же, как и мать.
«А ведь я всегда считала, что уж я-то… и что-то в духе того, что всё будет по-другому. Хотя, и вышло по-другому… всё намного хуже! Эх, матушка…»
Одинокая слеза потекла по щеке. Холодная. Безжалостная.
Единственная возможность оплакать мать, что погибла во время вероломного нападения на особняк. Елена не смогла её не то что спасти, но даже увидеть напоследок! Она выполняла свой долг… Она спасала господина, и это было важнее всего остального!
«Я ничуть не жалею об этом: служение — жизнь! Именно это ты вложила в меня, мама, — в сознании девушки вновь мелькнул образ благообразной матроны, являвшейся главой прислуги в особняке на скале, где жили все они, скрываясь до времени от мира. — Но даже если бы не наставления всей жизни, то я просто не могла поступить иначе! Господин Артур — это самое важное! Ему принадлежит моё тело и… хотя нет. От души господин отказался! Она и так всегда была его».
Сандерс прикрыла глаза. Она хотела быть сильной! Ей требовалось быть сильной!
«Господин в той бойне потерял весь род! Но за все эти дни он не проронил ни единой слезы. Он непоколебим! Он великолепен в свой силе и мощи! И если честно, я за него боюсь…»
Елена судорожно вздохнула, чувствуя, как прохладный воздух остужает жар в груди.
Молодая девушка имела вольность беспокоиться о господине. Как-никак они неразлучны с восьми лет. С тех самых пор, как он вернул девчонку-шкодницу практически из-за грани.
В сердце служанки раз и навсегда выжжено воспоминание: юный мальчишка, едва осознающий свою власть, стоит над изломанной, израненной куклой-Еленой, попавшей на клыки стае волков. Сияющий круг энергии вокруг. Вой всё той же стаи, чьи души вырывает страшный ритуал, а тела распадаются в кровавый прах. И жгуты энергии вливаются в девушку, вдыхая жизнь… и навсегда забирая власть над сердцем.
По телу девушки прошла дрожь страха, волнения и возбуждения. Ноги сжались, чуть нервно поёрзав.
«Я принадлежу господину, — самой себе Елена могла не лгать. — И стоит ему только сказать слово, как я стану не только его щитом и мечом, но и согрею его во тьме ночи… Но господин слишком благороден для этого. Он воспитан в лучших Британских традициях, когда чувства и эмоции остаются в стороне во имя долга, как истинный джентльмен. Вот только жизни на грани долго выдержать никто не сможет!»
Девушка облизала губы и вновь пригубила кофе. Обжигающий напиток не мог сравниться с жаром в теле служанки. Тем самым, что сжигал её изо дня в день…
«Успехам господина за прошедшие дни можно только позавидовать! Из человека без имени и прошлого он за несколько дней сумел обзавестись сильными врагами и союзниками. Он сумел своей железной волей проложить путь… И я могу быть только рядом, чтобы поддерживать господина, — Елена плавно поднялась со своего места. — И пока он спит, я позабочусь о том, чтобы утром господина ждали тепло и уют дома».
Как же хорошо просыпаться в одиннадцать утра! В особняке на скале мне подобное даже в голову не пришло бы! Как бы долго ни затягивались тренировки и как бы они ни были тяжелы — подъём строго в пять утра.
Теперь же я мог выспаться после тяжёлой ночи. Вкусно позавтракать приготовленными Еленой блинчиками с кленовым сиропом. И облачиться в новый с иголочки костюм… Служанка лучше меня знала, что для выхода в люди нужен достойный наряд.
И вот теперь, откинувшись на мягкую спинку флаера комфорт-класса, я неспешно изучал подготовленные Еленой за ночь досье на нужных мне людей. Досье оказалось много… Вот только все они были тоненькие — два-три листочка. Данные из открытых источников. Ничего особенного, чего нельзя найти, чуть покопавшись во всемирной сети. Но и это крайне полезно! Без этого не будет полной картины, которая мне может очень пригодиться в дальнейшем.
— Господин, подлетаем, — посмела меня побеспокоить Сандерс, что сегодня, впрочем, как и всегда в подобные моменты моей жизни, сопровождала меня.
Служанка была одета не в привычный костюм горничной, а в лёгкую, облегающую спортивную одежду с небольшим усилением на локтях и коленях. Но главной изюминкой в этом образе был родовой перстень на пальце моей охранницы.
Перстни для слуг почти такие же, как и для аристократов, за единственным исключением: у каждого кайма из меди — символ контроля от главного перстня. И это не просто украшение — перстень главы рода мог заблокировать использование перстня слуги. А как дополнительная функция — возможность ощутить состояние и местоположение слуги, а также, что находится в хранилище перстня. Удобно, когда необходимо подавить восстание среди слуг, что происходило много веков назад не один раз, ну а теперь это было просто традицией.
— Перстень удобный? — поинтересовался я у девушки, откладывая бумаги. — Возможно, стоит сходить в мастерскую и что-то поменять?
— Не стоит, господин! Перстень C-ранга — это больше, чем я могла рассчитывать со своим D+ рангом. Вы очень щедры!
Я лишь хмыкнул на подобные слова… В речах помощницы слышалась едва уловимая нотка насмешки и иронии. Неужели почувствовала вкус свободы? Как бы то ни было, но нотки эти были спрятаны достаточно хорошо, чтобы я мог их с чистой совестью проигнорировать, списав на собственную мнительность.
Елена была слишком хороша в своей работе, так что и претензий к ней быть не могло. Ну а немного вольности… это лишь показывало, насколько на самом деле нетипичны наши отношения при всей показательной формальности.
Флаер с тихим шелестом приземлился, и двери автоматически распахнулись, открывая вид на Военно-морскую академию. Массивное здание в пять этажей, что главным корпусом раскинулось практически на квартал.
Величественные колонны. Резные пилястры по бортикам крыши. Всё говорило о древней истории строения. О его великом прошлом, выкованном в горниле сражений. О достойном настоящем, сохранившемся в выпускниках. И о не менее славном будущем на благо Российской империи.
Мы подошли к резным деревянным дверям, а за ними к проходной, чем-то похожей на пункт досмотра в аэропорте. Даже хмурый охранник похож!
— Это к нам! Это на дуэль! Разрешение должно было уже прийти, — засуетился друг моего сегодняшнего противника, тот самый, что был с ним в магазине.
В тот раз я не обратил на него особого внимания, но в дуэли он выступал в качестве секунданта Безрукова. Молодой Роман Никифоров из рода потомственных военных, получивших за свою службу низший из аристократических титулов. Сейчас на третьем курсе академии. Ничем не примечателен ни он сам, ни его род… поэтому я его, собственно, и записал в свиту Безрукова.
— Пройдёмте. Академия считается военной территорией, и без сопровождения передвигаться нельзя, — сухо проинформировал Некифоров, когда все довольно тщательные проверки были пройдены, и мы зашли на территорию академии. — Стадион — строение новое, изначально не предусмотренное по строительному плану нашего учебного заведения, потому чтобы до него дойти, нужно немного поплутать. Но не волнуйтесь, мы успеем!
Парень то и дело бросал взгляд через плечо, проверяя, на месте ли мы. При этом очень торопился, хотя до времени боя было ещё целых пятнадцать минут. Я же, наоборот, никуда не спешил, двигаясь размеренно и с интересом изучая внутреннее устройство академии.
Вот ещё, буду я бежать на собственную же дуэль. Если что — подождут, ничего страшного с ними не случится.
Старинные здания, в которых ощущался дух восемнадцатого века… Не так уж много подобных строений осталось во всём мире. Здесь же они не только уцелели внешне, но развивались внутри, оставаясь современными оплотами знаний и мыслей. Группки студентов то и дело сновали по двору. А чуть в отдалении я заметил парочку учебных мехов, что медленно шли к одному из корпусов, так, чтобы не повредить покрытие.
Лёгкая грусть проскользнула в сердце… Я не учился в школе. Не заканчивал университетов. Да, у меня было превосходное образование от частных учителей, но я никогда не знал, каково это — быть простым школяром? Может, мне это понравилось бы? Или наоборот?
Никогда не узнать… Для школы я слишком взрослый. Возможно, университет? Или подобная академия? Вот только мне там нужно в роли преподавателя выступать, а никак не за партой сидеть! Очень сомневаюсь, что в тёмных искусствах найдётся действительно много достойных преподавателей, особенно, если учитывать специфику моего дара.
За этими мыслями я и преодолел двор, а затем и внутренние помещения стадиона. Таким образом через широкий арочный проход мы вышли на песок арены, где нас уже ждали.
Для начала, судья. Не заметить
