Мама открыла коробочку и вытряхнула карту памяти себе в руку. Меня поразил контраст между синим пластиком и ее бледной кожей. Я разглядела на ладони переплетение тонких линий, расходящихся в стороны от более глубоких складок. Признаки старения. То, чего никогда не будет на моих руках.
— Я знаю, в машине ты не была готова слушать, но ты должна знать, от кого мы бежим, это очень важно. Перед уходом мне удалось собрать некоторую информацию, и она на этой карте.
Я уставилась на пластинку, и по шее побежали мурашки. Какой смысл давать мне карту памяти, когда у нас нет компьютера? Но тут в голове забрезжило пугающее понимание: смысл есть.
— Пожалуйста, скажи, что у тебя в чемодане припрятан ноутбук, о котором я не знаю.
Мама прикусила нижнюю губу, теребя очки на носу.
— Мила, — тихо сказала она. И больше ничего, но ее интонация сказала все, что мне нужно было знать.
Смех, который я из себя выдавила, получился скомканным, и мне стало холодно, так холодно, словно эта карта памяти высосала из комнаты все тепло.
— Ясно. Компьютер — я.
Мало того, так еще и где-то на — нет, в! — в моем теле находится слот для этой карты. Электрический разъем.
Как такое вообще возможно? Как можно иметь в теле слот для карты памяти и не знать об этом?
Я не хотела смотреть маме в глаза, видеть выражение фальшивого сочувствия на ее лице было невыносимо. А оно, несомненно, было фальшивым, лицемерным, ведь, в конце концов, это она меня создала. Нельзя создать отвратительного урода, а потом беспокоиться о нем — так не бывает. Так что я сосредоточилась на синей карте и задала вопрос, который уже прожег дыру в моем сознании.
— И куда ее?
Мама потянулась ко мне и обхватила мою правую кисть своими изящными пальцами. Меня охватило сильное желание отдернуть руку, но я сдержалась и неохотно позволила вытянуть ее вперед, пока она не повисла между нами, будто мост. Затем она развернула мою кисть ладонью вверх.
Она провела пальцем по сгибу моего запястья.
— Здесь, где никто не увидит.
Даже после того, как она показала, я сначала ничего не увидела. Я провела пальцем по тому же месту, но почувствовала только кожу.
— Оттяни кожу к локтю.
И действительно, когда я прижала к запястью большой палец и потянула вниз, как посоветовала мама, я увидела ее. Идеально прямую линию, как порез от бумаги. Узкий слот. Как раз подходящий для карты памяти.
Я разглядывала слот, запястье, всю свою руку, как если бы они принадлежали кому-то другому. Как будто это были совершенно чужеродные элементы.
Мама не разрешала заводить компьютер, а я все это время разгуливала по Клируотеру с разъемом для карты памяти. В моем. Собственном. Запястье.
Когда мама отпустила мою руку, я не шелохнулась. Так и осталась стоять с вытянутой рукой, стараясь держать ее как можно дальше от себя.
К сожалению, мама приняла это за признак заинтересованности.
— Существует два способа считать данные с карты. Самый быстрый способ — сделать это мысленно, в голове. Но кроме этого мы добавили функцию, позволяющую проецировать данные наружу. Главным образом, она нужна нам самим, потому что обеспечивает легкий доступ к информации в полевых условиях. Думаю, тебе тоже больше подойдет второй способ.
— Почему? — не сдержалась я. Я не хотела знать, и при этом все равно испытывала какое-то нездоровое любопытство. В конце концов, речь идет о моем запястье. О нем, а еще о моей способности проецировать данные из мозга в воздух.
Что бы это ни значило.
— Потому что ты уже привыкла обрабатывать информацию как человек, поэтому при внутреннем анализе такого рода данных ты можешь не справиться с потоком. По крайней мере, пока.
Она протянула мне синюю пластинку:
— Хочешь попробовать?
Забавно, насколько сильное отвращение может вызвать какой-то неодушевленный предмет. Мне захотелось растоптать карту памяти, швырнуть обломки в унитаз и смывать, пока они не окажутся далеко, слишком далеко, чтобы причинить мне боль.
Но от этого ничего бы не изменилось.
Кроме того, мама была права: нужно было побольше узнать об этой СВОРА, и у меня было два варианта, как это сделать. И хотя идея вставить карту памяти себе в руку внушала мне ужас, это казалось безопаснее, чем слушать рассказ мамы, рискуя нарваться на очередное убийственное откровение.
— Только после того, как ты уйдешь.
На ее лице промелькнула тень обиды, которая отозвалась болью у меня в груди, а за болью последовала вспышка гнева.
— Можешь, наконец, перестать притворяться любящей мамой? Мы обе знаем, что это обман.
Она резко выдохнула.
— Ты не… — Она закрыла глаза и отступила в сторону. Когда она снова их открыла, ее лицо приобрело невозмутимое выражение. — Хорошо. Просто… отдай команду «Вывести», чтобы спроецировать данные наружу.
— Что, я просто говорю это слово и вуаля, из моей головы вылетают данные? — Я с трудом могла себе это представить. Да и не хотела я ничего представлять. Сейчас мне только и хотелось, что нырнуть под это грязное одеяло, сжаться в комок и прятаться, пока эта безумная реальность, которая считалась моей жизнью, не исчезнет. Депрессняк у андроида, сказала бы Кейли.
Если бы Кейли сейчас не была в сотнях километров отсюда и не ненавидела меня.
Ах да, и если бы она знала, что я андроид.
Мама протянула мне карту памяти, которую я приняла твердой рукой, подавив содрогание, когда коснулась гладкой, пластиковой, искусственной поверхности. Меньше всего мне сейчас было нужно, чтобы мама передумала и потребовала сделать все при ней.
Видимо, я достаточно убедительно сымитировала спокойствие, потому что она повесила сумку на плечо и направилась к двери:
— Только запомни — постарайся не бороться с ощущениями, а если вдруг почувствуешь, что карта тебя перегружает, извлеки ее. И из номера не выходи. Ясно?
Положив руку на ручку двери, мама помедлила, как будто давая мне возможность передумать и попросить ее остаться. Но я не могла этого сделать. Я не могла даже взглянуть на нее, потому что, видя это знакомое лицо сердечком, эти бледно-голубые глаза, как бы я ни злилась на нее, я начинала тосковать по жизни, которую мне не суждено было прожить.
Тихий щелчок закрывшейся двери возвестил о мамином поражении.
Я ждала. Смотрела на карту и ждала, пока шум мотора не стих в отдалении. Я сжала карту памяти между большим и безымянным пальцами левой руки, сдерживая порыв швырнуть ее через всю комнату. Я затаила дыхание и стала медленно-медленно приближать синюю пластинку к запястью, пока она не оказалась на волосок от цели, и тогда я едва не задохнулась от приступа паники. Как я смогу это сделать? Как засуну в свою плоть кусок пластика, когда внутри все вопит от отвращения?
Я закрыла глаза и собралась с духом. Со следующим ударом фальшивого сердца я открыла их и, не оставляя себе возможности спасовать, отогнула назад кисть, обнажила крошечный слот и втолкнула в него карту.
Карта памяти легко вошла внутрь, без намека на сопротивление. Казалось, меня предало мое собственное тело.
Сначала я не чувствовала ничего, кроме легкого давления в области запястья.
Устройство подключено.
А потом ощутила молниеносный толчок, и от запястья вверх по руке побежал ток.
Когда он достиг шеи, я запаниковала. Этого не может быть.
Информация ворвалась в мою голову роем электрических пчел, и я стала сопротивляться, отчаянно стараясь остановить горячий поток. От напряжения у меня закружилась голова, силы быстро истощились, и через секунду у меня подкосились ноги. Я рухнула на кровать, и это на миг сбило мою сосредоточенность, ослабив оборону. Последний толчок, и мой мозг заполнился гудением.
Я почувствовала, как что-то поддалось, где-то открылся порт. И тогда информация хлынула внутрь.
Антивирусное сканирование завершено.
Копирование данных.
Сканирование метаданных.
Надписи мигали у меня перед глазами, после каждой жуткой вспышки красного света звучал мой собственный бесстрастный голос. Комната закачалась, и я вцепилась в колючее одеяло, как будто это остановило бы кошмар, творившийся в моей черепной коробке. Но, разумеется, это не помогло. Данные продолжали поступать в виде бессистемных цепочек букв и символов, в которых не было никакого смысла.
Все это произошло в одно мгновение, но я успела разглядеть каждую деталь. Бессмысленные наборы символов один за другим перестроились в предложения, в картинки. В информацию, которую я могла наконец понять.
Вниманию генерала Холланда
