– Показалось нервным? А сейчас? Какое моё поведение?
– Вы плачете.
– Это не модель поведения.
Ланина отвернулась, понимая, что у неё заканчиваются силы на браваду. В глазах начиналась неприятная резь.
– Вам больно, – произнёс Первый.
– Это не модель поведения.
Робот вдруг улыбнулся.
– Тамара, скажите мне что-нибудь другое.
Она удивлено повернулась:
– Что?
– Не хочу, чтобы в последние минуты моей жизни меня спрашивали о моделях поведения.
Тамара, наконец, не справилась с эмоциями. Она низко наклонила голову, пряча блестящие глаза.
– Первый, ты не можешь так говорить.
– Почему?
Удивление было таким искренним.
– Ты машина, хорошо отлаженная, настроенная на человеческие эмоции, но ты не можешь…
Женщина замолчала, потому что дрогнул голос.
– Так же, как вы не можете ослушаться приказа, – произнёс робот.
Он внезапно подался вперёд, пластинки указательного пальца выпустили длинный стержень. Первый сам развинтил черепной панцирь, снял его, обнажив искусственный мозг.
– Все в порядке, – повторил он.
Тамара взяла, наполненный кислотой, шприц, резко встала и подошла к роботу. Подсветка глаз на гладком лице потухла, словно он закрыл их. Женщина вставила иглу в приёмный порт.
– Прощай, Первый, – прошептала она.
Робот снова улыбнулся:
– Прощай… Тата.
Тамара вздрогнула. Не от того, что робот назвал её именем, разрешённым только Вадиму, а потому что поняла, в чём именно сейчас не стыкуется его поведение и загруженные директивы.
– Первый, ты хочешь умереть? – спросила она.
– Нет.
– Но согласен!
Тамара вынула шприц в ту же секунду.
– Нет.
– Ты сейчас разрешил мне убить тебя.
– Да.
– Ты не мог! Это противоречит базовой директиве самосохранения. При угрозе твоей жизни, ты должен был свернуть мне шею! Директива аннулируется только при ведении специального кода создателей, а я ничего тебе не вводила! И Вадим тоже, и никто не вводил!
Робот молчал.
– Объясни мне! – требовала Тамара. – При попытке ввести тебе иглу с кислотой, ты должен был меня остановить, но вместо этого сам подставил голову!
Первый сощурился, внимательно глядя на женщину.
– Вы мне не поверите, – ровно произнёс он.
***
Операторы контрольной комнаты с большим интересом следили за доктором Мальским, который нервно ходил из угла в угол и поглядывал на мониторы.
– Тамара, только не глупи, – повторял он каждую минуту.
На черно-белом экране доктор Ланина взяла шприц, ввела иглу в приёмный порт за виском робота. Вадим прилип к экрану.
«Какой я идиот! – мелькнула у него быстрая мысль. – Надо было мне это сделать!»
Офицеры тоже пристально следили за происходящим в лаборатории.
– Она сделала? – спросил один. – Что-то не пойму.
– Ещё нет, – Вадим ждал конвульсий робота, после дозы кислоты в мозг, но их все не было.
Тамара стояла, загораживая собой голову робота. Было похоже, что они все ещё разговаривают. Наконец, она отошла. Кое-что в картинке изменилось. Лейтенанты-операторы поняли не сразу, а Вадим бросился вон из комнаты в то же мгновение. Он промчался по коридору со скоростью метеора и успел заскочить в закрывающиеся двери лаборатории. Электронные блокировочные засовы лязгнули за его спиной через секунду, намертво запечатав помещение.
Первый уже встал с кресла и накладывал на руку оружие. Маленький дисплей над раскрытой кодировочной панелью горел красным индикатором боевого положения. Робот повертел стволами.
– Что ты сделала?! – крикнул Вадим.
Тамара стояла у терминала общего управления. На вопль Мальского пожала плечами:
– Активировала систему вооружения первого дивизиона.
– Что?! Всего дивизиона?!
Кресла отдыха отключались одно за другим. Роботы зашевелились. Каро встал, огляделся.
– Час дня, – произнёс он. – Доктор Ланина, изменилось расписание?
– Да, мальчики. Вооружение одеть в полном объёме.
– Даже «рельсотрон»?
Имелся ввиду здоровый импульсный ускоритель.
– Даже его, – усмехнулась женщина.
– Он тяжелый, – покачал головой Каро. – Придётся второй комплект батарей навесить.
– Вот, слышишь? – Тамара кивнула Вадиму. – В директивы такую речь не заложишь, это от души.
Тот уже крался к ней.
– Первый, следи, – приказала она и прежде чем, Мальский успел что-то сделать, его взял за плечо робот.
– Тамара! Остановись!
– Прости, не могу.
– Они всего лишь роботы!
– Да, – женщина продолжала быстро набирать что-то на клавиатуре. – Но не более чем мы с тобой. Помнишь, я говорила, что процесс самосовершенствования начнётся, как только они осознают себя, как личность? Так вот: я ошибалась. Процесс давно начался. Они уже осознают себя.
Вадим просто не верил в происходящее, глядя, как роботы встают с кресел и выстраиваются в две шеренги по длине зала.
– Тамара, тебя убьют… – у него заканчивались слова. – Нам их не спасти и самим тоже не поздоровится!
Она только кивнула в ответ:
– Да, я знаю. Скажи мне код доступа к системе подводной эвакуации.
– Нет! – Вадим попытался вывернуться из объятий Первого. – Даже не думай!
Тамара гневно сверкнула глазами.
– Если не спасти их сейчас, все, что мы сделали, будет потеряно! У нас только один шанс сделать все правильно!
Ровные шеренги роботов повернулись лицом к эвакуационным воротам. Икс Бром и Каро встали во главе. Тела роботов были увешаны бронёй и оружием по самую макушку.
– Каро, базы данных загружены? – спросила Ланина.
– Да, у меня с первой по сто двенадцатую, остальные у Брома.
– Ты что им загрузила? – удивился Вадим.
– Все, что у нас было, даже базу данных биологической лаборатории.
Мальский уже собрался возмутиться, но увидел сообщение на главном мониторе лаборатории и замер.
На синем экране горело: удаление операционной системы «ИтернаБион» завершено.
– Ты что сделала? – удивлено спросил он.
Вообще то, все роботы должны были сейчас отключиться. Это была операционная система их мозга. Но вместо того, чтобы превратиться в неподвижных истуканов, все они весьма живо следили за ситуацией и даже выглядывали из строя посмотреть.
– Задала им новую задачку, – улыбнулась Тамара. – Теперь они отдельный дивизион.
Вадим подошёл к терминалу, поражённо посмотрел данные.
– Когда ты успела? Удаление операционной системы? Всех директив? Как?! У тебя нет допуска такого уровня. И как же они сейчас…?
– Это не я.
Тамара улыбалась, глядя на его удивлённое лицо.
– Ты так и не понял? Первый сам удалил директивы. Он существует самостоятельно уже три месяца. А сегодня просто разрешил мне убить себя, только из-за того, что не желал мне проблем. Он давно мог активировать вооружение, пробить дыру в стене и улететь от нас ко всем чертям, но он этого не сделал, потому, что мы его семья.
Мальский всё не сдавался.
– Этого не может быть. Мы бы заметили, что процессы мозговой деятельности вышли из-под контроля.
– Нет, – Тамара покачала головой, – как и мы с тобой он умеет успокаиваться, контролировать эмоции. И он сделал это, чтобы прожить подольше, потому что, как любому живому существу, ему страшно умирать.
– Это не возможно! Мозг каждого робота связан с центральным компьютером. Программу лимбической диагностики нельзя обмануть…
Тамара развернула к нему монитор:
– Вот с чем связан центральный компьютер!
Вадим поражённо замер. На экране вспыхивали знакомые звёздочки.
– Знакомься, наш призрак – «технологически организованный разум А». Программа написана Первым. Она блокирует доступ диагностических ресурсов к лимбической системе мозга всех роботов. И это не единственное её назначение. Первый загрузил ТОРУ в центральный компьютер три месяца назад.
Вадим так и стоял.
– ТОРА?
– Он так назвал её, – усмехнулась Тамара. – А я только что сделала её основой их новой операционной системы.
Мальский посмотрел на роботов. На лице Первого зажглась улыбка. Каро и Бром утвердительно кивнули.
– Господи, вы все…?
Вадим ещё секунду смотрел на них, потом подошёл к терминалу, начал быстро набирать команды.
– Что делаешь? – спросила Тамара.
– Отстань, – огрызнулся он, – пока я не передумал!
***
Генерал Каташин налил себе кофе, вдохнул аромат. Настенные часы показали час дня, пикнули. Всё. Время. Пора доложить о проделанной работе по уничтожению бракованных единиц.
Генерал потянулся к трубке, но она внезапно завибрировала от звонка. Каташин нахмурился, поднёс её к уху.
– Товарищ, генерал, – зазвучал голос дежурного по объекту. – Внештатная ситуация в лаборатории главного конструктора. Двери заблокированы, видеокамеры отключены, визуального контакта нет. Доктора Ланина и Мальский находятся внутри.
Каташин брякнул кружку на стол.
