– Почему? Возможно, он в запасе. Но я думаю, ты догадываешься теперь, насколько важна эта лаборатория. Пойдем.
– Где Мэри?
– Сейчас тебе к ней нельзя. Она приходит в себя.
– С ней… что-нибудь случилось?
– Я же обещал тебе, что все будет в порядке. Лучше Стилтона в этой области никого нет. Но нам пришлось копать очень глубоко и преодолевать ее сопротивление. Это всегда тяжело для объекта.
Я обдумал его слова и спросил:
– Ты получил, что хотел?
– И да, и нет. Мы еще не закончили.
– А что ты хочешь найти?
Мы шли по одному из бесконечных подземных коридоров базы, потом зашли в небольшой кабинет и сели. Старик нажал клавишу коммуникатора на столе и сказал:
– Частная беседа.
– Да, сэр, - послышалось в ответ. - Мы не будем записывать.
Одновременно на потолке зажегся зеленый сигнал.
– Верить им, конечно, нельзя, - пожаловался Старик, - но по крайней мере, пленку не будет слушать никто, кроме Келли. Теперь о том, что ты хотел узнать… Хотя, по правде говоря, я не уверен, что тебе положено это знать. Да, она твоя жена, но душа ее тебе не принадлежит, а то, что нам стало известно, крылось слишком глубоко в душе. Мэри и сама не подозревала, что там есть.
Я молчал, и он продолжал задумчиво, обеспокоенным тоном:
– С другой стороны, может быть, лучше рассказать тебе что-то, чтобы ты понял, о чем я говорю. Иначе ты начнешь дергать ее, а мне бы этого очень не хотелось. Ты невольно можешь вызвать у нее какой-нибудь нервный срыв. Она вряд ли что-то вспомнит - Стилтон работает предельно осторожно но ты можешь здорово осложнить ей жизнь.
Я глубоко вздохнул и сказал:
– Сам решай.
– Ладно. Я расскажу тебе кое-что и отвечу на твои вопросы - на некоторые из них, - если ты поклянешься никогда не беспокоить на эту тему свою жену. У тебя просто нет нужного опыта.
– Хорошо, сэр. Я обещаю.
– В общем, не так давно на Земле существовала группа людей - культ, можно сказать, - к которым все остальное человечество относилось довольно неприязненно.
– Я знаю. Уитманиты.
– А? Откуда ты узнал? От Мэри? Нет, Мэри не могла ничего тебе рассказать; она сама не помнила.
– Нет, не от Мэри. Сам догадался.
Старик посмотрел на меня с удивлением и уважением одновременно.
– Возможно, я тебя недооценивал, сынок. Да, уитманиты. И Мэри была в детстве с ними, в Антарктике.
– Стоп! Они же перебрались из Антарктики… - я напряг память, и нужная дата вдруг всплыла, -…в 2034-м!
– Точно.
– Но тогда Мэри должно быть около сорока.
– А тебя это беспокоит?
– В смысле? Нет, видимо. Но этого не может быть.
– На самом деле может. Хронологически ей действительно около сорока.
Биологически - примерно двадцать пять. А субъективно она еще моложе, потому что у нее нет сознательных воспоминаний о жизни до 2050-го.
– Что ты имеешь в виду? Я могу понять, что она не помнит свое детство, не хочет его вспоминать. Но что означает все остальное?
– То что я и сказал. Ей ровно столько, на сколько она выглядит…
Помнишь ту камеру на корабле титанцев, где она начала что-то вспоминать?
Лет десять или даже больше Мэри провела в анабиозе точно в таком же аквариуме.
С возрастом я не становлюсь грубее и крепче; скорее наоборот - мягче, сентиментальнее… Мэри, моя любимая жена, плавающая в этой искусственной утробе, не живая, не мертвая - законсервированная, словно саранча в банке - нет, это было уже слишком.
Откуда-то издалека вновь донесся голос Старика:
– Спокойно, сынок. С ней же все в порядке.
– Ладно… Дальше.
Внешне жизнеописание Мэри выглядело довольно просто, хотя элемент загадочности в нем тоже присутствовал. Ее нашли в болотах под Кайзервилем у северного полюса Венеры. Девочка ничего не могла о себе рассказать и знала только свое имя - Аллукьера. Никто не счел имя важной деталью, да и вряд ли кому пришло бы в голову искать связь между маленькой девочкой-найденышем и крахом уитманитов: еще в 2040-м команда грузового корабля, доставлявшего припасы в их колонию в Новый Сион, сообщила, что там никого не осталось в живых. Целых десять лет времени и двести миль непроходимых джунглей разделяли крохотное поселение Кайзервиль и забытую богом колонию уитманитов. Неизвестно откуда взявшийся ребенок на Венере? В 2050-м году? Да, событие невероятное, но на планете не нашлось ни одного человека, который заинтересовался бы этим делом и захотел разобраться. Кайзервиль в то время - это горняки, шлюхи, несколько представителей "Двухпланетной компании" и, пожалуй, все. А когда целыми днями ворочаешь на болотах радиоактивную грязь, ни сил, ни желания чему-то удивляться уже не остается.
Девочка росла, называя всех женщин в поселении "мамами" или "тетями", а игрушки ей заменяли покерные фишки. Со временем поселенцы сократили ее имя и стали называть девочку просто Лукки. Старик не сказал, кто платил за ее перелет до Земли, да это и не так важно. Главный вопрос заключался в другом: где она была с тех пор, как Новый Сион поглотили джунгли, и что случилось с колонией уитманитов?
Однако ответ на него хранился только в памяти Мэри - вместе с ужасом и отчаянием.
Незадолго до 2040 года - примерно в то время, когда появились сообщения о летающих тарелках над Сибирью, или на год-два раньше - титанцы обнаружили на Венере колонию Новый Сион. Как раз, видимо, за один сатурнианский год до нападения на Землю. Скорее всего, они прилетели на Венеру не ради землян, а на разведку. Но может быть, и наоборот, титанцы точно знали, где искать колонистов. Нам известно, что они похищали землян в течение двух веков, как минимум, и кто-то из последних пленников мог знать, где находится Новый Сион. Здесь темные воспоминания Мэри ничего не проясняли.
Она видела, как титанцы захватили колонию, как ее родители превратились в зомби, которые вдруг потеряли к ней всякий интерес.
Очевидно, паразиты не использовали Мэри в качестве носителя, или же попробовали и отпустили, решив, что слабенькая девочка-несмышленыш ни на что не годится. Так или иначе, она целую вечность - в ее детском восприятии - оставалась в захваченном поселении: забытая, никому не нужная, без ласки и заботы. Ее не трогали, но даже есть девочке приходилось то, что удастся стащить. Титанцы, судя по всему, собирались закрепиться на Венере: в качестве рабов они использовали, в основном, венерианцев, а колонисты-земляне большой роли в их планах не играли. Но Мэри присутствовала при том, как ее родителей помещали в анабиотический контейнер - возможно, для использования в дальнейшем против Земли.
В конце концов, она и сама оказалась в таком контейнере. Либо на корабле титанцев, либо на их базе на Венере. Скорее всего, последнее, поскольку после пробуждения она все еще была на Венере. Тут в ее истории много неясностей. Неизвестно, например, отличались ли паразиты для венерианцев от тех, что управляли колонистами-землянами. Возможно, нет: жизнь и на Венере, и на Земле имеет одинаковую углеродно-кислородную основу. Судя по всему, способности паразитов изменяться и приспосабливаться к окружающей среде безграничны, однако им приходится подстраиваться под биохимию носителя. Если бы жизнь на Венере имела кремниево-кислотную основу - как на Марсе - или фторовую, одни и те же паразиты не могли бы использовать и венерианцев и людей.
Но важнее всего было то, что случилось с Мэри после извлечения из "инкубатора". Планы титанцев захватить Венеру провалились - во всяком случае она застала последние дни господства паразитов. Ее начали использовать в качестве носителя сразу же после анабиоза, но она пережила своего паразита.
Почему он умер? Почему провалились планы титанцев? Именно это и пытались узнать Старик с доктором Стилтоном, выискивая ответы в памяти Мэри.
***
– И это все? - спросил я.
– А по-твоему мало? - ответил Старик.
– Но тут больше вопросов, чем ответов. - На самом деле, нам известно больше, - сказал он. - Но ты не специалист по Венере и не психолог. Я рассказал тебе, что знаю, чтобы ты понял, зачем нам нужна Мэри, и ни о чем ее не спрашивал. Будь с ней поласковей, на ее долю и так выпало слишком много горя.
Совет я пропустил мимо ушей, решив, что с женой мы поладим без посторонней помощи.
– Чего я не могу понять, так это как ты догадался, что Мэри имеет какое-то отношение к летающим тарелкам, - сказал я. - Надо думать, в тот первый раз ты тоже взял ее с собой не случайно. И оказался прав. Но как тебе это удалось? Только серьезно.
– Сынок, у тебя бывают предчувствия? - озадаченно спросил он.
– Еще бы!
– А что такое предчувствие?
– А? Видимо, ничем на первый взгляд не подкрепленная уверенность в том, что какое-то событие произойдет или не произойдет.
– Я бы сказал, что это результат подсознательного осмысления данных, о наличии которых ты даже не подозреваешь.
– Черная кошка в темном угольном погребе в полночь. У тебя не было вообще никаких данных. И не пытайся меня уверить, что твое подсознание обрабатывает информацию, которую ты получишь только на следующей неделе.
