Странно, мертвец до сих пор о магии жизни думает. Вот оно, какое бывает - жизненное призвание, которое остаётся важным даже после собственной смерти.
- Да, - кивнул череп с мерцающими глазницами. - Моя работа была близка к успеху, оставалось лишь собрать нужные ингредиенты и провести опыты на добровольцах. Увы, я совсем немного не успел.
- И как ты видишь моё участие в этом деле? - вот сейчас всё станет ясно, и можно идти спать, мои глаза давно слипаются.
- Я научу тебя разбираться в травах и основам алхимии, которые тебе потребуются. Думаю, восьми месяцев тебе для этого хватит. Этого, конечно, крайне недостаточно для того, чтобы стать травником, но у тебя будет книга моего учителя и моя собственная, по ним сам доберёшь недостающее. Дальше ты соберёшь в ближайшей округе нужные для эксперимента растения и проведёшь опыт. Хоть я и не обещал научить тебя магии, но, возможно что-то и получится, я в это верю.
- Хорошо, я согласен, - кивнул в ответ. - Но всё потом, в отличие от некоторых, живым требуется отдых, они не могут без сна.
- Устраивайся в соседней комнате, там тебя никто не побеспокоит, - предложил скелет.
- Благодарю за предложение, но у меня есть другая идея, - ещё раз кивнул ему, и встал из-за стола.
Спать рядом с ходячими мертвецами я пока не был готов. Пора проверить свою способность дышать под водой.
Никогда бы не подумал, что спать на чистом песчаном дне озера окажется так приятно. Первые пятнадцать минут было сложно справиться с дыхательным рефлексом, а затем победить положительную плавучесть. Справившись со всем этим, я нашел для себя под водой удобное место в окружении ворошащих донный песок холодных ключей. Крупные рыбы заинтересованно проводили взглядом нового озёрного жителя, но познакомиться с ним ближе не спешили. Всё же я был существенно крупнее их.
- Ты умеешь удивлять, человек, - Лич встретил меня стоя на берегу. - Теперь осталось выяснить, как тебе даются знания.
С этого момента для меня началась определённая разновидность студенческого ада - одна большая сессия, продолжавшаяся обещанные восемь месяцев, и пролетевшая практически незаметно. Скелет оказался на редкость въедливым и весьма зловредным наставником. И учитывая мои совершенно никакие начальные познания в ботанике, приходилось весьма несладко. Чтобы начать разбираться в местных травах, оказалось недостаточно просто о них узнать со слов или из рисунка. Приходилось самому тщательно рисовать все эти стебельки, листики и цветочки, детально расписывать известные свойства корней, стеблей, соцветий и всё прочее на бумаге, у Лича в подвале дома нашелся приличный запас оной. И ещё подача материала сильно отличалась от привычной мне по студенческим годам. Тут почему-то не было общих групп и видов растений. Каждая трава, дерево или цветок считались совершенно уникальными. Условно группировались они лишь по местам произрастания, типа такой-то лес, такие-то предгорья, луга там-то и там-то, и тому подобное в том же духе. Впрочем, в подобном делении и объединении имелся некоторый смысл. Растения рассматривались в первую очередь как алхимическое сырьё, и даже у одних и тех же на первый взгляд растений, выросших в разных местах, имелись заметно отличающиеся свойства. Потому травнику требовалось учитывать место сбора растений и множество иных дополнительных факторов. Вот такой огромный пласт информации каждый день с утра до вечера Лич вливал в мою голову, получая от этого немалое удовольствие. Будь его воля, он бы оставил меня у себя навсегда, дабы день за днём, год за годом измываться над бедным послушником под предлогом передачи знаний, постоянно сетуя на мою нерадивость и невнимательность. Ох уж, как осточертела мне эта проклятая ботаника...
Но этого было мало - пришлось изучать старо-имперский язык, как устный, так и письменный - именно на нём были написаны все здешние книги. Язык оказался весьма интересным, сочетавшим в себе преимущества многих земных языков. В нём даже присутствовал набор специальных простых иероглифических пиктограмм, обозначающих чувства и эмоции. Потому в письменном тексте можно было легко с помощью нескольких дополнительных чёрточек выражать любые эмоции, и даже тон голоса. Через некоторое время я просто влюбился в этот язык, так удобен он оказался для записи информации. В его устной форме были чётко прописаны правилами жесты и выражения лица. Лич часто сокрушался, что последнее для него сейчас совершенно недоступно, потому наше общение не способно передать все необходимые краски и полутона и заставлял меня ещё больше писать и рисовать. В таких занятиях и проходило моё время с раннего утра и до позднего вечера. Поначалу было совсем муторно, в глазах всё расплывалось, руки дрожали, рисунки получались кривыми. Приходилось перерисовывать их по нескольку раз, до момента, когда наставник недовольно говорил - 'сойдёт и так, а теперь переходи к следующему'. Но 'старанья и труд всё перетрут' - как говорилось в старой поговорке ещё из Советских времён. Постепенно мои способности к зарисовке и восприятию ботаники значительно выросли. Впрочем, это не привело к снижению нагрузки, Лич просто стал больше впихивать в меня новой информации. Затем наступил небольшой период практических занятий. Я стал выходить в ближайший лес и искал там нужные травы и коренья под присмотром наставника. Он показал единственную, по его мнению, безопасную тропинку через хищные кусты, которые он же когда-то и насадил, дабы его не беспокоили всякие проходимцы. Звери даже не приближались к нам, я пару раз замечал, как здоровенные кабаны улепётывают без оглядки, едва почувствовав близкое присутствие Лича.
После освоения поиска и технологии сбора полезных растений пришел черёд азов алхимии, которая совершенно ничего не имела общего с весьма хорошо известной мне химией. Алхимические превращения осуществлялись путём прямого переноса комплексных свойств с одной материальной субстанции на другую. В процессе этого переноса могли производиться коррекции и трансформации части свойств с помощью дополнительных специальных субстанций и ингредиентов. Всё это делалось движением собственной ауры, сильно похоже на работу с пространственным карманом, и не считалось здесь магией. Химии же, в привычном виде, Лич не знал совсем. Для него вода была не соединением молекул водорода и кислорода, а целостной неразделимой материальной субстанцией с длинным списком свойств, среди которых имелось рассеивание и поглощение магии, в первую очередь магии смерти. Занятное здесь придумано мироустройство. На первый взгляд - тут действуют законы реального мира, но если присмотреться глубже - становится заметно, сколько накидали всего лишнего, чего в нашей реальности никогда и не было.
Благодаря новым знаниям и походам за охранный периметр существенно разнообразился мой пищевой рацион. Теперь я могу легко находить в лесу не менее двух дюжин различных съедобных корней. Знаю, какие стебли растений можно съесть сырыми, а для каких потребуется термообработка. Редкие плодовые деревья в лесу на первый взгляд тоже не всегда отличаются от других. Приходится внимательно присматриваться и знать, как добраться до ценных плодов. Да, особыми вкусовыми качествами доступная лесная пища не всегда может похвастать, но некоторые сочетания одного с другим позволяют создавать подлинные шедевры вкуса. Особенно в сочетании с запечённой в углях рыбой и мясом дичины. Сильно не хватало соли, её не было даже в запасах у Лича, но к её отсутствию в пище я стал уже потихоньку привыкать.
Наконец все необходимые компоненты для эликсира пробуждения магии жизни у обычного человека были собраны. Три дня ушло на алхимическое приготовление тёмно-коричневой вязкой субстанции, не имевшей никакого запаха.
- Это, несомненно, оно! - уверенно заявил скелет, когда увидел конечный продукт, полученный мной под его назойливым присмотром.
Лич бы не доверил нерадивому, по его словам, ученику, столь сложные алхимические действия, если бы сам имел пригодную ауру. Аура у него была, причём, крайне плотная и даже видимая невооруженным взглядом. Именно благодаря ней и продолжалось его посмертное активное существование, кости лишь привязывали тонкую энергетическую субстанцию к грубой материи. Вот только его аура уже не годилась для проведения алхимических действий, так как не могла свободно двигаться, как у живых существ. Лич мог выделять энергию из неё только в виде тьмы и смерти, но это годилось только для убийства живых существ.
- Что теперь? - я поднял взгляд от большой глиняной плошки с субстанцией на учителя, и тяжело вздохнул.
Высшая алхимия, в которой я пока мало понимал умом, выматывала сильнее тренировок выносливости с тяжелыми камнями, коими периодически предавался, очищая замусоренную наваленными в кучу знаниями голову после очередного интенсивного урока.
