Я дрался, рычал, скалил окровавленные зубы, с трудом удерживая себя на грани боевого безумия. Что это было? Остатки химии организма, после впервые примененного "Бешенства"? Или бессильная злость, от потери еще одного члена группы?
Да… Стаса мы потеряли…
Ярость и боль застлали глаза белесой пеленой. Я вновь взревел раненным медведем, ударом ноги вбивая в плечи среднюю голову атаковавшего меня Цербера.
Командир называется, лидер! Просрал два луча звезды, краб безрукий! Неужели нельзя было придумать что-то поумнее, чем прямолинейное лобовое столкновение? Ведь видел же штандарты легионов?! "Сто тыщь китайцев, выходи на честный бой!". Чудо-богатыри, йопта…
Да еще эти Владыки Бездны… Не вмешайся они в бой — Стас бы справился! Удар высокоуровневого роги в спину неподготовленного одиночки — почти всегда смертелен. Его комбо калечат, парализуют, вышибают суставы и вспарывают нервные узлы. За десяток секунд контрразведчик опустил жизнь Игрока до желтого сектора. Еще бы две-три связки — и тот бы слился! Но чертова дюжина демонов охраны загрохотала эхом микропорталов, вынырнула рядом с рогой, оттесняя его от Господина, принимая на себя удары и врубаясь черными клинками в кожаный доспех стелсера.
Уровни практически равные — почти двухсотый у Стаса, сто сороковой — у демонов. Вот только их тринадцать, а он один!
Я вновь скрипнул зубами. Ударом затылка сшиб вцепившегося в мой загривок Безумца, заметил быструю тень в небесах и интуитивно прикрыл глаза бронированным предплечьем. Порыв кислотного дождя хлестнул по правым и виноватым, разъедая встречную плоть и порождая облака зеленого ядовитого дыма. Пентаграммы Врат исправно поставляли Игроку подкрепления. Не много, но регулярно — центурия за центурией, с интервалами в полторы минуты.
Игрок заказывал в основном стрелков, и уже практически полностью восстановил уничтоженный пауками легион Лилим. Призванные были не прокачанными, имели минимальный уровень — тридцатый, но их было реально много. При этом урон больше не размазывался на три десятка мишеней, а концентрировался на трех внушающих ужас фигурах, копошащихся под живым щитом демонов.
Плотный залп снес четверть хитов, и френдлифаером выкосил нападающую мелочь на десяток шагов вокруг. Пользуясь паузой кастую "Поглощение", заодно вышибаю пробку из фиала маны и давлюсь поднадоевшей корицей. Осматриваюсь.
Ряды противника заметно поредели. Над полем битвы возвышаются лишь два потрепанных штандарта — уполовиненного легиона Безумцев и еще более малочисленного легиона Церберов. Плотность построений упала, наши заклинания проходили все чаще, и победа уже не казалась столь эфемерной.
Одна беда — в полусотне метров завлекали демоническими прелестями призванные Лилим, давя на психику умением "Очарования" и регулярно залпуя тысячами магических искр. Демонессы способны стать реальной проблемой. Пасть под плотным огнем или самоубиться от их автоответок на входящий урон — было вполне реально.
Если со смертью Игрока его гвардия не пропадет — то без помощи петов можем не справиться. Однако прочитать под градом ударов четырнадцатисекундное заклинание просто нереально. Умение Концентрации способно самортизировать один-два пинка, но уж никак не полсотни!
Прикидываю длинную комбинацию с пассивными щитами: мгновенный каст шести сотен хитов со "Щита Янгура" — я до сих пор так и не расстался с любимой игрушкой из ясельных времен. Под его прикрытием поднять "Автономный Костяной", на тысячу сто поинтов, плюс Андрей может навесить "Оберег Прекраснейшей" — еще девять сотен в кассу. Однако тайминг заклинательного ряда никак не складывался — врагов слишком много, да и в паузу между залпами я никак не вписывался.
Вздыхаю, раздраженно вбиваю зубы в глотку очередному Безумцу, отмахиваюсь локтем от второго, коротким хуком подправляю полет атаковавшего в прыжке Цербера и громко предупреждаю соклановцев:
— План "Б", парни! Активирую резерв ставки!
Анунах весело щерится, мало что понявший Умка продолжает мерно взмахивать дубиной.
Я переключаюсь на панель божественных умений, мысленно скрещиваю пальцы на удачу и шепчу: "Павший, не подведи!"
Кликаю по "Щиту Веры". Черные искры знакомого эффекта и восстановившаяся до семидесяти процентов мана подсказывают — божественные умения работают и в других мирах! Чуть кривовато — голубая полоска должна была отрегенерировать полностью, но ведь работает!
Звуки ударов монстров по броне стал глуше, боевой чат запестрил сообщениями о полном игнорировании урона. Тридцатисекундная неуязвимость начала обратный отсчет с середины таймера — на Земле Павший не всесилен, но спасибо и на этом! Пятнадцати секунд мне хватит!
Довольно скалюсь, извлекаю из патронташа очередной Камень Душ, активирую вызов пета. Поднятый паук чуть слабоват — триста девятый уровень, но для теперешнего противника — за глаза. Тем более, что тварь Ллос сохранила несколько умений прототипа — Отравляющий Укус и массовый Ядовитый Плевок. Клонирую одиночку во взвод, выделяю каждому из своих бойцов по паре арахнидов в телохранители, остальных шлю громить стрелков.
— Фас!!!
Двадцать восьминогих башен бросаются к Лилим, остальные резво зачищают пространство вокруг. Максимально параноидальный режим ассиста и защиты требует от бодигардов очистки радара от всех красных маркеров. Пошла потеха!
Анунах устало выдыхает и опирается о меч, организуя себе третью точку опоры. Выносливость давно выбрана до дна, память тела не позволяет бесконечно долго махать пудовым куском стали и требует отдыха. В противном случае, начинает давить на мозги дебафом и пожирать единицы Ловкости и Силы. В Друмире таких пассивок хватает: холод сковывает конечности, голод быстро обнуляет хиты и ману, жара выжимает из тела влагу.
Спокойно вешаю на себя Костяной Щит и с удовольствием замечаю, как гаснут вокруг красные метки — зачистка в самом разгаре.
Вражеский генерал кретинизмом не страдает, ситуацию просчитывает не намного медленней меня. Игрок яростно кричит что-то матерно-угрожающее, затем извлекает из тубуса пачку дорогих даже на вид пергаментов с золотыми печатями и рвет первый из них.
Туман Войны над нашими головами расползается серыми кляксами. На миг показывается бесконечное звездное небо, а затем все те же звезды обрушиваются на нашу голову.
— Армагеддон! — орет Андрей, выхватывая из-за спины щит, поднимая его над головой и пытаясь вписать свои немалые габариты в тень стального пятиугольника.
Бесполезно! Метеоритный дождь обрушился на землю, вспахивая ее на метры в глубину, выворачивая многотонные глыбы и с легкостью расшвыривая их на сотни метров вокруг. Огонь мгновенно выжигает кислород, воздух схлопывается, жадно поглощая пустоту и добивая тех, кто умудрился пережить пламя и ударную волну.
Я потряс головой, прогоняя шум в ушах и потрясенно оглядываясь. Адъ и Израиль… Словно безумный артиллерист отстрелялся по нам полным пакетом "Смерча" с термобарическим боеприпасом.
Минус половина жизни у меня и Умки, три четверти у Андрея, треть у пауков. Выжженное пятно в полсотни метров диаметром, причем без признаков атаковавших нас демонов. Бей своих, чтоб чужие боялись?
Еще одна-две таких плюхи и нам кирдык…
Игрок довольно засмеялся и, чуть поколебавшись, потянулся за вторым свитком. Удовольствие, видать, не из дешёвых, тоже пришлось запустить руку в Резерв ГК?
— Вперед! Валим урода, иначе нам хана! — Анунах срывается с места, подавая пример.
Рвусь следом, заодно переориентируя пауков на более приоритетную цель. Добавляю каплю своей мудрости:
— Рассыпаемся в стороны!
Маневр верен, но не отработан. Андрей крутит головой и берет левее, Умка наоборот притормаживает и начинает в задумчивости шевелить губами, как всегда в моменты наивысшего интеллектуального напряжения.
Выйти из зоны удара не успеваем. Раскалённые метеориты вновь вбивают нас в землю, ударная волна вяжет узлами руки, доспех сечет крошевом осколков. Проморгавшись, с тревогой смотрю на радар.
Статистика сука капризная, кому улыбается, а кому и рожи корчит. Основное ядро Армагеддона принял на себя Умка и теперь его белоснежная могилка украшала рукотворный базальтовый кряж. Я и Андрей выползли на локтях и морально волевых — хиты в красном секторе, интерфейс тревожно гудит, сообщая о травмах и переломах, спешно пересчитывая поплывшие характеристики.
Игрок, до которого остался лишь один рывок, раздраженно рычит и берется за новый свиток. Дело труба…
Мы с Анунахом молча переглядываемся. Мой взгляд — извиняющийся и чуть виноватый, его — задумчивый и оценивающий. Андрюха кривит окровавленный рот, сплевывает черную от грязи слюну, и шепчет:
— Выживи!
В то же мгновение меня окутывает живительный мрак темно-паладинских "Святых Рук". Красная полоса жизни радостно прыгает вперед, упираясь в стопроцентный кап. Я ошарашенно смотрю на пожертвовавшего спасительной абилкой Андрея. Парень зло щерится и кричит:
