38
Утро последнего дня своего пребывания в отпуске Котов решил посвятить тем обязательствам, которые он имел перед больничной братией, и в первую очередь перед Карасем. Андрей напряг все мыслительные способности, чтобы вспомнить адрес зазнобы своего приятеля. “Так, улица, точно помню, Заводская и дом номер три. А вот квартира… То ли пятьдесят шесть, то ли шестьдесят шесть. Не помню. Кажется, Карась говорил, что третий подъезд и второй этаж. Там уж на месте и определюсь. Спрошу, если что. Имя-то я знаю”.
Одевшись и причесавшись, Андрей сбрызнулся одеколоном. Весь преисполненный удовольствия вот так просто, без всякого надзора передвигаться по городу, Котов вышел на улицу. Путь отпускника лежал к трамвайной остановке. Протоптанная сотнями прохожих тропинка лежала мимо высокой ели, установленной посереди двора. На зеленых лапах красавицы висела простая, составленная из обычных, покрашенных в различные цвета лампочек накаливания, гирлянда. Ближе к макушке была установлена надпись: “С Новым 1988 годом!” Вершину красавицы венчала красная звезда. Несмотря на то, что уже рассветало, лампочки, развешанные по дереву в незамысловатом порядке, то вспыхивали, то гасли. Вокруг дерева валялось много остатков бенгальских огней, цветной мишуры и просто всякого мусора как свидетельство бурно проведенной народом новогодней ночи. Навстречу Андрею то и дело попадались выпившие люди, которые беззлобно приставали к прохожим, поздравляя всех и вся с Новым годом.
Из-за осевшего на стеклах трамвая инея улицы не было видно, поэтому отпускник ориентировался только на объявления. “Следующая остановка — Заводская”, — прохрипело в динамике насквозь промерзшего вагона. Андрей вышел в малознакомом ему районе города и начал искать Заводскую улицу. Искомый объект скоро нашелся, но оказалось, что нужный Котову конец улицы лежит в паре километров от остановки и надо было проехать еще два прогона вперед. “Ничего, пешочком пойду, — подумал Андрей, — хоть согреюсь немного”.
Дом № 3 представлял из себя серую пятиэтажную “хрущевку”. Андрей нашел третий подъезд и поднялся на второй этаж. Препятствия в виде домофона в те времена еще не было. Вот квартира номер пятьдесят шесть. Котов позвонил.
— Кого там несет? — раздался из-за двери старческий визгливый голос.
— Мне бы Тамару!
— Какую Тамару?
— Ну такую, она здесь жить должна, — ответил Андрей
За дверью воцарилось молчание, потом послышалось:
–Ах, Томку, что ли?
— Ну да!
— Так к ней в дверь и звоните. Она напротив, в пятьдесят пятой, живет. Сколько пить-то можно! Уже месяц у этой крали одни пьянки да кавалеры. Че по бабам-то таскаться? Беспутный вы народ, мужики!
Андрей не стал дослушивать и позвонил в пятьдесят пятую квартиру. Подождав пару минут, отпускник услышал поворот ключа в двери, и в проеме показался толстяк килограмм под сто, с огненно-рыжими лохматыми волосами. Здоровяк был одет в синюю вылинявшую майку, из-под которой торчал обильный волосяной покров. Майка была наполовину заправлена в семейные трусы, на ногах мужика были шлепанцы.
— Тебе чего надо? — с угрозой в голосе спросил незнакомец.
— Мне Тамару!
— Ах, Тамару! Я тебе сейчас такую Тамару покажу! — прорычал мужик и бросился на Андрея с кулаками. — Я тебя вразумлю, как к чужим бабам ходить!
— Да она не моя баба! — пытаясь уклониться от кулаков верзилы, закричал Андрей. — Меня попросили передать ей пару слов!
— Знаем мы ваши слова, только хозяин из дома вышел, так сразу к его бабе какой-нибудь гондон штопаный пристанет!
— Да не нужна мне твоя Тамара! — просипел Котов, поскольку в этот момент ревнивец схватил незваного гостя за горло.
“Надо делать ноги, пока этот громила меня не задушил!” — успел подумать Андрей и ногой пнул между ног толстяку.
— О-о, козел, так ты еще пинаться! — успел услышать побежавший по ступенькам Котов. Не дожидаясь развязки событий, он выскочил на улицу. По инерции чуть ли не бегом отпускник прошел пару кварталов. Сердце учащенно билось, лоб, несмотря на уличный мороз, был в поту. “Ну, Карась, ну деятель, — сердился на Илью Андрей, — какого черта он с такими шмарами связывается. Она уже наверняка забыла Карася давным-давно. А я через нее чуть по шапке не получил!”
На обратном пути Котов купил две бутылки водки у таксистов, заплатив за спиртное в три раза выше магазинной цены, а также приобрел у старушки, торговавшей куревом, пару блоков сигарет исчезнувшей ныне марки “Дорожные” и, довольный совершенными покупками, вернулся в свою квартиру. Спиртное, чтобы не беспокоить родителей, спрятал во встроенном шкафу, сигареты положил в мешок, который начал собирать для возвращения в больницу. Складывая вещи, Котов попросил у матери чай.
— Тебе что, заварить, что ли?
— Нет, мне его нужно в больницу.
— А где вы его там кипятите?
— Да если медсестру хорошо попросить, то она мигом чай ставит, — соврал Андрей.
— А, тогда ладно, — ответила мать, доставая из шкафа пятидесятиграммовую пачку чая № 36.
— Нет, мам, этого мало будет, давай весь, который дома есть, вы же с отцом все равно кофе только пьете.
Весь чай — это было около килограмма отборного напитка.
— Ну что с тобой поделаешь, бери, только зачем так много? — спросила удивленная мать, еще не знавшая, что за полтора месяца пребывания в дурке сын стал законченным чифиристом.
— Так ведь не я же один буду пить, того угостишь, этого…
— Но ведь чай такой дефицит, не жалко тебе чужих людей поить?
— Сегодня я напою, завтра меня напоят!
— Ой ли, ты ведь сам говорил, что там ни к кому почти не ездят, а значит, ничего и не привозят!
— Понимаешь, мам, в больнице за чай все, что угодно, можно выменять. Да и от нас не убудет. Я скоро выйду из больницы, достану вам этого чая сколько угодно.
— Ну, ладно, Бог с тобой.
39
Ехать обратно в дурку Андрею очень не хотелось. Андрей встал с кровати, усилием воли заставил себя умыться, позавтракал и выпил утреннюю чашку чифиря. Терпкий напиток разогнал кровь по телу и заставил голову думать быстрее. Чтобы прикинуть план своих действий, отпускник вышел на лестничную площадку и закурил. Сизый дым расплывался по полутемному подъезду и поднимался к мерцавшей под потолком маломощной лампе. “Итак, кроме хавки я везу с собой в больницу две бутылки водки, килограмм чая и два блока сигарет. Целое богатство по тамошним меркам. Надо будет захватить еще книжек, чего-нибудь из Дюма. Да, чуть не забыл, надо еще конфет шоколадных медсестрам, ну, или хотя бы пару плиток шоколада. Вот только где их взять, в магазине не то что конфет, сахара нет. Придется попросить у матери, у нее в загашнике наверняка все есть”.
Обратный путь до больницы показался Котову удивительно коротким. Казалось, он только что вышел из дома, и на тебе, уже стоит у входа в психбольницу. Высоченный забор, импровизированный КПП, лай собак. “Ей-ей, настоящий концлагерь, автоматчиков на вышках только не хватает”, — подумал Андрей.
Подойдя к отделению, Котов, оглянувшись по сторонам, достал водку и засунул бутылки в сугроб, после чего припорошил все снежком, а сверху воткнул сосновую веточку, чтобы дворник нашел алкоголь. Пачки с чаем пациент еще раньше растолкал по спортивному костюму, а также под нижнее белье. “Авось шмонать не будут, может, пронесет”.
Когда Андрей вошел в комнату для досмотра, он успел сунуть медсестре коробку “Птичьего молока”, страшного дефицита в ту пору, прежде чем та успела что-то сказать. Женщина, вышедшая для досмотра больного, улыбнулась и для приличия спросила:
— Спиртное, колющее, режущее с собой не привез?
— Не, Светлана Павловна, мне это ни к чему! — радуясь тому, что сегодня не смена Чикоты, ответил пациент. — Зачем мне эта водка, я же выписываюсь скоро!
— Ну, ладно, клади продукты в холодильник и проходи в отделение.
Первым делом, оказавшись внутри дурки, Кот двинулся к Илье. Карась с перевязанной рукой сидел в туалете и курил какой-то чинарик. Сумрачный вид приятеля красноречиво говорил о том, что Карась пережил за последние дни.
— Илья, здорово! — искренне обрадовавшись встрече, прокричал Андрей.
— Здорово, братуха! — улыбнулся, увидев Котова, Илья. — Ну, че, как съездил? Че новенького на воле?
— Обо всем рассказывать долго, первым делом на, держи, — и Котов подал Карасю пачку сигарет. Стоявшие в туалете пациенты чуть не поперхнулись от зависти. Целая пачка сигарет, когда тут впятером курят одну папироску!
— Во-вторых, когда народу не будет, расскажу все по порядку. Главное, на ужин не ходи, я из города столько хавки привез, умотаться!
— Юмба! — обращаясь к толстяку, хрипло сказал Карась. — За таблетку циклы пайку за ужином даю! Согласен?
— Угу, только, может, ты меня сигареткой угостишь?
— Ладно, держи.
Тут же произошла типичная больничная история: на Юмбу налетели несколько изголодавшихся по табаку пациентов. В результате толстяк сделал от силы три затяжки.
