В серверном помещении шумно и холодно. В жаркие дни я выгуливаю свою собаку в сторону серверной гостиницы. Какой кайф проверять почту в прохладе интернет-бэкбона! После часа в серверной у меня обычно появляются видения, приходится оттуда сматываться.
Никто не зависает в серверной надолго. Разве что Бен Бланк. Тот вообще арендовал 5 квадратных метров и устроил себе маленький офис. Большинство народа проводит тут минимум времени — конфигурнуть сервер, тыкнуть в кнопку ресета. Только не Бен. Бену нравится мысль о прямом контакте со своим «железом». Его жизненное кредо: самая надежная и безопасная сеть — из двух компьютеров, один из которых — ты сам.
Все компьютеры Бена — старый хлам, сваленный в кучу. К примеру, главный монитор — о шести текстовых строках. Он выдрал его из древней электронной игрушки. Я всегда насмехался над Беном, сравнивая его экзерсисы с потугами нариков извлечь что-то стоящее из мусорного контейнера. Бен же настаивает, что в итоге его компьютеры лучше моих. Он забывает про поистине космическое качество великолепных многопроцессорных машин, которые «Собачья жизнь» собирает для своих клиентов. Отличные белые корпуса моих серверов — размером со шкаф, а вентиляторы величиной вполне могут посоревноваться с кондиционерами.
Обычно, когда появляюсь в серверной, я лицом к лицу сталкиваюсь с Беном. Бен тут же принимается вещать о параллельных вычислениях, гиперпространстве и генетическом коде. Я поддакиваю. После приветствия логинюсь к своему серверу, и все дальнейшее общение с Беном происходит исключительно по сети. Так проще, несмотря на пребывание в одном помещении в двух метрах друг от друга. Собственно, такой способ вести дела — скорее причуда Бена, нежели моя. Он способен одновременно чатиться со своей мамой, «задницами», сотрудниками компании «Тухлые яйца. com», своей подружкой Хикси и, вестимо, со мной. При этом он ведет все логи и постоянно сверяется с ними. Будь его воля, он уже давно бы подключил к сети свои мозги в качестве оперативного запоминающего устройства длительного хранения.
Не сказать, что он маньяк или зомби. Сегодня он вполне понимает, что происходит, и косится на меня сочувственным взглядом.
Федералы отрубают питание, выдергивают локальную сеть из серверов «Собачьей жизни». Был провайдер, сплыл провайдер. Мои бедные клиенты, мои несчастные сиротинушки! На кого я вас покинул? Бен стонет и рычит от такого варварства.
Шеф просчитывает вероятность активных действий с его стороны. В руку из наплечной кобуры чудесным образом переправляется пистолет. Заодно урок для Брэда, как себя вести в подобной ситуации. Бен скрывается в своем углу.
Две верхних машины из пяти в стойке уже вырублены. Я вижу как бешено мигают индикаторы на остальных трех. Программа экстренного резервирования кодирует свежие файлы в «цифровые водяные знаки имени «задниц» и сбрасывает их на порно-серверы куда-нибудь на нефтяную платформу в Северном море. Список клиентов, например, находит вторую жизнь в сиськах Памелы Андерсон. Глаза Бена в толстых очках хитро прищуриваются. Он тоже заметил бэкап. Свинья может попробовать остановить нас, но она никогда не выиграет.
Амбал берет сервер «Прикрасные Близняшки» под одну мышку, ФониФановский массив дисков — под другую. Сначала я думаю, что они заберут все мои серверы. У меня их восемь — для провайдера «Собачья жизнь» и для нескольких доткомов, пользующихся моим оборудованием. Однако Шеф вытаскивает эдакий конический приборчик с медной обмоткой на конце и поочередно направляет на оставшиеся шесть машин. Прямое электромагнитное воздействие. ОЗУ, ПЗУ, винчестеры — все стерто. Индикаторы последний раз мигают и гаснут.
А вот теперь у моих заказчиков ничего нет. Они уйдут от меня к «Тайм-Ворнер Амэрикен-Онлайн», если этот даун продлится достаточно долго. Слон пукнул. Такие дела.
Брэд сопровождает меня в Техас рейсом «Юго-западных авиалиний». Амбал с Шефом остались в Сан-Франциско. Мы сидим в первом ряду первого класса. Никогда не летал первым классом. Пиво и креветки на шару. Под нами пустыня Невада. Я сижу у окна. И знаете чего? Когда мы пролетаем над Районом 51, я обращаю свой взор вверх и вижу самое натуральное НЛО.
Вначале кажется, что это просто еще один самолет. Но его эволюции ничего общего с земной авиацией не имеют. Он выделывает кренделя в доброй тысяче метров над нами. Может, это все лишь блики на стекле? Пристраиваю голову и так, и эдак. Все то же самое — парящий многоугольник мало напоминает самолет. Точнее — многогранник. И он явно преследует нас.
— Что там такое, Вог, — Брэда заинтересовало мое ерзанье по стеклу.
— Да вроде — НЛО, — говорю и откидываюсь, давая эсэсовцу возможность убедиться лично.
— Лучше поменяться местами, — осторожно ответствует Брэд. Молодой профессионал, боится подставить шею под каратэшный удар.
Мы меняемся местами. Брэд выглядывает и тоже видит НЛО. На его лице отражается беспокойство, он зовет стюардессу, задает ей пару вопросов. Та движется по направлению к пилотской кабине. Еще через минуту раздается понижающий давление и успокаивающий пульс голос командира экипажа:
— Если вы посмотрите направо, то впереди за иллюминатором увидите атмосферный зонд Невадской службы погоды.
— Ага-ага, зонд, — бормочет Брэд.
Он не выказывает желания продолжить тему. Вместо этого он ее меняет:
— Никогда не пробовали бутерброд с кровянкой? Нет? Зря. Президенту очень нравится ее готовить. Вкусно, ммммм…
В Остине нас встречают тоже Люди в Черном. Один из них (стрижка — ежик) отдает распоряжения. Второй — толстошеее создание, такое впечатление, что уши торчат из шеи, а не из головы — граница между оными не видна. Надо ярлыки на них наклеить, что ли. Пусть будут шЕФ и аМБАЛ. Это позволит сохранить несколько бесценных ячеек памяти в нейронной цепи моего мыслительно-вычислительного устройства.
Что удивляет, два сервера «Собачьей жизни» прилетели с нами в ящике с правительственной наклейкой. Ящик первым возникает на ленте багажного транспортера. На кой ляд мне здесь понадобятся шестьдесят терабайтов телефонного дампа ФониФана?
Амбал поднимает этот ящик, словно легчайший ноутбук. Мы грузимся в лимузин и направляемся в Крофорд, штат Техас.
Еще только начинает вечереть, когда мы прибываем на место. Сквозь густой шашлычный дым пробивается розовый свет. Президентское ранчо. Джордж возится с шашлыками — в одной руке безалкогольное пиво, в другой — барбекюшная лопатка величиной с бульдозерный ковш. Техас, господа. Рядом с домом белеет спутниковая тарелка. Типичный техасский домик. На первый взгляд, здесь только Джордж, несколько эсэсовцев и мужик средних лет в очках в радужной оправе.
— Добро пожаловать на пир, Вог, — говорит Джордж и большим пальцем тычет в мужика. — Знакомьтесь, это — доктор Реншоу. Он нейролог, специалист по мозгу, настоящий ублюдок и козел, — это звучит совсем не в шутку; президент явно терпеть не может того перца. — Реншоу, это Вог, парень, о котором мы говорили.
Тяжело дыша, президент отдает лопатку Брэду и направляется под крону плакучей ивы, где расположился складной столик.
Там сидит Джина. Никакая. И пускает слюни. Такое впечатление, что ее размагнитили, как давеча мои серверы. О как! Джину стерли! Джордж и я садимся перед ней. Эсэсовцы размещаются за спинами, Реншоу вклеивается между ними.
— Она ушла и не вернулась, — скорбно сообщает Джордж. — Попробуйте поговорить с ней. Она понимает, когда кто-то к ней обращается.
— А-а… Привет, Джина, — глупо как-то звучит.
Ну вот, я здесь, рядом с Джиной. И это все, что я могу сделать? Она выглядит привлекательно с той струйкой, капающей на ее легкое бледно-голубое обтягивающее платье. Сразу две мысли: нельзя думать в этом направлении, это безумие; лучше не трогать ее вообще.
Скомбинировав обе мысли, я переключаю внимание на президента Соединенных Штатов Америки. Правильно будет сначала расположить президента к себе, а потом чего-то вякать о стертой Джине.
— Ваши шашлыки недурственно пахнут, — говорю. — С кровянкой жарите?
— Да, с кровяной колбасой, — глухо отвечает Джордж; он озабоченно взирает на Джину.
Совсем не мультипликационный Джордж. Ничего общего с образом в новостях.
— Позвольте обрисовать вам ситуацию. Джина заболела. Черт, да вы сами это видите. Алмазия, астразия — что там еще могут наговорить доктора за двадцать долларов. Она даже не помнит, как пойти покакать, вот что это такое. Этот козел Реншоу говорит, что нам еще повезло — она может дышать и тому подобное.
Гнилая часть моей натуры тут же принимается обсасывать мысль про «тому подобное». Трудно поверить, что вот я здесь, рядом с Джиной Буш. Но она совсем не смотрит на меня. Никого нет дома. Буш поднимается и приносит две башенки бутербродов на подносах.
