Был и третий тип - этакие открытые, без предрассудков, деятели, которые считали, что с титанцами можно вести переговоры и устанавливать деловые отношения. Одна такая делегация, направленная секретным совещанием представителей оппозиционной партии в Конгрессе, даже попыталась провести идею в жизнь. В обход Государственного департамента они связались с губернатором Миссури по телевизионному каналу, наспех проложенному через янтарную зону, и им пообещали дипломатическую неприкосновенность.
Титанцы пообещали, но они поверили. Делегация вылетела в Сент-Луис, и больше их никто не видел. Правда, они неоднократно посылали нам сообщения. Я как-то проглядел одно такое - воодушевляющая речь, общий смысл которой можно было бы выразить фразой: "Давайте все к нам! Вода отличная!"
Но разве скот когда подписывал соглашения с мясозаготовителями?
***
Северная Америка оставалась пока единственным известным местом высадки титанцев. Организация Объединенных Наций ничего не предпринимала, только передала в наше распоряжение космические станции и переехала в Женеву. Голосованием при двадцати трех воздержавшихся было решено считать наше бедствие "гражданскими беспорядками", после чего секретариат обратился ко всем странам, членам организации, с просьбой оказывать любую посильную помощь законным правительствам Соединенных Штатов, Мексики и Канады.
Бесшумная тайная война продолжалась, и сражения часто проигрывались раньше, чем мы узнавали, что они начались. Обычное оружие годилось разве что при наведении порядка в янтарной зоне - теперь две ничейные полосы тянулись через всю страну от канадских лесов до мексиканских пустынь. Днем там бывали только наши патрули. Ночью же, когда они отступали, через границу пытались пробраться к нам собаки - понятное дело, с паразитами.
За всю войну только один раз использовалось ядерное оружие - чтобы уничтожить летающую тарелку, которая приземлилась неподалеку от Сан-Франциско, к югу от Берлингейма. Уничтожили ее в полном соответствии с действующей военной доктриной, но в данном случае сама доктрина подверглась резкой критике: тарелку нужно было захватить для изучения. Сам я, правда, больше симпатизировал тем, кто сначала стрелял, а разбирался после.
К тому времени, когда действие "Темпуса" стало ослабевать, я уже достаточно хорошо представлял себе положение Соединенных Штатов, но даже в Канзас-Сити мне не приходило в голову, что наши дела идут настолько скверно. На страну, словно плотный туман, опустился Страх. Друзья стреляли в друзей, жены разоблачали мужей и так далее. Малейший слух о появлении титанца вмиг собирал на улице толпу, и суд Линча стал обычным явлением.
Постучав ночью кому-нибудь в дверь, можно было, скорее всего, получить пулю. Все честные люди оставались по ночам дома, а по улицам бродили только собаки.
От того, что в большинстве случаев слухи о титанцах не подтверждались, ситуация не становилась менее опасной. И вовсе не эксгибиционизм заставлял так много людей ходить нагишом, хотя режим "Загар" допускал узенькие обтягивающие трусы и бюстгальтеры. Даже самый минимум одежды вызывал подозрительные взгляды, а подозрения, случалось, приводили к слишком поспешным действиям. Панцири для позвоночника и плеч никто уже не носил: титанцы быстро научились делать такие же, но использовали в своих целях. Особенно запомнился мне случай с девушкой в Сиэтле. На ней были только босоножки, а в руке - средних размеров женская сумочка, но один из добровольцев-патрульных - видимо, у него уже нюх на паразитов развился - заметил, что она не выпускает сумочки из правой руки, даже когда достает мелочь.
Девушка осталась жива: он отстрелил ей руку у запястья. Возможно, ей уже пересадили новую, поскольку этих "запасных частей" хватало теперь с избытком. Когда патрульный открыл сумочку, паразит тоже был еще жив, но прожил он всего несколько секунд.
Почти сразу после этого эпизода действие "Темпуса" прекратилось, о чем я и сообщил сестре.
– Не беспокойтесь, - ответила она. - Это вредно. А теперь, пожалуйста, поработайте пальцами на правой руке.
Пока я сгибал и разгибал пальцы, они с врачом за считанные минуты напылили мне суррогатную кожу.
– Для грубой работы пользуйтесь перчатками, - сказал врач. - Через неделю придете ко мне.
Я поблагодарил их и отправился в штаб. Первым делом мне хотелось отыскать Мэри, но оказалось, что она все еще в "Косметике".
– Как руки? - спросил Старик.
– Ничего. Фальш-кожа на неделю. Завтра мне прирастят ухо.
Он нахмурился.
– Времени нет, чтоб прижилось. Тебе нужно будет зайти в "Косметику".
Пусть сделают искусственное.
– Я и без уха пока могу, - сказал я. - Зачем мне искусственное? Или ты задумал для меня новый образ?
– Не совсем… Однако теперь ты уже знаешь, что происходит в стране, и я хочу знать твое мнение.
"Интересно, что он имеет в виду?" - подумал я, затем сказал:
– Плохи наши дела. Все следят друг за другом. Все равно что в России.
– Хм-м-м… Кстати, если уж мы заговорили о России, куда по-твоему легче проникнуть: в Россию или в красную зону?
– В смысле? - Я бросил на него подозрительный взгляд. - С каких это пор ты позволяешь агентам выбирать задания?
– Я просто хотел услышать твое мнение, как профессионала.
– М-м-м… У меня слишком мало информации; А что, паразиты уже захватили Россию?
– Вот это-то мне и нужно узнать.
Я вдруг понял, что Мэри была права: агентам не следует жениться.
– В это время года я бы, наверно, отправился через Гуанчжоу. Или ты планируешь выброску с парашютом?
– А с чего ты решил, что я хочу отправить тебя туда? - спросил Старик. - Гораздо проще и легче узнать все в красной зоне.
– Ой ли?
– Наверняка. Если они высаживались где-нибудь еще, кроме этого континента, титанцы в красной зоне знают, где именно. Зачем же тогда лететь за полмира?
Пришлось отложить оформившийся было план, где я фигурировал в качестве индийского торговца, путешествующего с женой, и я задумался о словах Старика. Может быть… Может быть…
– Но как теперь попасть в красную зону? - спросил я. - С пластиковым паразитом на плечах? Меня поймают на первых же прямых переговорах.
– Не сдавайся так сразу. Туда отправились уже четыре агента.
– Они вернулись?
– М-м-м, нет. Пока нет.
– Ты что, решил, что я уже слишком долго числюсь в списке на выплату жалования?
– Я думаю, те четверо применяли неверную тактику.
– Да уж наверно.
– Тут главное убедить их, что ты перебежчик. Как тебе идея?
Идея действительно была сногсшибательная. Я даже не сообразил сразу, что ему ответить.
– Может быть, для начала поручить мне что-нибудь попроще? Могу я, например, поработать сутенером где-нибудь в Панаме? Или порубить для практики несколько человек топором? Входить в роль нужно постепенно.
– Ладно, полегче, - сказал он. - Возможно, это непрактично…
– Да ну тебя!
– …но ты, я думаю, справился бы. Никто из моих агентов не знает паразитов лучше тебя. И видимо, ты неплохо отдохнул, если не считать, что чуть-чуть прижег пальцы. Хотя, может быть, нам лучше забросить тебя куда-нибудь недалеко от Москвы, чтобы ты осмотрелся там и сообщил свои выводы. В общем, подумай. Два дня у тебя еще есть, так что можешь не дергаться.
– Ну спасибо. Огромное тебе спасибо. - Я решил переменить тему. - Что ты запланировал для Мэри?
– А это разве тебя касается?
– Она - моя жена.
– Знаю.
– Черт побери! Ты не хочешь пожелать мне счастья? Или хотя бы удачи?
– Мне иногда кажется, - произнес он медленно, - что удачи у тебя и так хоть отбавляй. Однако прими мое благословение, если оно чего-то стоит.
– Хм… Спасибо. - До меня иногда не сразу доходит. И как-то мне не приходило до этой минуты в голову, что столь удобным совпадением увольнений мы с Мэри обязаны Старику. - Знаешь, папа…
– Что такое?
Уже второй раз за месяц я назвал Старика папой, и это его, видимо, насторожило. - Ты ведь с самого начала рассчитывал, что мы с Мэри поженимся, да? У тебя так и было запланировано?
– А? Бог с тобой! Я верю в свободу воли, сынок, и в свободу выбора.
Вам обоим полагались увольнительные, а все остальное - случайность.
– Да? Случайностей не бывает. Во всяком случае, когда ты поблизости.
Однако ладно. Исходом событий я доволен. А насчет работы… Дай мне немного времени. Я обдумаю, что тут можно сделать. И зайду в "Косметику", поинтересуюсь насчет резинового уха.
В конце концов мы решили проникнуть в красную зону. Однако аналитики из Отдела сочли, что у "липового" перебежчика нет никаких шансов. Основной вопрос тут: "Как человек становится перебежчиком? Почему титанцы ему верят?" Ответ напрашивается сам собой: паразит знает мысли своего носителя. Если, подчинив себе мозг человека, титанец чувствует, что тот по природе своей ренегат и готов продаться, тогда, может быть, он сочтет необходимым использовать его не как носителя, а как перебежчика. Но первым делом паразит все-таки проверит, насколько у человека подлая душа.
