– – Иди сюда, ты, нехороший мудак.
Он представил мне своего приятеля с выбритым черепом и совершенно белыми глазами.
– Это вот Сиротка Джоунз. Что ты хочешь за эту штуковину?
Я понятия не имел, какие там были цены.
– Не знаю, пару сотен баксов?
Сиротка Джоунз кивнул, и тощий сказал:
– Очень вовремя.
Разговоры за другими столиками возобновились.
– И вот еще что, – сказал я. – Там у меня снаружи машина. Угнанная. Божий Эскадрон. Я хочу, чтобы кто-нибудь отогнал ее.
Сиротка Джоунз встал и скрипучим низким голосом спросил:
– Ключ в замке?
– Да. Но…
– Я отлично вижу, – сказал он, предугадав мое возражение. – И отлично вожу. Боже праведный, уж как Сиротка Джоунз водит.
Он стремительно пересек зал и вышел в дверь. Автомат он прихватил с собой и, шагнув на улицу, дал из него очередь.
– Смерть, смерть, смерть, – проскрежетал он нараспев. Потом я услышал, как хлопнула дверца машины и взвизгнули шины.
– Уехал, – сказал мне партнер Сиротки, потом добавил:
– Меня зовут Жестянщиком.
– Феликс, – сказал я и протянул ему руку.
Мы пожали друг другу руки, и я не забыл перейти из рукопожатия в братский зацеп. Но Жестянщик добавил к, своему рукопожатию еще кое-какие навороты, так что в конце концов я все равно почувствовал себя беломазым придурком.
– Откуда ты? – спросил он.
– Из Нью-Йорка.
– Я с Юга.
Я кивнул. Он все еще не дал мне мои две сотни долларов.
– Какой дурью они тут торгуют? – Я прикинул, что, если мне попадется правильный товар, я смогу побелеть и смыться из Тракки.
– Макнуть-ширнуть?
– Вряд ли. Травка?
– Ох уж эти белые мальчуганы. Тебе надо повидать Спека. Спек тебя поправит. – Он погрузился в молчание и откинулся в кресле. Потом отсутствующим взглядом уставился в зал и начал потихоньку двигать челюстью из стороны в сторону.
– Ну, я, наверное, пойду, – неуверенно сказал я. – Но тебе придется.., придется отдать мне деньги и сказать, где найти Спека.
– Спек везде. – Он снова задвигал челюстью. Его глаза подернулись пленкой безразличия.
Я вынул тридцать восьмой из кармана и положил на стол стволом к нему.
– Ну не тяни, Жестянщик. У меня мало времени. Он вытянул две сотенные бумажки из кармана, не отрывая взгляда от строя бутылок в баре.
– Сорок три, один десять, – произнес он, будто рассуждая сам с собой.
Я поблагодарил его и покинул «Золотой алмаз». Небо было чистым. Было жарко. Я услышал звук приближающейся машины и отступил за угол дома. Мимо промчалась машина Божьего Эскадрона. Вине вел, а Карл охранял его. Износа ему нет. Я уже был готов, и даже не прочь, убить его еще раз. Если до этого дойдет.
Я стоял на 128-й улице. Прошел несколько кварталов и повернул обратно по направлению к 110-й. Если я правильно понял Жестянщика, я смогу разжиться там травкой.
Я все еще был одет в свой спортивный костюм, но ботинки остались у Элли. На потрескавшихся тротуарах были пятна размягченного солнцем асфальта. Было приятно наступать на них босыми ногами. На Саймионе солнца нет, но небо было таким чистым, что я начал потеть.
Время от времени пыхтел мимо какой-нибудь драндулет, оставляя за собой густое облако выхлопных газов. Во многих домах не было застекленных окон, просто дыры в стенах. Из них тут и там высовывались люди. Под ногами было полно битого стекла, и приходилось смотреть, куда шагнуть.
Я провел пальцами по лбу и попробовал пот на вкус.
Трудно было поверить, что это всего лишь астральное тело. Странная мысль начала мучить меня, мысль, в которой я не хотел признаваться. Я как раз проходил мимо винной лавки. Повинуясь отчаянному порыву, я вошел в нее, чтобы купить полпинты виски.
Ни одна из бутылок не была запечатана, а на многих не оказалось этикеток. Я выбрал бутылку, содержимое которой показалось мне менее мутным, чем в остальных, и подошел с ней к прилавку. В магазине управлялась пожилая жилистая дама с седыми волосами и обильной розовой помадой.
– Семьдесят восемь, – сказала она.
– А?
– Семьдесят восемь долларов…
Я вынул одну из своих сотен, стараясь не казаться удивленным.
Взяв деньги, она улыбнулась, и я решился спросить;
– Где делается это виски? Мне кажется, я не видел в Тракки винокурен.
Она пристально посмотрела на меня.
– Вы здесь новичок, так ведь?
– Но я зарегистрировался, – торопливо подхватил я. Не дай Бог она донесет на меня в Божий Эскадрон.
Она кивнула и положила сдачу на стойку.
– Мой муж перепахивает для меня Свалку. Он сливает остатки с донышек попавших туда бутылок. Это отличнейшее виски. – Она оценивающе посмотрела на меня. – Ему бы пригодился помощник, если вы ищете работу.
Я не стал прямо отказываться.
– Звучит интересно. А что, весь мусор с Земли попадает сюда?
Она сложила губы в улыбку.
– Только те вещи, у которых есть душа. Вещи, которые были когда-то кому-то дороги, но при перетасовке потерялись. Боб Титер говорит, что мы все тут благодаря любви. Вы себе храм уже выбрали?
Я попятился к двери.
– Может быть, позже. Прямо сейчас я хочу напиться.
Она одобрительно кивнула и пропела:
– Возвращайтесь поскорей.
Виски оказалось некрепким. Наверное, разбавлено водой или еще чем похуже. Но я все же почувствовал, как оно ударило мне в голову, когда я топал по теплому бетону. Трудно было поверить, что я не на Земле. Смахивало на Кливленд или Детройт. Мимо проехал пикап, груженный мебелью.
Трудно поверить, что это не Земля. Именно в этой мысли я не хотел признаваться, именно она привела меня в винный магазин. Что, если я на Земле, а все, что со мной случилось после кладбища, было не чем иным, как сном и галлюцинациями? Я стал тщательно припоминать, что со мной было.
Я выпил пару кружек пива в «Капле», дошел до Темпл-Хилл и уснул. Я покинул свое тело и встретил Кэти, прилетел на Саймион, полез на Гору Он, выключился, прошел на лыжах Страну Снов и по каким-то туннелям дошел до дома Элли. А потом я вышел из ее дома и оказался в этом городе.
Но что, если… Что, если я мертвецки напился в «Капле», а все остальное мне привиделось? Или, к примеру, барменша Мэри подсыпала мне в пиво STR? В этом не было ничего невозможного. Прямо рядом с «Каплей» была автобусная остановка компании «Трэйлвэйз». Может быть, я влез в автобус, а теперь очухался в Кливленде.
Я еще хлебнул разбавленного виски и понял, что прикончил бутылку. Я подбросил ее высоко в воздух и пронаблюдал, как она разбилась о дорогу. До чего красиво играл свет на осколках стекла. Мне хотелось курить. Я пошарил в кармане. Там были только тридцать восьмой и сто долларов. Я оставил сдачу на прилавке в винном магазине. Неудивительно, что она была так приветлива, когда я уходил.
Тут до меня дошло, что я держу что-то в левой руке, и я посмотрел, что это было. Ах да. Книга. Увидев ее, я засомневался, хочу я, чтобы это была Земля, или нет. В любом случае она была доказательством. Я раскрыл ее наугад и просмотрел первую попавшуюся страницу, чтобы проверить, действительно ли на ней было алеф-нуль слов.
Но дальше пятидесятой строчки я ничего не смог прочитать. От нее и до конца страницы была сплошная чернильная клякса. У меня упало сердце. И тут я понял, как сильно не хочу, чтобы это оказалось Землей. Я не хотел лишаться того, что пережил, не хотел, чтобы это оказалось всего лишь временем, пролетевшим под кайфом.
Наверняка это виски затуманило мне зрение.
Я вытянул шею, всматриваясь в небо. Оно было ярким, но без солнца. Нет солнца на Саймионе.
– Вот и слава тебе, – сказал я басовитым голосом Шалтай-Болтая. Это прозвучало так забавно, что мне захотелось посмеяться. Поскольку голова моя была запрокинута, вместо смеха вырвалось глупое бульканье. Я рассмеялся сильнее, и из носа вытек ручеек слизи, благодаря чему стало еще смешнее.
Вдруг что-то толкнуло меня, и я упал. Я налетел на кого-то сзади, на старика с тростью, одетого в теплое пальто.
Он чопорно поднялся, а я стал дергать его за уголок пальто.
– Человек, сними ты это пальто. Это же глупость.
– Уберите от меня свои руки, – крикнул он, отцепив мои руки ударом своей трости. Он ушел.
Все мое лицо перекосило от смеха. В животе судороги.
– Вот, – сумел сказать я, – вот я у вас выяснить хочу. Выяснить у вас. Высвас. Васвыв. Вававава…
Было любопытно чувствовать, как двигается челюсть. Я двигал ею, и из горла вырывались звуки. Вибрация голосовых связок резонировала в лобных пазухах. Из носа потекло еще, и я снова стал хихикать, валяясь на тротуаре.
– Свинячьи сопли, – сказал я. Меня заклинило на последнем слове. – Сплиспли. Сплисплисплиспли… – Я сделал голос пронзительным и переделал слово в поросячий визг. Я знал, что в любой момент могу остановиться, но у меня совершенно не было причин останавливаться. Ну совсем никаких причин не было.
Меня разбудил не кто иной, как тротуар.
