. — Там все иначе.
Тогда-то он и кивнул, решив, что понимает. Тогда-то я и не стал его поправлять.
Семен не любил Диптаун. Он не был его фанатом, его постоянным жителем, не был одним из тех, кто посещает его ежедневно, чтобы окунуться в его нарисованный электрическими импульсами мир. Семен был циником. Молодым здоровым циником, решившим нацарапать на величайшем творении человечества надпись «Сема здесь был», как это делают мальчишки рисующие свои имена на стенах железнодорожных станций, на дверцах туалетов и скалах, возле которых останавливаются на ночлег в каком-нибудь дурацком турпоходе. Он не верил в вечность надгробных плит и газетных некрологов, решив, что Диптауну суждено пережить все это. Не оставив после себя ничего, что могло бы запомниться человечеству, несчастный решил увековечить память о себе единственным доступным ему способом — заплатив полторы сотни баксов компании, гарантировавшей, что мемориальная доска на Диптаунском погосте будет поддерживаться сервером столько, сколько просуществует сам виртуальный город.
Только кто придет прочитать надпись на ней, Сема? Кто будет искать ее среди тысяч других, чтобы вспомнить тебя?
— Он внес этот пункт в завещание за два дня до того, как его убили, — добавил Валерка.
Я вздохнул. Странным и нелепым совпадением оказался тот факт, что убийство проходило по Валеркиному району и теперь наш следак должен будет расследовать смерть своего собственного одноклассника — заведомо стопроцентный «глухарь».
— Ему угрожали?
— Угрожали-то ему не раз, только смысл какой убивать его? Статейки эти его — чистый заказняк, тут надо с заказчиком разбираться, а не журналистишку «валить».
Я внимательно посмотрел на Валерку.
— Думаешь, дело не в работе?
— Думаю совсем не в ней… Ты с ним встречался неделю назад, верно? О чем разговор был?
— Мы случайно состыковались, — пожал плечами я. — В том же Диптауне кстати. Сели, выпили за встречу, поговорили «за жизнь». Вот и все в общем-то.
Кряхтевшие рабочие кое-как водрузили на свежую могилу плиту с выбитой надписью и, получив от Валерки деньги за работу, ушли, обмениваясь незатейливыми шуточками.
Мы еще немного постояли, выкурив по сигарете. Хрипло каркало воронье. Семен, глядя на нас с обрамленной в желтый овал фотографии, широко улыбался — немного взъерошенный, но довольный. Снимок был сделан почти год назад — на какой-то международной конференции по защите прав журналистов, проходившей в Германии. Останься Сема за границей насовсем, как и собирался, — наверняка был бы сейчас жив. Да не заладилось у него что-то с работой, и долго еще потом при упоминании о добропорядочных немецких бюргерах и пунктуальных бизнесменах он демонстративно плевался и раздраженно говорил об их зашоренности и консервативности.
— Странно это все, Димка, — повторил Валера. — Что-то тут не так. Неправильно что-то.
Мне это не понравилось, но я промолчал, решив повременить.
— Я этого гада, что Семку убил, найду — это я точно говорю, — жестко прищурившись продолжил он. — Стопудово. И он мне за все ответит.
— Знаешь, было там одно, — сказал я. — Упоминал Семка в разговоре.
— Что?
— Да не знаю, может отношения никакого к убийству и не имеет. Когда я спросил, над чем он сейчас работает, он сказал, что статью готовит про диптаунскую индустрию развлечений.
— Порнопритоны? Наркомания?..
— Я и сам так подумал, но он сказал, что это дело пустое — там бизнес на широкую ногу поставлен, и с юридической точки зрения не подкопаешься, Диптаун — не реал все-таки, там эти вещи в порядке вещей. А у Семки заказ был крупный от института какого-то. Про диптаунские игрушки: «Лабиринт Смерти», «Космический Патруль», «Генштаб», ну и «Вангеры» те же.
— Смысл-то какой в таком заказе? — удивился Валерка.
— Смысл такой, чтобы шум поднять. Накатать несколько статеек про до сих пор не до конца изученное их воздействие на психику игроков. Виртуальное насилие, агрессия и прочее. Озабоченные здоровьем своих чад домохозяйки в панике начинают прессинговать своих депутатов. Депутаты создают спецкомиссию по расследованию, ясное дело, выделяя под это дело кое-какие ассигнования. Госзаказ на экспертизу поступает в этот самый институт. Семка не дурак — сразу перспективы просек. Институт ему кусок отвалит, комиссия депутатская под шумок подкинет, гонорары — туда же, да еще, глядишь, и с самими компаниями, эти самые игры продвигающими, договориться сможет, потому как реклама, пусть даже такая вот — косвенная и негативная, должна была выйти чертовски эффективной.
