- Я не мог…
Голдмен вскочил с кровати, а Льюис все так же сидел на ее краю.
- Чушь собачья! Не захотел - в это я бы больше поверил!
- Да… да, вы правы… но я осознал свою ошибку… я…
- Заткнись, Боб… Почему? Почему я должен тебе верить?
Льюис поднялся.
- Вы не должны, мистер Голдмен. Я просто хочу дать вам выбор.
- Не слишком ли много ты берешь на себя, Боб?
- Вы правы… я слишком сильно увяз в этом, но я хочу вам помочь. Я хочу дать вам шанс самому узнать себя. Узнать свое прошлое.
Иззи задумался.
- Мистер Голдмен. Я раскрыл перед вами все карты, которые только мог раскрыть в этих стенах. Система безопасности отключена, а завтра, когда руководство будет просматривать видеозаписи этой ночи, они будут видеть, как вы спите, и об этом разговоре не узнает ни одна живая душа. Какое бы решение вы не приняли - все останется в тайне. Сейчас перед вами стоит выбор: либо остаться, и завтра будет все точно так, как я вам описал, либо довериться мне, и тогда у вас появится то, чего никогда не было.
- А если я не хочу этого, Боб?
- Не хотите?
- Да. Если я не хочу ничего этого? Если я хочу, чтобы это все закончилось, пусть смертью. Какое мне, собственно, дело, до всего человечества, как ты говоришь? Благодаря таким людям, как они, я сижу здесь, Боб. Почему я должен чем-то жертвовать ради людей, которых я не знаю.
- Да, я понимаю вас.
- Понимаешь?
- Да, понимаю. Простите меня, я был неправ. Вы действительно никому и ничего не обязаны. Но, позвольте мне просто открыть вам всю правду. Позвольте мне спасти только вас, а дальше, вы сами сможете решать, что делать.
- Откуда столько уверенности в голосе, Боб? Откуда ты все это знаешь?
- Дело в том, мистер Голдмен, что…
Он замолчал.
- Говори…
- Вы сами сказали мне об этом.
- Что?
- Я не хочу вас разочаровывать, но в этих стенах даже смерть не будет вашим концом.
- О чем ты вообще?
- Нет, так я не смогу вам этого объяснить. Вы все должны увидеть сами. Только так, и никак иначе. Только так вы сможете мне поверить.
Иззи Голдмен не двигался. Он как будто превратился в один большой кусок черного мрамора, выросшего в ночной темноте. Он молча обдумывал все, что сказал ему Льюис, а тот терпеливо ждал и не смел его торопить. Роберт прекрасно понимал, сколько всего сейчас свалилось на Иззи, и знал, что ему потребуется время, чтобы принять правду. Правду, к которой он стремился тридцать пять лет.
- Что мне надо делать?
- Хорошо… мистер Голдмен… я рад, что вы…
- Боб, - тот замолчал и посмотрел на Иззи. - Хватит. Не думай, что это конец разговора. Я буду делать то, что ты скажешь, но только потому, что мне нужны ответы. Как только я их получу…
- Вы сможете поступить так, как посчитаете нужным, и никто вас не остановит.
- Ты обещаешь это?
Роберт положил руку ему на плечо.
- Я обещаю, Иззи.
- Хорошо. Так что мне надо делать?
* * *
По полу, выложенному белой плиткой, стелился звук шагов. Командир маленького отряда шел впереди, и хотя внешне он мало чем отличался от двух других бойцов, по его поведению можно было понять, что именно он главный, и кнут власти принадлежит этому человеку без малейшего остатка. Он шел гордо и неумолимо, а в двух шагах позади него шли его подчиненные. Все они, как один, одетые в черную униформу бойцов спецназначения: пошитая на заказ для каждого члена отряда, она сидела идеально и была максимально практичной.
Сегодня, в этот день, когда его по видеосвязи вызвал Артур Браун, командир отряда не посчитал нужным усиливать свою униформу бронепластинами, и все же, руководитель проекта «Гретта» настоял на этом. Он не стал объяснять, для чего эти меры, но его тон был неоспоримым.
- Готовность тридцать минут, - объявил он.
- Майор Гилмор, сэр, - окликнул его один из бойцов и подошел ближе.
- Да, Уотсон.
- На брифинге вы сказали, что в «Греттенсхейме» нас будет четверо.
Говард Гилмор обернулся к нему.
- Все верно.
- Кто четвертый?
- Лейтенант третьего ранга Дилан Остин, пятая группа особого реагирования.
- Никогда не слышал о нем прежде.
- Мало, кто вообще слышал о нем, Уотсон. Ребята из пятого не любят слишком много трепаться о себе.
Они продвигались по белым коридорам, которые, искажаясь, отражались в черных зеркальных касках, закрывающих их лица.
- Неужели заключенный 92 8281 настолько опасен?
- Насколько мне известно - да, Уотсон. С ним шутки плохи, - трое бойцов пересекли восточное крыло. - Перед тем, как взяться за это дело, мне были предоставлены видеофайлы по этому парню, или «образцу», как называют его местные умники. Он настоящий псих. До смерти забил одного ученого металлической ножкой от стула.
- Все настолько плохо?
- Только не для нас, Уотсон. Ведь мы и не к такому готовы, верно?
- Да, сэр, - выпрямился он. - Разумеется.
- Вот и хорошо, - Гилмор активировал планшет и сверился со схемой «Греттенсхейма».
Ученые называли это заведение «комплексом», но для майора это было именно тюрьмой, и не важно, что она давно использовалась для проведения научных экспериментов. Говард Гилмор относился к этому со всей ответственностью. Для него не было важно, что сегодня им придется конвоировать только одного заключенного. Каждое задание было для него равносильно важным и опасным, ведь, именно за этим и обращались к его отряду - миссии повышенной опасности
- Мы почти пришли, - сказал он, определив местоположение. - Осталось всего два пролета. Эдриан, не отставай.
- Есть, сэр, - ответил третий боец, до сих пор идущий позади.
- Майор Гилмор, а где нас будет ждать этот Дилан Остин?
- Лейтенант Остин уже сейчас должен быть возле камеры заключенного 92 8281. Его направили туда еще утром, сменить обычную охрану, чтобы у нас не возникло никаких проблем. Думаю, что сейчас он на месте и ждет нашего прибытия. Запомните, как только окажемся на месте, сразу же оцените обстановку. После этого я скину дополнительную информацию по нашей миссии, и мы сможем дожидаться руководителя проекта, Артура Брауна. Ну, а потом, начнется жара.
- Есть, сэр, - ответили бойцы в один голос.
В тот момент, когда майор Гилмор подошел к последней двери и приложил к сканеру документы и пропуск, Артур Браун встретил в коридоре Роберта Льюиса, и сейчас они уже направлялись к камере Иззи Голдмена, которого на самом деле вот уже несколько часов, как не было на месте.
- Доступ разрешен, - ответила Гретта мягким голосом, и тяжелая белая дверь отползла в сторону.
* * *
Дилан Остин стоял в небольшом помещении. Слева от него находилась дверь, ведущая к заключенному, справа - дверь в остальную часть «Греттенсхейма», и именно оттуда он сейчас и ждал появления остальной своей группы. Его глаза, скрытые непросвечивающей маской, внимательно смотрели на камеру наблюдения, которая степенно осматривала все помещение своим механическим глазом. Сегодня на него была возложена довольно странная миссия.
Совершенно не для этого он отдал двадцать один год своей жизни на обучение в спецотряде. Совершенно не этому его научили десятки опасных заданий. Да, в последнее время общество стало гораздо спокойнее, а уровень преступности снизился до невероятной отметки, но это совершенно не означало, что Дилан сидел без работы. Для него всегда находилось что-то особенное, за что обычно не брались ребята, боящиеся испачкать руки в чужой крови. Его ценили за хладнокровие, которое словно отпечаталось в нем прямиком из другого столетия, когда на улицах города царил хаос и преступность. Особенно хорошо ему запомнились задания на Марсе, где он вместе со своим отрядом наводил порядок в колониях. Вот, где была настоящая работа. Вот, где он мог расправить свои по-мужски широкие плечи. Вот, где он мог дать себе волю.
А сегодня. Сегодня его заданием было нечто странное, необычное, по крайней мере, для него. И все же, это была его работа. Работа, которую нужно выполнить четко и слаженно, как обычно разделывается грейпфрут на кусочки равной величины.
Он повел плечами. Больше всего в жизни он не терпел ожидания, и сейчас некто Артур Браун заставлял его испытывать дискомфорт.
За дверью раздался негромкий шум. Несмотря на прекрасную звукоизоляцию, невозможно было приглушить топот армейских сапог по звукоотражающей поверхности. Он догадался: приближалась оставшаяся группа.
Дверь открылась, и в помещение вошли трое. Как и сам Остин, все были одеты в одинаковую укрепленную униформу. Как и у него, у всех имелись заряженные пистолеты, покоящиеся в набедренной кобуре. Как и лицо Дилана, лица вошедших были скрыты за непроницаемыми масками.
