ближе к решетке. — Может, пустите меня к себе, так будет удобнее поговорить с глазу на глаз. Все обсудим. Я выложу вам все карты.
Внезапно в ушке Рейчел завибрировал девайс и раздался шепот Зины.
— Рейчел, не вздумайте пускать к себе эту сучку, она хочет наставить прослушивающих устройств.
Рейчел посмотрела в глаза Сары Мессмэр, и постаралась в ее глазах увидеть «хуцпу», наверное, она там была. В этих бесстыжих глазках была не только «хуцпа», но и жуткое коварство.
— Нет, уважаемая Сара, я временно не принимаю гостей.
— У меня важная информация доктор Рейчел. Но скажу ее только у вас дома.
— Сожалею, но придется мне обойтись без этой информации, потому как никуда я вас не пущу дорогая моя любительница Понтиев Пилатов…
Девушки вцепились друг в друга глазами.
— И прочих апостолов, — завершила Рейчел.
Сцена была просто потрясающая, две красивые девушки вцепились друг в друга взглядом, пытаясь друг друга пересмотреть, и что-то друг у друга выудить по ньюансам зрачков и жестов. Подобное прекрасное зрелище было достойно пера самого Александра Дюма. Огромное количество писателей всегда пыталось расшифровать ту тайну, когда две женщины… ну, скажем так, используют против друг друга, врожденное коварство. Это загадка, с которой не справился ни один писатель. А женщины писатели, если об этом пишут, то… не особо раскрывают тему. Видимо женщинам есть что скрывать. Ну и пускай скрывают, мужчины их за это и любят. За их древнюю изящную как само античное искусство, загадку. Не зря же, когда пришло христианство, то кто-то воскликнул — «Великий Пан умер». А женщины, они где-то глубоко знают о Великом Пане до сих пор. Только вот не могут сформулировать это. Осталась лишь древняя грация и изящество линий бедер.
В конце концов, Сара мило улыбнулась и сказала.
— Доктор Рейчел, как бы то ни было, дело серьезное и опасное, опасное для вашей жизни. Вы вступили на очень скользкий путь. Просто подумайте своей головой…
— Я, обычно, всегда думаю своей головой, — парировала Рейчел.
— Тем не менее, доктор Рейчел, — повторила Сара. — Подумайте своей головой с кем сотрудничать. Кто ваши друзья, а кто враги. Нельзя, чтобы вокруг были одни враги, нужен кто-то кто прикроет задницу. А задница у вас не прикрытая. Давайте мы ее прикроем.
— Вы бы лучше о своей заднице позаботились бы…
Сара поправила сумочку, пригладила волосы и отошла на два шага, все также мило улыбаясь.
— Вы все равно ко мне обратитесь, — сказала она. — Просто вас еще за задницу как следует не схватили. Вы все равно ко мне придете, когда взвоете. Когда-нибудь вам все это надоест, и вам потребуются союзники. Ничего я подожду. Я терпеливая.
Сказав это, Сара быстрым шагом направилась вдоль решетки особняка Рейчел и резко оглянулась. Потом пошла дальше.
Сара Мессмэр шла по тротуару, прошла мимо нескольких уютных ресторанчиков, которые выставили себя напоказ и вовсю соперничали между собой. Однако ее шествие прервал непонятно откуда выросший мистер Шин.
— Здравствуйте мистер Шин, — сказала Сара, встав перед ним и внимательно посмотрев на раскосые злые глаза.
— Не лезьте в это дело Сара Мессмэр, — проскрипел мистер Шин. — Это наше дело.
— А что вы имеете в виду, я тут в бутики ходила.
— Я сказал, не лезьте в это дело Сара, а то асфальт нынче скользкий…
— Ой, какая прелесть, мистер Шин решил мне угрожать, — хихикнула Сара Мессмэр. — У меня к вам один вопрос мистер Шин, ну и как вам невская водичка? Не простудились часом? Вам бы работать профессиональным ныряльщиком в воду с мостов, у вас это куда лучше получается.
— Перестаньте ерничать. Это последнее вам предупреждение. Не лезьте к Рейчел.
— Идите к черту мистер Шин, уж не вам мне угрожать.
Сказав это, Сара обогнула мистера Шина и пошла дальше.
— Я последний раз предупреждаю вас, — захрипел мистер Шин ей в спину. — Последнее предупреждение.
— Последнее китайское, — сказала сама себе Сара.
* * *
Доктор Рейчел пошла к дверям своего особняка, нейросеть открыла ей входную дверь и Рейчел устало вошла в большую прихожую, также устало стала подниматься по парадной лестнице, чтобы снять с себя все и залезть под душ. Смыть водой с себя всю эту идиотскую беготню за Коброй Фохт. Приняв душ и постояв минут пятнадцать под теплым душем, она надела душистую домашнюю пижаму и направилась в свою библиотеку. Дойдя до дверей, она опять увидела вырезанных из дерева демонов.
— Демоны… преисподняя, — подумала Рейчел. — Кто знает, может мне предстоит полететь туда в ад к ним. Может уже заранее нужно привыкать.
Рейчел вошла в свою большую шикарную молчаливую библиотеку и уселась в большое мягкое кресло, что стояло перед столиком. На столике ее ждали недописанные рукописи — мемуары об отце, Грегори Толуке Севилья, и ее недописанная искусствоведческая работа «Толстой и Ге».
Рейчел вытащила репродукцию работы художника Николая Ге «Распятие» 1892 года. Она несколько раз внимательно осмотрела эту картину. Потом вздохнула и сказала сама себе:
— Может я чушь, какую-то пишу, ведь по большому счету я атеист, и все что я пишу это не искусствоведческая работа, а проповедь атеизма. Да еще и на живых известных людей нападаю. Просто хамские нападки и больше ничего. Вернее, конечно, у нее были споры с верующими в ее работе. Она цитировала известных современных профессоров богословия и подвергала их высказывания лютейшей критике. И делала это в рамках написания своей работы «Толстой и Ге».
Закрыв свое недописанное сочинительство, Рейчел облокотилась на руку и стала размышлять, ничего писать ей не хотелось. Она сидела и смотрела на мрачные стеллажи с книгами, которые остались ей в наследство от ее знаменитого отца, вспомнила про свою пятнадцатилетнюю дочь Леон, которая жила в Великобритании, вспомнила, что Пламен Комаровски, ее бывший муж, общается с ней гораздо больше чем она. И они дружат лучше между собой, Рейчел же общалась с дочерью крайне редко. Да и не всегда хотела…
— Черствая я женщина, — подумала про себя Рейчел.
Внезапно от размышлений ее отвлекла нейросеть Зина, которая появилась на большом экране прямо в ее библиотеке.
— Доктор Рейчел, к вам гость.
— Кто там еще? — спросила Рейчел.
— Явился ваш бывший муж, Пламен Комаровски. С букетом цветов.
Рейчел лениво встала, прошла по коридору, где нейросеть Зина включила мягкий успокаивающий свет.
— Зина, приготовь мне поесть что-нибудь, и пусть робот-бармен принесет еду мне в библиотеку, — сказала Рейчел, проходя по коридору.
— Доктор Рейчел, ваш отец строго настрого запретил кушать в библиотеке.
— Папа меня простит. Мне просто нужно размышлять Зина, папа меня всегда за все прощал.
