— Я слушаю.
— Я расскажу вам кое-что, пока мы будем идти, — сказал Селларс. — Нам осталось сделать последнее дело, я не доверяю себе и не хочу заниматься им один.
Орландо вздохнул.
— Мы должны кого-то убить?
— Нет, — Селларс улыбнулся. — Напротив, это будет скорее приятно. Там ждут друзья. Нет, не туда, Хавьер.
Т-четыре-Б уже начал подниматься по пологой тропинке.
— Что?
— Вниз. — Селларс медленно поплыл рядом с полкой, шедшей в глубину. — Мы должны спуститься на дно.
— Старый безумный инвалид-пердун, — тихо проворчал Т-четыре-Б Сэм и Орландо, пока они помогали ему поднять Марину. Остальные уже вставали на ноги, ругаясь от ран и усталости. — Не хочет идти, он — летает как долбаная бабочка.
* * *
Он лежал тихий и неподвижный, но грудь двигалась.
— !Ксаббу? — Она тихонько потрясла его. — !Ксаббу? — Она не могла поверить, что они зашли так далеко и проиграли в самом конце. — !Ксаббу, я думаю… я думаю, что все кончилось.
Она посмотрела вверх, не очень веря своим словам. Дно ямы тонуло в полумраке, свет далеких звезд почти ничего не добавлял к сиянию реки.
«Звезды. Разве звезды были раньше?»
Река, впрочем, перестала быть рекой и опять превратилась тонкий ручеек, вода которого сияла странными блестками, голубыми и серебряными.
Но богомол, ребенок-тень… Иной… исчез.
«Пришли двое детей,— вспомнила она.— Они забрали его… с собой. И кто, черт побери, это был?»
Но изменилась не только река. Свет, каменная полка под ней — все место стало более или менее настоящим. Самые странные из несуразностей исчезли, но когда Рени быстро поворачивала голову, она видела все с очень маленькой, но задержкой. И было еще кое-что…
Она отвлеклась, обнаружив, что !Ксаббу задвигался и открыл глаза, хотя, похоже, ее не видел. Она прижала его голову к груди, чувствовала, как он движется, слышала его сердце.
— Скажи мне, что ты в порядке. Пожалуйста.
— Я… я жив, — сказал он. — Это одно. Мир закончился… а я жив. — Он попытался сесть. Она не дала. — Это другое, очень странное.
— Есть и третье, — сказала она ему. — Пощупай свое лицо.
Он удивленно посмотрел на нее. Удивление стало сильнее, когда он провел ладонью по челюсти, ощупал пальцами подбородок, но и рот.
— Я… я что-то чувствую.
— Маска, — сказала он, и, не сдержавшись, рассмеялась. — Маска В-капсулы. У меня тоже есть! А это значит, что мы можем выйти в офлайн. — Внезапно ее осенило. — Джереми — Папа — вы слышите нас? — сказала она, потом опять, громче. — Нет, не слышат. Быть может что-то случилось с капсулами?
!Ксаббу покачал головой.
— Рени, извини, я ничего не понимаю. Я… устал. Сбит с толку. Я никак не ожидал, что почувствую то, что чувствую сейчас. — Он устало потер голову руками, совершенно незнакомый жест, и Рени какой-то момент только беспомощно глядела на него. Потом опять обняла.
— Извини, — сказала она. — Конечно ты устал и потерял все силы. Я просто волнуюсь, вот и все. Мы не можем говорить с Джереми и моим отцом, и, значит, не знаем, открыты ли капсулы, или нет. Там, внутри, есть рукоятки аварийного выхода, но я не знаю… — Она сообразила, что устала не меньше !Ксаббу. — Но если они почему-то не сработают, мы будем там заперты. — От одной мысли о том, что им придется лежать в темноте, заполненной гелем, в двух дюймах от свободы, ей стало плохо.
— Возможно, надо просто… подождать. — !Ксаббу была трудно держать глаза открытыми. — Подождать, пока…
— В любом случае немного, — сказала она, притягивая его к себе. — Да, спи. Я посторожу.
Но теплая успокаивающая тяжесть его головы на груди быстро погрузило ее в сон.
Она медленно приходила в себя, веки слиплись и их было настолько трудно открыть, что на одно ужасное мгновение ей показалось, что она проснулась в капсуле, несмотря ни на что. В панике она толкнула !Ксаббу, который скатился с нее на каменную полку.
— Что?… — Он приподнялся на локте.
Рени посмотрела вокруг, на знакомую до боли дорожку, каменную стену за ними и на темную пропасть за краем полки.
— Ничего. Я… ничего. — Она прищурилась, тряхнула головой, посмотрела опять. Река перестала светиться — сейчас это была темная царапина на дне ямы — но что-то другое создавало теплый розово-желтоватый свет, сочившийся на камни, на которых раньше лежал ребенок-тень.
— Что-то сияет снизу, — сказала она.
!Ксаббу подполз к краю полки и заглянул в яму.
— Там трещина в каменной стене, рядом с рекой. — Он сел. — Что это может быть?
— Не знаю, и мне все равно.
— Но, возможно, это путь наружу. — Он, кажется, вновь обрел свою обычную энергию, зато ее куда-то делась. Рени чувствовала себя так, как будто ее долго били. Ногами. !Ксаббу показал на дорожку. — Давай проверил, как далеко мы сможем подняться.
— Кто говорил о подъеме? Мы собираемся ждать, пока отец или Джереми поймут, что мы готовы выйти. И если мы не услышим их еще какое-то время, тогда, я думаю, придется рискнуть и сделать это самим. Так какого черта нам надо искать другой путь наружу?
— Это может быть что-то другое. Угроза, к примеру. А может быть нас ищут друзья.
— Что, с фонариками? — Рени даже махнула рукой.
— Оставайся здесь и отдыхай, — сказал он. — А я пойду взгляну.
— Не смей!
!Ксаббу повернулся к ней с удивительно серьезным выражением лица.
— Рени, ты действительно любишь меня? Ведь ты говорила?
— Конечно. — Она перепугалась. Глаза слегка горели и она заморгала. — Конечно.
— И я, тоже. И это правда. Я никогда не останавливал тебя, когда ты делала что-то, что считала важным. Как же мы сможем жить вместе, если ты не будешь уважать меня?
— Жить вместе? — Она почувствовала, как ее, уже и так избитую, кто-то ударил под дых.
— Конечно мы сначала попробуем. Это то, что ты хочешь?
— Да. Мне кажется. Да, конечно, но… — Ей пришлось остановиться и вздохнуть. — Но я вообще пока не думала об этом.
— Вот и подумай, а я пока схожу и посмотрю. — Он улыбнулся и встал, но казался слегка отстраненным.
— Садись, черт побери. Я совсем не это имела в виду. — Она попыталась привести мысли в порядок. — Конечно, !Ксаббу, конечно мы будем жить вместе, я же не могу без тебя. Я все знаю. Но я никак не ожидала, что мы будем это обсуждать посреди вымышленного мира.
На этот раз он улыбнулся по настоящему.
— Быть может другого мира у нас и не будет.
— Не сбивай меня, пожалуйста. — Она вытянула руки. — Это очень важно. Мы никогда не были любовниками в настоящем мире. В каком-то смысле нам может оказаться непривычно и трудно испытать там то, что мы испытали в ненастоящем мире.
— Наверно ты права, Рени. — Он стал очень серьезным.
— Так что давай начнем с начала. Мы здесь застряли, по меньшей мере так мне кажется. Откуда бы ни бил этот замечательный свет, он никуда не ведет. Мы здесь уже много часов, и этот свет ничто для нас. К тому же он не меняется… Не становится ни ярче, ни тусклее.
— Это все правда.
— Так что вместо того, чтобы спорить об очередной куске виртуальной бессмыслицы, почему бы тебе не подойти ко мне и не обнять меня? — Только тут она сообразила, как соскучилась по его объятиям. Они пережили бесчисленные опасности. Теперь она хотела чего-нибудь другого, лучшего. — У нас есть полка. У нас есть время. У нас есть мы. Давай сделаем что-нибудь с этим богатством.
Он поднял бровь. Она могла поклясться, что он растерялся.
— Вы, женщины города, не слишком застенчивы.
— Да, не слишком. А мужчины пустыни?
Он сел, наклонился к ней, обнял ее за шею и привлек к себе. Она решила, что, в конце концов, он не слишком растерялся.
— Мы очень богаты, — сказал он.
Она сообразила, что опять заснула, на этот раз от более счастливого истощения. С трудом разлепив глаза, она медленно оглядела окрестности. Камень, пропасть, далекое небо — ничего не изменилось. Но, конечно, в некотором смысле изменилось все.
— Будем считать этот раз первым или вторым? — спросила она.
!Ксаббу приподнял голову с ее груди.
— Хммм?
Она засмеялась.
— Таким ты мне нравишься. Расслабленным. Наверно таким бывает охотник после того, как съел большой кусок мяса, верно?
— Хорошего мяса. — Он скользнул вверх и поцеловал ее в ухо. — Эти поцелуи, что-то невероятное. У тебя здорово получается.
— Ты тоже научился, — усмехнулась она. — Итак — первый раз или второй?
— Ты имеешь в виду то, что случилось, когда мы нашли друг друга… в великой тьме?
Она кивнула, перебирая пальцами завитки его волос.
— Не знаю. — Он приподнялся над ней и улыбнулся. — Но настоящего первого раза у нас еще не было!
Она какое-то время думала.
