Хоть и не окруженный блеском киберпространства, он знал, где находится. Он слишком хорошо знал это место. Как он здесь очутился – загадка, но это загадка тела, а значит, не важно.
Он должен вернуться в киберсеть.
Как долго он отсутствовал? В киберсети время течет по другому. Неужели она его не хватилась? Или же воспоминания о нем успели стать новостями прошлого года , а то и прошлого века? Вдали от киберсети он не был частью ее существования. Неужели стало слишком поздно?
Они могут попытаться не дать ему войти в киберсеть, запереть в этой со вкусом обставленной клетке, но он Додгер. Его невозможно ограничить.
Он не стал проверять блокировку перед тем, как вскрыл управляющую пластину. Прожив в комфорте столь долго, они забыли, что можно сделать с обычными вещами. Меньше чем за десять секунд он вскарабкался по цепи безопасности достаточно далеко, чтобы вскрыть замок. И был уверен, что никакого сигнала тревоги не было дано.
Он почувствовал легкое головокружение. Это от взволнованности, предположил Додгер. Пол зала оказался холодным для его босых ступней, а скорость, с какой он двигался, обдавал голую плоть прохладным ветерком. Недуги плоти. Несущественны. Неважны, так же, как и его нагота.
Голый. Несколько неуместно, но скоро все поправиться, как только он достигнет цели. Он хорошо знал этот особняк.
Он спустился по задней лестнице. Два полных пролета и три ступеньки следующего. Потянулся к паркетной доске, держась за перила, потому как хрупкая плоть угрожала предать его. Пальца нашли защелку, подняли ее. Поднялась панель, обнажив в стене пустоту.
Он был там, как он и помнил: один из узлов мониторинговой станции. Несколько нажатий на клавиши выдали результат, что соединения активны. Додгер улыбнулся. Неловко открыв отсек для хранения, он извлек оттуда коммуникационный шнур. Пальцы неуклюжи – всего лишь слабая природа плоти – но он воткнул один конец шнура в разъем у себя в голове, а другой в порт станции.
Достал три серебристых шприца, щелкнул по ним пальцами и воткнул в предплечье. Экто-миелин перетек из баллончиков в предплечье.
Вы можете отобрать у хакера планшет, но не можете забрать у Додгера пароли от киберсети.
Он ринется вперед и голым, только чтобы найти ее.
Они говорят, что это слишком опасно, входить в киберпространство без планшета в качестве буфера. Они правы, конечно, это опасно. Но он проделывал такое и раньше. На сленге хакеров это называлось «бросить голым», когда только мозг хакера стоял защитой от опасностей и навигационных особенностей киберсети. Мозг – хрупкая вещь, чтобы стоять между кристаллической яростью льда и мраком смерти.
Но разве это важная опасность? В угрозе органического существования не было вообще никакой угрозы, потому что она не часть органического существования. Она ждет его в киберпространстве и Додгер должен бежать ей навстречу.
Он ткнул второй конец шнура в порт передачи данных станции и бесконечное величие киберсети взорвалось в его голове, заполняя душу удивлением. Чуть в отдалении он увидел ее. Она ждала его.
– Моргана, – позвал он именем, которое она сама выбрала для себя. – Я иду.
И полетел в ее сторону.
* * *Сато осмотрел руку. Судя по всему, это была нормальная, человеческая рука. Врачи отлично сделали свою работу. Он закатал рукав, чтобы найти место соединения. Шрам под воздействием быстродействующих заживляющих препаратов и рекуперативных имплантов уже выцветал. На самом деле, просто отлично.
– Акабо.
Усиленный боевыми имплантами солдат, служивший телохранителем, поднялся и пересек небольшую комнату. Он все еще одет в облегающую кожу, которую предпочитал для работы на улицах.
– Что-нибудь от Масамбы?
– Маг все еще ищет, – небольшое покачивание головой. – Кибер-команда также по прежнему охотится.
– Мне нужно некоторое время, прежде чем вновь понадобятся ваши особые таланты. Предлагаю вам совершить визит к бригаде медиков и выразить благодарность за их работу. Плата обычная.
Угрюмо улыбнувшись, Акабо кивнул.
– Как насчет Сори-ямы? Он собрал отличную команду.
– Пусть живет. Хорошие врачи слишком ценны. Хоть он и гениален, но, как большинство ученых, непрактичен. Он должен понять предупреждение.
– Да. И он слишком близок к Бабушке, – от реакции Сато Акабо отшатнулся.
Сато подавил первый импульс схватить телохранителя за горло и выжать его досуха. Будем считать, угрозы гнева должно быть достаточно. Акабо не настолько смел, чтобы упомянуть тему еще раз. Достаточно одного запугивания. Убийца сам был слишком ценным кадром, чтобы терять его. На сегодняшний момент.
Воющий Койот остановил музыку посереди ноты и положил флейту на пол.
– Почему это должно меня беспокоить?
– Потому что ты обещал научить меня, – сказал Сэм.
– Эй, эй, щенок, я с тобой не разговариваю. Мне не нужен твой ответ. А я его и так знаю.
– Тогда это не важно, – Сэм почувствовал усталость.
Все утро он работал над совершенствованием шаркающих шагов, которые показал ему шаман, похоже, не достаточно сложных для Воющего Койота. Несмотря на простоту движений, Сэм через несколько минут начинал терять полную картину. В какой-то момент его движения выбивались из ритма, хотя музыка не менялась. Сэм начинал либо обгонять, либо отставать от ритма.
Все ведь так просто. Так почему он не может сделать все правильно?
Мокрой рукой он провел по вспотевшему лбу и задержал ее там, чтобы солнце не попало в глаза, когда он посмотрел на небо. Неудивительно, что старик оказался недовольным. Солнце еще не успело опуститься к горизонту и за последние полчаса Сэм не сумел удержать танец. История говорит, Призрачные Танцоры совершали ритуал несколько дней подряд. Отдохнувшие танцоры занимали место истощенных без перерыва рисунка танца. Сэму, чтобы помочь Дженис, не нужно столько сил, но он знал, что пока что недостаточно силен и для этого.
– Будешь еще играть?
Воющий Койот пожал печами и сплюнул.
– Не совсем то, что хотел бы здесь делать.
– Ты учитель, – возразил Сэм. – А я здесь, чтобы извлекать уроки у мастера. Мне кажется, ты делаешь свою работу не очень хорошо.
– Хочешь урок, – взгляд старика сузился, и он встал, – я дам тебе урок. Ты должен стать чистым прежде, чем творить большое колдовство.
Рука шамана быстро метнулась к Сэму и сорвала с его шеи кулон, потом нырнула в его карман.
– Что это такое, щенок? Что это ты носишь на шее?
– Окаменелый зуб. Я его использую для фокусировки силы.
– Ага. А эти штучки, что привязаны к твоей куртке?
– Фетиши. Они помогают с колдовством.
– Ага. Здесь все?
– Конечно, нет. Многие я потерял, когда Урдил взрывом выкинул меня в окно «Оружейного мира».
– Ага. И что общего у этого зуба и фетишей? Где ты их получил?
– Зуб нашел в бесплодных землях перед тем, как впервые встретился с Собакой. Тогда я думал, что это драконий зуб. Драконы – колдовские звери, так что я превратил его в нечто, что может помочь мне с колдовством. А фетиши тоже колдовские инструменты, которые я делал сам, чтобы они мне помогали.
– А как насчет других вещей?
– Каких других вещей?
– Картинки во внутреннем кармане, левом переднем.
Сэм не стал спрашивать, как Воющий Койот узнал о них.
– Это просто фотографии. К колдовству они не имеют отношения.
– На них твоя сестра, твой брат и твои родители, не так ли? Что может быть более колдовским, чем семья? Это по-настоящему для тебя важно, щенок. По крайней мере, так ты сказал Урдилу. Говоришь, такие связи не важны для колдовства?
Сэм не был уверен, нужен ли шаману ответ.
– Ты не должен отвечать на этот вопрос. Хотя, все же, ответь. Что во всем этом общего?
Ничего. Все. Сэм не знал. К чему клонит старик? Все, что он мог сделать, так это только предпологать.
– Все это связано с моим колдовством.
– Сам ответ придумал?
– Да.
– Так уж и сам?
– Да, сам, – раздраженно огрызнулся Сэм.
– Точно, – Старик снова уселся на землю, снял бронированную шляпу и положил ее рядом с собой. Из мешка достал расческу и занялся своими волосами. Седые пряди сверкнули, как металлический закат.
– Разведи огонь.
На этот раз у Сэма получилось все намного лучше, чтобы удовлетворить требования шамана. Следуя указаниям Воющего Койота, Сэм достал травы из банок на полках кивы и принес их шаману, который разбросал их по лесу и немного по воздуху. Остальное он ссыпал в небольшую кучку, добавил щепок, после чего отправил Сэма, чтобы тот принес угля от костра в той же киве. Надо было разжечь огонь.
