"Да, какие глубокие и совсем "неочевидные" мысли! Любой хоть немного внятно мыслящий человек построит подобные умозаключения, не выходя из дома, за пять минут. И никакие доказательства или обоснования для этого вовсе не нужны. Это ж, каким же беспросветным тупицей нужно быть, чтобы совершенно серьезно, порой всю свою жизнь, в многочисленных статьях и монографиях доказывать и обосновывать и так понятные большинству людей вещи. Хотя нет, вполне возможно далеко не все, так называемые, ученые действительно столь тупы. Конечно, среди них есть и хитрецы, просто обеспечивающие себе, без затрат сколько ни будь значительных усилий, за счет этого словоблудия безбедное существование. А, вот к лицам, осуществляющим управление человеческим сообществом, действительно могут быть вопросы, раз они с готовностью финансируют все это словоблудие из поколения в поколение. Возможно, они действительно, как управленцы абсолютно несостоятельны. И теперь очень даже понятно, почему мы до сих пор не смогли обеспечить себе молодость хотя бы до сотни лет. Если мы и дальше будем финансировать именно такую науку, то в ближайшее время рассчитывать ни на что не следует", — в раздражении подумал Александр.
Он отчетливо осознавал, что прочитанные им горы книг и потраченное на чтение всего этого словесного поноса время нисколько не приблизили его к цели, не смогли породить в его голове ни одной хотя бы минимально полезной мысли. И, похоже, такое случилось не только с ним одним. Ведь нигде не наблюдались попытки проведения всеобщей стерилизации всего населения планеты. А в современных условиях это можно реально осуществить. И все равно даже не пытаются, а почему? Да потому, что не верят. Не верят в то, что человечество, лишившись способности к самовоспроизведению, вдруг перейдет на некий другой уровень, его отдельные представители перестанут стареть и начнут жить вечно. Похоже, гораздо в большей степени верили совсем в другое. Безоговорочно верили в то, что если стерилизовать все человечество, то оно просто прекратит свое существование, уступив свое жизненное пространство другим живым организмам. Да и можно ли было серьезно относиться к старению, как к всеобщему и необходимому условию развития жизни в целом. Когда простое логическое рассуждение приводило к пониманию того, что для смены поколений старение вовсе не обязательно, а важна смертность. И смертны все известные живые организмы, а вот нестареющие живые организмы существуют — это гидры, планарий, амебы и многочисленные им подобные. Среди нестареющих живых организмов медузу вида Turritopsis nutricula часто даже называют бессмертной, но и она гибнет от внешних воздействий окружающей среды, а значит, тоже смертна. Таким образом, старение вовсе не является всеобщим и необходимым. В лучшем случае старение можно рассматривать, как вспомогательный фактор, гарантирующий смену поколений в более быстром темпе, чем, если бы это происходило в отсутствии старения организмов. Ведь неслучайно нестареющие организмы, как правило, обитают в очень неблагоприятных условиях, где они постоянно в больших количествах гибнут или имеют способность к неограниченному росту и гибнут из-за непомерно возросшей массы своих тел.
Было очевидным, что основной закон существования живой материи никак не мог являться глобальной причиной не только старения, но и смертности. Главной причиной существования смертности являлась агрессивная по отношению к живому, постоянно изменяющаяся, нестабильная во времени среда обитания живых организмов. Смена поколений и расширенное воспроизводство живых организмов вовсе не появились в ходе эволюции жизни, а существовали с самого зарождения жизни. Иначе бы жизнь вообще не могла бы появиться.
Александру ничего не оставалось, как перейти к детальному изучению многочисленных теорий старения. Конечно, к этому времени он окончательно утратил всякую надежду отыскать, что ни будь для себя полезное, но эти теории оставались последними, что еще он капитально не изучил в накопленных человечеством знаниях. Сам факт существования очень большого количества различных теорий старения не предвещал для него ничего хорошего и, говорил лишь о том, что среди них нет полностью правильной, способной исчерпывающе все объяснить.
Сами ученые геронтологи оправдывали свою несостоятельность в первую очередь тем, что механизмы старения очень сложны и многообразны. На такие объяснения Александр в раздражении мысленно про себя отвечал: "Интересно, откуда же вы взяли, что механизмы старения сложны да еще и многообразны, когда вы не в состоянии привести даже одного единственного достоверно доказанного механизма старения. Может на самом деле все как раз наоборот? Существует один единый универсальный хотя бы для всех млекопитающих механизм старения, и он вовсе не сложен. Просто вы его не видите. Эх, никто с вас за вашу работу не спрашивает. А надо бы спросить, и спросить по серьезному, по взрослому с пристрастием, так сказать".
Но, конечно, с ученых никто и никогда не требовал отчета, и уж тем более они никак не могли знать о мыслях Александра и ему подобных своих сограждан. Поэтому они с гордостью заявляли, что благодаря именно их тяжкому труду человечество в настоящее время располагает несколькими альтернативными теориями старения, которые хотя отчасти и противоречат друг другу, но зато отчасти способны дополнять друг друга. Основываясь на этих теориях и благодаря своему самоотверженному труду, они с каждым годом добывают новые факты и знания, безусловно, позволяющие все глубже и глубже понимать механизмы процесса старения. И, конечно же, для скорейшего достижения решительного прорыва на направлении их исследований им необходимо выделять еще больше денег, других ресурсов при недопущении вмешательства в их деятельность непрофессионалов и дилетантов. Так как, любой даже совсем незначительный контроль будет их нервировать и обязательно приведет к снижению эффективности их труда.
"И ведь из года в год большую часть требуемого эти люди науки исправно получают. Да, и как же может быть иначе? Ведь никто стареть и тем более умирать не хочет. Все надеются на прорыв. Вот и сидят все без исключения, и дураки и умные безропотно на этой надежде словно рыба на крючке. Именно по этой схеме уже много веков целители — шарлатаны бессовестно и очень успешно выманивают последние деньги из карманов безнадежно больных людей, вселяя в них ничем не обоснованную надежду", — грустно думал Александр, — "Эх, получить бы мне хотя бы микроскопическую часть тех ресурсов… Ну, почему? Почему в человеческом обществе все так бестолково и глупо устроено? Почему общество из века в век оказывается не в состоянии делегировать из своего состава по настоящему качественных управленцев и координаторов? А, может, все потому, что человеческое общество действительно недостойно чего-то большего и именно поэтому обречено вечно довольствоваться лишь тем, что уже имеет и так все и должно оставаться. И тогда, получается, что никто не вправе вносить изменения в предопределенный ход вещей".
Александра будто заклинило на мысли о недостойности человеческого общества. Эта мысль объясняла и оправдывала все, в том числе и то, почему он больше не хочет и не должен, как для своего общества в целом, так и отдельных его членов совсем ничего делать. Почему в его понимании все это общество пригодно лишь для одного, для того чтобы он и подобные ему просто паразитируя на нем, поддерживали свои драгоценные жизни.
Столь сильное психическое отклонение Александра от нормы, конечно же, для него самого произошло совершенно незаметно. И все это могло бы в конечном итоге привести к признанию его недееспособным, а в худшем случае вообще к психушке. Но на его счастье он не приобрел стремления к тому, чтобы с кем-то делиться своими мыслями или убеждать, кого бы то ни было в правоте засевших в его голове идей. И особенно хорошо было то, что у него совсем отсутствовали желания, насаждать свои мысли, прибегая к насилию над окружающими. Он вообще не хотел делиться с кем бы то ни было своими мыслями. Считал себя избранным, уникальным и больше всего на свете боялся, что окружающие могут узнать об его исключительности и отобрать его мысли, а то и вовсе убить из зависти.
Именно поэтому на службе никто не заметил произошедших в Александре перемен. К тому, что у него есть некоторые странности, все уже давно привыкли. А то, что он стал еще более тихим и незаметным, совсем утратил способность, хоть на что-то возражать и еще тщательнее и механистически исполнял любые поручения, на службе даже приветствовалось и поощрялось.
Тихое помешательство Александра вовсе не остановило его работу над решением проблемы вечной молодости, а наоборот лишь ускорило ее. Возможно если бы не помешательство, то он бы под давлением полученной им информации и отказался бы от дальнейшей работы по созданию "эликсира вечной молодости" и в дальнейшем рассматривал цель этой работы, как принципиально недостижимую. Хотя отказ от дальнейшей борьбы для Александра был бы далеко не самым лучшим выходом. В силу особенностей его характера он бы не смог бы, как большинство его сограждан, просто тихо и спокойно доживать отпущенный ему срок жизни. Утрата последней цели в жизни неизбежно привела бы его к катастрофе — к помешательству, но только по иным основаниям и внешне с сильно заметными проявлениями.
