Шейлис, удивленный не меньше узнавшей его хозяйки квартиры, да ещё к тому же и изрядно напуганный столь неожиданным поворотом событий, судорожно дернул подбородком, словно проталкивая застрявший в горле кусочек пищи, что в его исполнении, судя по всему, должно было означать утвердительный кивок.
– Люциус Шейлис, – едва слышно, одними губами произнесла женщина, прижавшись плечом к дверному косяку.
Блуму показалось, что женщина вот-вот потеряет сознание, и он устремился к ней, готовый поддержать, помочь, утешить…
– В чем дело?! – проворно отпрыгнув в глубь квартиры, возмущенно воскликнула женщина.
К глубокому сожалению Блума, уже видевшего себя в обворожительном образе героя-защитника, – хотя он и сам не мог сказать, от чего, собственно, собирался её защищать? не от Люца же? – женщина вовсе не выглядела беспомощной и слабой. Не вызывало сомнения, что она сама, если будет нужно, сумеет за себя постоять.
– Извините, – стоя на пороге, смущенно развел руками Блум. – Мне показалось…
– Показалось! – передразнивая Блума, женщина в свою очередь тоже взмахнула руками в воздухе. – А мне показалось, что у вас за спиной стоит Люциус Шейлис!
– Так оно и есть, – быстро ответил Блум.
– А если так, то выходит, что вы меня обманули! Никакие вы не путешественники! Я знаю Люца, – он психокорректор!
С победоносным видом женщина вскинула острый подбородок и сложила руки на груди.
Блум обернулся на Шейлиса, рассчитывая получить объяснения. Но по растерянному и несчастному выражению лица друга понял, что тот и сам ровным счетом ничего не понимает.
– Ваше лицо мне тоже кажется знакомым, – сказала женщина, обращаясь к Блуму. – Вот только никак не припомню, где я вас видела.
– Я бы непременно запомнил, если бы встречался прежде со столь очаровательной женщиной, – галантно улыбнулся Блум.
– Оставьте, – уголки губ женщины недовольно изогнулись.
– Нам можно войти? – смущенно спросил Блум.
– Входите, – женщина сделала жест рукой, не приглашая гостей пройти в комнату, а как будто убирая с их пути какую-то невидимую преграду. – Хотя, признаться, я уже сомневаюсь в том, что вам нужно всего лишь выглянуть в мое окно.
– Уверяю вас, именно это нам и нужно, – успокоил женщину Блум.
Хотя из всех присутствующих она нуждалась в этом, пожалуй, в наименьшей степени.
Проводив гостей в комнату, женщина вернулась в прихожую, чтобы запереть входную дверь.
За те несколько секунд, что её не было, Шейлис и Блум едва успели окинуть беглыми взглядами комнату, обставленную без претензий на оригинальность, но со вкусом. На стенах не было никаких топографических побрякушек, недавно снова вошедших в моду. Блум их просто не выносил. И даже не из-за присущего им иллюзорного обмана, а по причине их редкостной аляповатости.
Настоящими ли были книги на полках определить, не прикоснувшись к ним, было невозможно. Окно, являвшееся истинной причиной визита, который неожиданно приобрел довольно-таки странный, если не сказать – загадочный характер, было закрыто широкой плоскостной проекцией картины с изображением Мадонны с младенцем на руках.
– Итак?
Войдя в комнату, женщина остановилась у двери, уперевшись согнутыми в локтях руками в бедра. Судя по её решительному виду, можно было понять, что она не выпустит так называемых путешественников из своего дома до тех пор, пока не получит ответы на все интересующие её вопросы.
Видя, что гости не торопятся начать рассказ, хозяйка решила проявить большую настойчивость.
– Люц, – обратилась она к Шейлису. – Что ты здесь делаешь?
– Вы, должно быть, одна из моих пациенток, – не очень уверенно высказал свое предположение Шейлис.
– Нет, – решительно тряхнула головой хозяйка квартиры. – Я подруга Лизы, твоей жены, если ты хотя бы это помнишь.
– Да-а?..
Шейлис окинул собеседницу взглядом заинтересованного исследователя, из чего можно было сделать вывод, что он её по-прежнему не узнает.
– Да, – женщина тяжело вздохнула и покачала головой. – Я Мейла, – произнесла она с интонацией, с которой путешественники далекого прошлого втолковывали свои имена аборигенам, не понимающим цивилизованного языка. – Мейла Влат, – повторила женщина и для убедительности коснулась ладонью груди. – Помнишь меня?
– Мейла? – ещё более удивленно произнес Шейлис.
– Мейла! – воскликнул почти одновременно с ним Блум.
– Судя по вашему тону, мы с вами все же знакомы, – снова посмотрела на Блума женщина.
– Конечно! – радостно воскликнул Блум. – Мы виделись пару дней назад на приеме у Шейлисов! Я Блум!.. Стили Блум!..
Внимательный, изучающий взгляд Мейлы окинул Блума с головы до пят.
– Да, пожалуй, сейчас я замечаю определенное сходство, – признала она. – Однако на приеме вы выглядели совершенно иначе.
– Я тоже не узнал вас, Мейла. И даже Люц, который, наверное, видел вас неоднократно…
– Меня, почему-то, все сразу узнают, – Шейлис сделал вид, что обиделся.
То, что ситуация, к вящей радости обеих сторон, наконец-то прояснилась, вновь вернуло ему бодрость и присутствие духа.
– Заранее извиняюсь, Люц, но, как мне представляется, в этом тоже виноват инфор.
– Блум, это никому не интересно!
– Ну почему же, – возразила Мейла. – Я с удовольствием выслушаю господина Блума, если у него имеется объяснение тому, почему мы, будучи знакомы, не смогли сразу узнать друг друга.
– Называйте меня просто Сти, – предложил хозяйке Блум. – Или Блум, – как вам больше нравится. Только без всяких там «господ».
– Хорошо, – улыбнулась Мейла.
Блум предложил женщине кресло, после чего сам сел на стул неподалеку от нее.
Шейлис остался стоять рядом с книжной полкой. Бросив, как и Блум, рюкзак на пол, он сложил руки за спиной и оперся ими о стену. Благодаря ежедневным, хотя и кратковременным занятиям на домашних тренажерах, усталости после прогулки он почти не чувствовал.
Изложение своей теории Блум начал с легкого наклона головы в сторону Шейлиса.
– Да простит меня Люц, но причина того, что мы не можем узнать друг друга при встрече, кроется, как мне кажется, в инфоре. Насколько я могу судить, вы своим пользуетесь нечасто, – обратился он к Мейле, указав взглядом на выключенные экраны инфора.
– Только когда в этом возникает необходимость, – ответила женщина.
– Люц же свой практически не выключает. Я не хочу сказать, что общение с инфором превратилось для него в некую манию. Инфор необходим ему для приема пациентов, для работы с историями болезней, с различными справочными материалами… Да бог его знает, для чего он ему ещё нужен. Суть не в этом. А в том, что Люц, если пока ещё и не сросся, то уж по крайней мере весьма близко сроднился с инфором. На его экране он чувствует себя легко и свободно так же как и в жизни. Чего не могу сказать о себе.
– Честно признаться, мне тоже бывает несколько не по себе, когда я пользуюсь гостевым экраном инфора, – зябко повела плечами Мейла. – Поэтому я крайне редко принимаю приглашения.
– К тому же, собираясь на прием к Шейлисам и желая выглядеть не хуже других, я нашпиговал свой костюм имитаторами, что, несомненно, исказило мой внешний облик. То же самое, должно быть, произошло и с вами, дорогая Мейла.
– А как же Люц?
– Как я смог убедиться, зайдя в гости к Шейлису без посредства инфора, он цепляет имитаторы даже к своему нижнему белью.
– Серьезно? – Мейла изумленно посмотрела на Шейлиса. Внешний край её левой брови вытянулся в направлении виска.
– Вполне можно было обойтись и без живописания деталей, – глянув на Блума, недовольно буркнул Шейлис.
– Но ведь это правда! – с видом оскорбленной добродетели вытянул в его сторону руку Блум.
– И что с того?
– Мейла узнала тебя, потому что привыкла к твоему образу, искаженному имитаторами и инфором.
– Но сейчас-то на мне нет имитаторов!
– В самом деле, – Блум в растерянности провел кончиками пальцев по щеке. – Тогда в чем же дело?
– Ты у меня спрашиваешь, господин всезнайка? – Шейлис усмехнулся, довольный тем, что посадил приятеля в лужу.
– А ты знаешь ответ?
– Думаю, что да, – с самодовольным видом кивнул Шейлис.
– Ну, так не томи…
– Все дело в том, что я привык пользоваться гостевым экраном инфора. Я не напрягаюсь, принимая гостей или же сам отправляясь в гости. Поэтому у имитаторов и не возникает необходимости корректировать мой внешний облик. Он всегда такой, какой я есть на самом деле.
– Так значит ты все же признаешь, что имитаторы искажают внешность того, кто ими пользуется! – попытался поймать Шейлиса на слове Блум.
– Я сказал «корректируют», а не искажают, – ни на мгновение не смутился тот. – Имитаторы устраняют дефекты внешности. Это примерно то же самое, что сделать грязную скатерть чистой.
– Имитатор не может сделать скатерть чистой! Он всего лишь придает ей видимость чистоты!
