— То есть, это не яхры? — спросил я.
— Возможно, и не яхры, — кивнул Кожухов. — Возможно, какая-то другая раса из нашего сектора, Руроа, например, или Лел, пытается яхров подставить. Или раса не из нашего сектора. Секторы Сети не имеют четких границ, они строятся на основе отношений толерантности, а не эквивалентности. В одном секторе с Землей находится около двухсот миров, а если добавить миры, которые лежат в одном секторе хотя бы с одной планетой яхров, получаем всего примерно пятьсот-семьсот миров. И еще нельзя исключать, что воду мутят совсем левые расы. Соображения у них могут быть примерно такие — люди наедут на яхров, у яхров начнется внутренний кризис, они ослабят давление на какой-то другой мир, который находится в пересечении сектора, в который входит какая-то планета той расы и какая-то планета яхров, и тогда…
— Уже запутался, — сообщил я.
— Давай, я еще раз повторю, помедленнее.
— Не надо, главное я уже понял. Мы не знаем, кто несет ответственность за начинающиеся эпидемии…
— Они уже не начинающиеся, — уточнил Габов. — Число заболевших перевалило за двадцать тысяч. Обстановка очень тревожная, особенно в Штатах.
— Итак, мы не знаем, кто все это устроил, — продолжал Кожухов. — Не исключено, что и яхры. Возможно, они рассчитывают, что мы подумаем, что кто-то их подставил, и воздержимся от ответного удара. Или наоборот, возможно, они провоцируют нас на ответный удар, потому что если мы его нанесем, то окажемся вне закона и яхры получат законный повод начать интервенцию и установить на Земле внешнее управление. А им только этого и надо.
— А они сами не вне закона? — спросил я.
— Пока нет, — сказал Сабалин. — До тех пор, пока у нас нет доказательств, что в земных проблемах виноваты их спецслужбы, все происходящее на Земле считается следствием плохо проведенного контакта с Сетью. В других мирах бывало и хуже, известны случаи, когда раса сразу после входа в Сеть вообще прекращала существование.
— Тут есть еще один нюанс, — вмешался Кожухов, — в связи с твоим мартовским визитом на Нисле. Ты тогда следы не заметал и комитет защиты порядка Нисле прекрасно знает, что в их штаб-квартиру вторгся именно человек. Одно только это является достаточным поводом для войны.
— Я бы так не сказал, — возразил Сабалин. — Тот случай является достаточным поводом, чтобы направить дипломатическую ноту или ввести санкции. Не доказано, что Андрей действовал по заданию спецслужбы.
— А я и не действовал по заданию, — сказал я. — Николай Алексеевич был, конечно, в курсе, но реально меня направлял Вудсток. Если рассматривать ту историю как повод для войны, яхрам надо воевать с Вудстоком.
— Мы считаем, — сказал Сабалин, — что Андрей в марте действовал в рамках частной инициативы.
— Это официальная версия, — уточнил Габов. — Ты узнал, что приказ на запуск ракет отдал этот…
— Рваямм, — подсказал я.
— Да, Рваямм. Ты узнал, что этот Рваямм — плохой парень, и решил его наказать. Око за око, хвост за хвост и тому подобное. То, что по ходу ты разнес их штаб-квартиру — не более чем побочный эффект операции, это никогда не позиционировалось как основная цель. Понятно?
— Понятно, — кивнул я. — А кому я буду эту лапшу вешать? Разве в Сети есть какой-то межрасовый суд?
— Есть, и не один, — подтвердил Сабалин. — Только до судов мы еще пока не доросли, человечество не ратифицировало никаких конвенций ни о судах, ни о чем-либо еще. Но мало ли что, вдруг будешь разговаривать с большой инопланетной шишкой… Не проболтайся, а то всю Землю подведешь под монастырь.
— Не проболтаюсь, — пообещал я. — Погодите. А почему тогда яхры не обосновали свои действия как ответные меры на мой дебош? Типа, земные варвары нанесли предательский удар и вот мы направляем миротворцев… Ну, как американцы у нас на Земле.
— По разным причинам, — ответил Кожухов. — Во-первых, у них самих рыльце в пушку, ракеты-то реально запустили они. Им не с руки устраивать межрасовый скандал и начинать разборки — есть шанс, что в результате в дерьме окажутся они, а мы будем в белом. Бедные варвары из последних сил защищали свой родной дом…
— Разве такой шанс есть? — удивился я. — Ты говорил, у нас нет улик.
— Улик нет, — согласился Кожухов. — Но на Нисле об этом не знают. У них нет точных сведений, какие именно технологии Вудсток передал нам и какую их долю мы реализовали в железе. Боюсь, они нас сильно переоценивают. И это вторая причина, по которой они пока не атакуют открыто.
— Третья причина будет? — спросил я.
— Обязательно. Третья и главная причина состоит в том, что яхры не заинтересованы в судебном разрешении конфликта. Они предпочитают решить его силой, шансов на успех у них более чем достаточно.
— Понятно, — сказал я. — Мой налет на их офис они решили простить, но если я или, например, Драконтрест, попробуем сделать подобную вещь еще раз, мы все круто огребем.
— Неправильно, — сказал Габов. — Мы уже огребли так, что круче некуда. Чужие загнали нас в угол и мы больше не можем рассуждать, что можно делать, а что нельзя. На карту поставлена судьба человечества, теперь для нас все средства хороши.
— Допустим, — сказал я. — И какой вывод? Какой предлагается сценарий дальнейших действий?
Кожухов и Сабалин недоуменно переглянулись.
— Никакого, — сказал Кожухов. — Ничего дельного мы пока предложить не можем. Наши коллеги на Земле разворачивают массовое производство биоблокады, эпидемию мы скорее всего остановим, а в России — однозначно остановим.
— И в Китае, — уточнил Габов.
— И в Китае, — согласился Кожухов. — Иначе китайцы нас не поймут. А вот Штатам не повезло, там скоро будет один большой могильник. И еще в Латинской Америке наверняка будет вторичная вспышка. Но в целом, если не будет других сюрпризов, мы должны справиться. Но сюрпризы будут наверняка. Раз уж чужие начали массовый террор, с их стороны глупо останавливаться на полпути.
Я начал злиться. Эти хваленые аналитики вместо того, чтобы честно признаться, что зашли в тупик, все ходят вокруг да около, корчат умные лица…
— Короче, — сказал я. — Меры, которые вы можете предложить, позволят предотвратить вымирание человечества, но и только. А это как раз то, что нужно чужим. Нанести удар возмездия мы не можем, потому что не знаем, по кому его наносить. Установить контроль над астральным пространством мы тоже не можем, потому что число абонентов Сети растет быстрее, чем доступные вычислительные мощности. Изолировать Землю мы не можем, потому что не умеем. И в итоге нам остается только одно — тихо сидеть на месте, чесать репу и ждать, пока яхры устроят нам Ирак в планетарном масштабе. Правильно?
— У тебя есть другие идеи? — спросил Габов.
— Ничего у меня нет, — огрызнулся я. — Идеи должны появляться у аналитиков, а я не аналитик, я вообще непонятно кто. Я, между прочим, ни одной зарплаты в вашем ведомстве так и не получил.
— Настоящий патриот, — сказал Кожухов.
— Идеальный контрразведчик, — сказал Сабалин.
— Ты немногое потерял, — сказал Габов. — Зарплата у нас такая… но не будем о грустном. По-моему, сейчас самое время спросить совета у того, у кого идеи точно есть.
— У Вудстока, что ли?
— Нет, блин, у меня. Конечно, у Вудстока.
Но мне совсем не хотелось обращаться за помощью к Вудстоку. В нашем последнем разговоре он ясно выразил свое отношение к происходящим на Земле переменам. Дескать, это проявляются законы природы, пройдет немного времени и все станет хорошо, а все неприятности, которые человечество сейчас переживает, есть всего лишь проявления естественного отбора и ничего с этим поделать не только нельзя, но и не нужно.
— Нечего с ним говорить, — сказал я. — Я и так знаю, что он ответит. Он считает, что на Земле все идет по плану и волноваться не о чем.
— По плану? — переспросил Сабалин. — По чьему плану?
— Я имею ввиду, по его мнению все нормально, — уточнил я. — Вудсток считает, мы должны спокойно наблюдать происходящее и заниматься собственным личностным ростом.
— А что нам еще остается? — встрепенулась вдруг Даша. — Вы уже полчаса обсуждаете на все лады, что война проиграна, но ведь война и вправду проиграна. Теперь надо думать не о том, как превратить поражение в победу, а о том, как строить жизнь после войны. Ничего ужасного, в сущности, не произошло. Яхры не собираются сгонять уцелевших людей в концлагеря и устраивать немедленный геноцид. Да, через тысячу лет человечество вымрет, но на нашем веку ничего плохого не случится. Случится только хорошее.
— Эпидемия чумы в Штатах — это хорошо? — уточнил Сабалин.
— Нет, эпидемия — это плохо, — сказала Даша. — Но ее очень легко остановить, надо всего лишь капитулировать перед яхрами. Не обязательно, чтобы это была полноценная капитуляция, ее можно оформить, например, как просьбу о помощи. Дескать, мы глупые, мы неправильно вошли в Сеть, помогите нам, мы согласны на все условия… ну, почти на все, по второстепенным пунктам можно поторговаться…
