Заложенные в игровую точку сборки протоколы жадности сводили с ума, мешая трезво мыслить. Важнее в этот момент была разве что преданность Старцу Голиафских гор, так же заложенная в ТС. «Но ведь поимка мантикоры никоим образом не сможет навредить предводителю горного народа», — сказала себе укротительница, давно научившись находить компромиссы с вынужденными реакциями на те или иные раздражители. «Жить можно», — считала она, стараясь не поминать недобрым словом разработчиков, напоминая себе, что у других игровых персонажей заморочек не меньше, чем у голиафцев. Взять хотя бы гриллов из Аида, бродивших вблизи Мертвого озера, которые вообще не умели разговаривать — только охотиться и подчиняться инстинктам. «И кто только выбирает подобные персонажи?» — всегда недоумевала Жаргал — уважаемая новичками ветеранка Голиафских гор.
Она никогда не отказывалась поговорить о жизни вне игры, но ничего интересного сообщить собеседникам не могла — обычная девчонка с обеспеченными родителями, способными оплатить игровой ключ своему ребенку, который немного увлекся детскими забавами, не желая возвращаться в реальный мир. Хотя образование Жаргал получила неплохое — не самое дорогое, конечно, но… Родители оплатили интеграцию ядер воспоминаний со знаниями базы данных управляющего персонала начального уровня. Процедура заняла чуть больше недели, разделившись на три этапа. Жаргал не знала почему, но боялась отправляться в образовательный центр, где у людей извлекали сознание, интегрируя новые навыки, замещая свободные ядра памяти.
— А если вы удалите мне что‑то из реальных воспоминаний? — спросила Жаргал услужливого гида.
— С молодыми подобного никогда не случается, — успокоил он. — У вас занято, как правило, не больше десяти — двадцати процентов от общего числа ядер памяти, так что…
Остальное время пребывания в образовательном центре Жаргал не особенно запомнила — прошла оплаченные родителями три этапа интеграции знаний и вернулась в «Фивы», пообещав отцу, что вернется в КвазаРазмерность, как только достигнет возраста полной ответственности перед обществом, когда клирики Всемирной иерархии присуждают человеку личные порицания, а не перенаправляют их на родителей ребенка.
— До этого дня я все равно не смогу работать управленцем, — сказала Жаргал перед тем, как покинуть жилой комплекс Galeus longirostris.
Родители не спорили, считая, что выполнили свой долг. Остальное зависит от их непутевого чада.
Жаргал не следила за календарем КвазаРазмерности, но знала, что намеченный прежде день возвращения в реальный мир давно остался в прошлом. Биологическая оболочка лежала в капсуле игрового терминала, а сознание пребывало в «Фивах», созданных на втором уровне реальности. Жаргал знала, что где‑то в схожем терминале, только не имеющем ничего общего с игровым проектом, находились тела ее родителей, считавших себя коренными жителями Квазара — построенного в Подпространстве мира, не особенно отличающегося от игровой площадки «Фивы», если закрыть глаза на размеры и численность пользователей.
«Грядет что‑то интересное», — чувствовала Жаргал, откладывая возвращение на второй уровень реальности, хотя в действительности все дело было в том, что в тот недолгий перерыв от игры, когда получала образование, она почувствовала себя в КвазаРазмерности так неуютно, что сейчас покидать «Фивы» совершенно не хотелось. Здесь у нее была своя жизнь и друзья, а что у нее было там, в неприветливой реальности, где снова нужно доказывать свою состоятельность с нуля? Ни — че — го…
— Ладно, — приняла решение Жаргал, решив заключить сделку с телебами. — Один кошель авансом. Остальные два после того, как закончим охоту на мантикору.
— Договорились, — согласился Тарос, протянув руку, чтобы скрепить сделку.
Ладонь голиафки была большой, а рукопожатие таким крепким, что у предводителя телебов затрещали кости. Другие укротительницы весело загалдели, привлекая к себе внимание. Пойманный ими буньип начал меняться, буквально выворачиваясь наизнанку.
— Последнее время у нас происходит черт знает что, — призналась Жаргал новым друзьям, когда буньип из тюленя с львиной пастью превратился в черного кабана и побежал прочь, стуча копытами.
Далеко ему уйти не удалось — кнуты укротительниц дотянулись до него, вернув в центр образованного голиафками круга. Яд попал уродливой твари в кровь, но смерть не наступила. Вместо этого кабан снова начал выворачиваться наизнанку, становясь буньипом. Неистовое хрюканье смешалось с протяжным львиным ревом. Затем обитающий в реках монстр стих.
— И такое встречается последнюю неделю по несколько раз на дню, — посетовала Жаргал. — Старец велел нам разобраться, а что мы можем?
Она посмотрела на Тароса, словно он мог дать ответ.
— Не знаешь? — вздохнула она. — Вот и мы не знаем.
Мало кто был в курсе, но последний месяц собранные Прай — Ми маги пытались наслать проклятия на обитающих в Голиафских горах животных. В идеале планировалось привлечь к этому мистифов Аида, но контакт с ними так и не удалось установить — все гонцы, отправленные для переговоров, были убиты. Так что от чернокнижников пришлось отказаться, хотя благодаря им можно было попытаться подчинить обитавших в горах монстров, направив их против голиафцев, а так… Маги не могли подчинить мантикор, буньипов и тем более минхочао, зато им под силу было сделать их менее опасными, превратить в слабых. Например, в кабана, как это случилось на глазах Тароса с пойманным укротительницами буньипом.
Впрочем, в распоряжении Прай — Ми все равно был один мистиф, и не разыграть эту карту во время первого штурма стало бы великой глупостью. Беречь ресурсы не имело смысла. Атаке надлежало стать молниеносной, чтобы остальные телебы поверили в мощь армии Прай — Ми и решили присоединиться, когда проход в Аид будет открыт.
— Думаю, ты нам больше не нужен, — сказала Жаргал, обращаясь к Ламбро. — Там, куда мы отправимся, таким псам, как ты, нет места.
Голиафец опустил голову и поплелся прочь — еще одна прописанная в игровую точку сборки установка, согласно которой в иерархии горного народа выше женщин стояли только фидаины Старца горы.
— Смотрите под ноги, — предупредила Жаргал, сообщая, что кроме буньипов меняются и сквадеры. — Грызуны превращаются в сущих дьяволов. Ходят слухи, что теперь они охотятся на своих злейших врагов — тяньгоу… Хотя последние тоже мутируют… — укротительница помрачнела. — Надеюсь, удастся найти не изменившуюся мантикору…
Она провела новых знакомых в недавно созданный тоннель. Для строительства использовался минхочао третьего уровня — электрический червь олгой — хорхой. После подобной прокладки тоннеля на каменных стенах еще долго сохранялись заряды статического электричества.
— Постарайтесь ни к чему не прикасаться, — сказала Жаргал, объясняя, как выглядит нора мантикоры. — Маловероятно, конечно, что они еще не разбежались, но все же… — укротительница смолкла, прислушиваясь к далекому, едва уловимому скрежету.
Дюжина сквадеров появилась из‑за поворота. Они бежали, ловко перебирая передними заячьими лапами, а задняя их часть, доставшаяся им от глухарей, планировала за счет большого хвоста. Жаргал выругалась сквозь зубы и щелкнула кнутом из голиафской кобры, готовясь к схватке.
— Берегите шеи, — посоветовала она Таросу и его людям, но вступить в бой с грызунами не получилось, потому что они не атаковали чужаков, а бежали от тяньгоу.
Увидев людей, сквадеры остановились, взвешивая уровень угрозы. Замешательства хватило, чтобы их догнали мутировавшие тяньгоу. Прежде они принимали образы белой лисицы или черной собаки, сейчас же от былых образов мало что осталось. Головы тяньгоу разделились, образовав сдвоенные пасти, способные раскрываться на сто восемьдесят градусов, демонстрируя два десятка острых зубов. Еще одна небольшая пасть появилась на кончике хвоста. Когти увеличились. Когда новые тяньгоу бежали, то выбивали, соприкасаясь с камнями, снопы искр.
Сквадеры увидели злейших врагов, издали пронзительный писк и неожиданно решили атаковать не чужаков, а своих извечных врагов. Грызуны разбежались и прыгнули. Их лапы превратились в крылья, хвосты в пропеллеры, а заячьи морды вытянулись и заострились, становясь пиками благодаря чему, столкнувшись с тяньгоу они буквально пригвоздили последних к каменным стенам, где остаточные электрически разряды поджарили вечных врагов, превратив в обугленные тушки.
— Кажется, нам сегодня везет, — сказала Жаргал, жестом требуя, чтобы группа Тароса следовала за ней.
За поворотом проложенный в скальных породах тоннель лихо нырнул вниз, закончившись просторной пещерой, в сводах которой искрились электрические разряды, время от времени превращаясь в молнии, бившие хаотично, перемалывая при попадании камни в пепел.
