Бука помолчала, осмысливая услышанное.
— Мышонка можно вернуть обратно? — спросила она Филипа.
— Не знаю. Скорее всего, нет. Наверное, это мог бы сделать Швейц, но я бы не надеялся на это.
— И что ты собираешься делать?
— Нам надо поговорить со Швейцем. Фаулер тут сказал мне, что Прата, это наш начальник, наделил меня всеми полномочиями для решения этой проблемы. А я еще не знаю, какое решение следует принять. Но в любом случае мне бы хотелось общаться со Швейцем, имея за спиной мощную группу поддержки. В каком филиале у нас лучшие спецы? — спросил он Фаулера.
— В лондонском, — ответил офицер связи. — Их сетевики блистательно провели недавнюю операцию против колумбийцев.
— Значит, мы поедем в Лондон, — заключил Филип.
— А с нас уже сняли обвинение? — спросила Бука.
— Нет еще. Любая полиция — это бюрократический аппарат, и пока что мы не успели, — ответил ей Фаулер.
— Ничего страшного, — сказал Филип, — у нас есть много возможностей. По крайней мере сделать новые документы наша служба всегда сможет, — с этими словами он положил на стол два паспорта.
— Понятно, — кивнула Бука. — А как насчет видеоконтроля в аэропорту?
— ЦЕРТ является основной силой в киберпространстве. Наши техники смогут уговорить аппаратуру не реагировать на нас. Ладно, я предлагаю тебе пока собрать вещи. Выезжаем прямо сейчас. Позавтракаем в дороге. Мы пока с Фаулером в коридоре пообщаемся, чтобы тебе не мешать.
Когда за Филипом и его коллегой закрылась дверь, он повернулся к Фаулеру и сказал: «Мы не можем позволить жить Швейцу в Сети. Человечество еще к этому не готово. Пока мы будем добираться, я хочу, чтобы лондонцы приготовили мобильную базу. Попроси их об этом, хорошо?»
В качестве базы для операции выбрали секцию подземного гаража в одном из заброшенных домов. Протянули туда несколько оптоволоконных кабелей для выхода в киберпространство, один основной и несколько запасных. Также на всякий случай поставили на крыше спутниковую тарелку. Если вдруг что-то случится с сегментом сети, куда внедрили оптоволокно, останется еще один резервный канал связи через спутник. По стенам тянулась гирлянда силовых кабелей, а в углу дополнительно поставили топливный генератор. Завезли столы, стулья и светильники. На все ушло около суток.
Интерьер получился, конечно, кошмарным. Старая серая краска на стенах с потеками непонятного цвета. Обшарпанные столы, на которых стоит современная техника, и удобные рабочие стулья модного серебристого цвета. По полу ветвятся информационные и силовые кабели, а в углу валяются катушки с неиспользованным оптоволокном. В другом углу стоит черный, воняющий бензином электрогенератор. Старые люминесцентные трубки на потолке, которые горят через одну или даже реже, и в качестве контраста — маленькие яркие галогенные лампы на рабочих местах операторов. В дополнение ко всему были установлены обогреватель, микроволновая печка и кофеварка. Один из операторов, войдя в гараж, обозвал эту картину словом «фьюжн». Как узнал много позже Филип, это слово обозначало смешение стилей. Что ж, так оно и было, наверно, все вещи в подвале не гармонировали друг с другом, но об интерьере можно было думать в последнюю очередь. Главное, что этот подвал мог послужить хорошей базой для проведения операции.
Вокруг дома Филип сам расставил посты охраны и разместил несколько снайперов на крышах зданий, стоявших рядом, так, чтобы они могли простреливать подходы к их базе, построенной на скорую руку. Он, впрочем, отдавал себе отчет, что если Швейц наведет на них своего Мышонка, то охрана не замедлит его ни на секунду. И ему потребуется не больше минуты, чтобы уничтожить всех присутствующих в подвале. Филип слишком хорошо помнил, что случилось с оперативниками, пытавшимися захватить Мышонка.
К шести вечера вся команда технических специалистов начала подтягиваться к базе. Филип заранее сварил кофе и разогрел бутерброды в микроволновке. К половине седьмого все шестеро участников собрались вместе. Филип грел руки кружкой горячего кофе и рассматривал своих коллег. Те расположились за столами и осваивались с софтом, установленным на их ноутбуки. Филип встал, вытащил па середину пространства между столами стул, сел на него и обратился к коллегам.
— Добрый вечер, — начал он. Спецы развернулись от ноутбуков к нему. — Коллеги, вас пригласили для выполнения некоей операции, в необходимости которой я пока сам не убежден. Давайте поступим следующим образом — я расскажу вам текущую ситуацию, а вы выскажете свое мнение, если мы придем к выводу о нецелесообразности ее проведения, тона этом все и закончится. Вы вернетесь к повседневной работе, а я полечу в штаб-квартиру объяснять начальству, почему не выполнил задание.
Филип кратко рассказал специалистам о переносе Швейцем своего сознания в Сеть. Также он упомянул о том, как Швейц может влиять на сознание человека в Сети, приведя примеры Ицки и Мышонка. Тут его перебил один из специалистов.
— То есть получается, что этот Швейц может программировать поведение людей? И даже изменять их физические качества?
— Да, — ответил Филип. — Здесь трудно даже оценить всевозможные перспективы этого открытия. Бессмертие сознания, абсолютно новый метод взаимодействия с Сетью, воздействие на людей на самых глубоких уровнях. Этот только на первый взгляд. Причем, как вы все понимаете, эти возможности могут быть использованы не только для мирных целей. Я боюсь даже подумать, какие возможности влияния на мировую экономику открываются для подобного сетевого конструкта. Он может узнать все тайны, выследить любого человека, за доли секунды собрать себе огромное финансовое состояние. Весь наш мир зависит от Сети, а он в ней практически всемогущ.
— С этой стороной понятно, — сказал оператор, задавший вопрос. — Есть что-либо еще, что следует нам знать.
— Да. Помимо операций с сознанием человека, Швейц также разработал несколько комплексов защиты от несанкционированного доступа. Один из них убил группу хакеров, пытавшихся пройти через его защиту. Я проанализировал действия этого софта и готов со всей уверенностью говорить, что тот проявлял доселе невиданную адаптивность и изобретательность. Творчество, я бы сказал. Учитывая, что при попытке завербовать Дмитрия Швейц рассказывал ему об искусственном интеллекте, я полагаю, что он пытается создать его. А наше задание состоит в том, что Швейца необходимо уничтожить.
— Позвольте, я кратко резюмирую, — вступил в разговор оператор, сидевший ближе всего к Филипу. — Что мы имеем? Личное бессмертие, всевластие в Сети, искусственный интеллект, прямое программирование человека. То есть технологии, о которых человечество давно мечтало, воплотил один ученый. И теперь мы должны его уничтожить и забыть обо всех его разработках?
— Вот именно, — сказал Филип. — Меня тоже смущало, что мы можем потерять такие сокровища, о которых мы даже не имеем представления. Однако до сих пор Швейц противопоставлял себя обществу. Если бы он хотел рассказать о своих достижениях, он бы давно это сделал. А пока что он живет в Сети и проводит некие операции, мотивы которых трудно понять. От его деятельности гибнут люди. Если бы он узнал, о чем мы здесь разговариваем, то послал бы сюда этого Мышонка, и через минуту-полторы здесь было бы шесть наших трупов. Не считая, конечно, охраны.
— Похоже, нам предстоит убить человека, — вмешался еще один специалист, выглядевший заметно моложе своих коллег.
— Я не уверен, можно ли его еще называть человеком, — ответил Филип. — Нам нужно просто уничтожить некий конструкт.
— Ладно. Пусть он не человек. Но то, что сделал Швейц, рано или поздно повторит кто-то другой. Вспомните, ученые никогда не смогли хоть сколько-нибудь выдержать мораторий на исследования. Что было с клонированием? Сначала запретили. А во время запрета разработки велись полным ходом. Хорошо еще, что с выращиванием клонов человека возникли серьезные трудности, а то сейчас у нас была бы целая ветвь законодательства по правам клонов.
Говоривший оператор перевел дыхание.
— Пусть мы сейчас уничтожим Швейца. Так все равно рано или поздно появится еще один такой же ученый, который перенесет себя в Сеть и которому удастся либо затаиться, либо рассказать о себе всему миру. И все. Он там останется жить. Так что сейчас вся наша затея напоминает мне затыкание пальцем дыры в плотине.
— Тебя как зовут? — спросил Филип оратора.
— Боб.
— Так вот, Бобби, в чем-то ты прав. Но, как ты помнишь, действительно есть такой миф, когда голландский мальчик увидел дыру в плотине и заткнул ее пальцем. Пока он держал этот ручеек воды, взрослые пришли и починили плотину.
— Согласен! — перебил Филипа Боб. — Но в нашей плотине дыр слишком много. Мальчиков на все дыры не хватит. И починить плотину нельзя в принципе. Если люди могут что-то сделать, они обязательно это сделают. Наши усилия ничего не значат. Это все равно произойдет.
