Неужели догадались?
Проигрывай и играй
Дейзи впервые спустилась в подвал. Она даже не подозревала, что эти старые викторианские дома имели такие обширные подземные помещения, где прежде жили и работали слуги. Теперь подвалы пустовали. Ободранные стены, кучи хлама, сломанная пыль и паутина, навеки остывший паровой конь-качалка, трухлявое и изъеденное червями дерево. Запылившиеся лампочки слабого накала. Вниз по расшатанной лестнице. Для устойчивости Дейзи оперлась рукой о стену…
Что это?
Фу! Вошь!
Дейзи боялась насекомых, но не хотела демонстрировать свой страх перед маленькой девочкой. Впрочем, Целия выглядела абсолютно спокойной, как будто спускалась сюда уже сотни раз.
— Там что-то большое и темное, — прошептала Дейзи.
Девочка вошла в густой полумрак, открыла дверь и взяла свою старшую подругу за руку.
— Нам сюда…
Их поглотила темнота. Дейзи крепко сжала пальцы Целии. Та вела ее куда-то. Несколько поворотов. Похоже, теперь они шли в обратном направлении. Еще углы и повороты, углы углов — интересно, как велик этот подвал? — проход сужался, расширялся — темно, как ночью под подушкой — ступени лестницы, какой-то нижний уровень, коридор — кажется, стало светлее; наверное, привыкли глаза. Она огибала углы, боясь потеряться, похоже, они уже были где-то под соседним домом, и, спрашивая себя, зачем она спустилась сюда и куда ее, в конце концов, приведут…
Через неизвестное пространство…
Неподалеку от них находилась комната, тускло освещенная мониторами компьютеров. Машины наполняли ее статическим жужжанием. Провода и кабели от приборных консолей расходились по всем частям лабиринта. У рабочего стола стояли Макс, Джо и Джимми. Отец Дейзи получал от Хэкла взбучку за проявленное безрассудство. «Полный курс лечения», — как сказал бы Джазир.
Мы должны открыть ей правду, — настаивал Джимми. — Она заслужила это.
— Еще рано. Если вообще необходимо.
— Ей нужно это знать. По крайней мере, историю Сьюзен.
— Историю Сьюзен? Хм…
— Иначе мы поступим нечестно. Не забывай, Макс, она моя дочь.
— Я все понимаю. Когда придет время…
— Время для чего? — спросил голос из темного дверного проема.
— Дейзи? — изумленно воскликнул Джимми Лав.
— Ей нельзя находиться здесь. Кто ее привел? — Голос Джо.
— Ну, я. И что? — Голос Целии.
— О чем я должна узнать? Дейзи вошла в освещенное пространство.
— О втором образце ДНК для выявления гена везучести?
Молчание.
— Макс, давай, я расскажу ей обо всем, — голос ее отца.
— Нет, я сам расскажу.
— Спасибо.
Джимми повернулся к дочери и улыбнулся.
— Я буду наверху. Зайдешь потом, ладно?
На Дейзи нахлынул страх.
— Джо, ты разберешься с Бенни? — спросил Хэкл.
— Конечно.
— Забери с собой Целию.
— Мне не хочется уходить отсюда.
— Я здесь босс. Иди наверх и перестань создавать проблемы.
Джо протянул девочке руку.
— Я знаю дорогу, — оттолкнув его ладонь, сказала Целия.
Последовав за Джимми, Крокус и малышка исчезли в темном лабиринте. В освещенном помещении осталось два человека. Дейзи по-прежнему прижималась к стене у дверного проема. Хэкл делал вид, что изучает массивы чисел на экране монитора.
— Вы решили выиграть дубль-шесть? — спросила Дейзи, чтобы как-то начать разговор.
Профессор даже не взглянул на нее.
— Кстати, вы получили электронное письмо от Доупджека?
— От Доупджека? Как он? Просится назад?
Дейзи покачала головой.
— Он заявил, что знает имя Мистера Миллиона.
— И как же зовут этого типа?
— Диджей не написал. Джазир считает, что он блефует.
Хэкл поднял руки к лицу и помассировал переносицу. Дейзи никогда не видела его таким усталым и дряхлым.
— Почему вы занимаетесь этим, профессор?
— Чем именно?
— Почему вы так упорно стараетесь уничтожить АнноДомино? Я не против ваших планов, но не вижу в них никакой математики. И мне непонятна суть моего участия в проекте.
— Кажется, я засиделся. Пора размяться.
— Вы хотите подняться наверх?
— Нет. Просто пройдусь немного. Вы не составите мне компанию?
— Ладно.
Ей приходилось играть по его правилам. Главное — делать верные ходы.
На этот раз они пошли не по проходу к лестнице, а по каким-то длинным коридорам. По спирали вокруг и вокруг.
— Насколько велик ваш подвал? — спросила Дейзи.
— Когда мы только начинали обустраивать его, он размещался целиком под моим домом. Затем мы обнаружили дверь, которая вела в соседний подвал. Он не использовался, но для гарантии мы заложили кирпичами выход на лестницу. Это удвоило наше пространство. На создание всего сооружения ушло четыре года.
— Мой отец тоже участвовал в этом?
— Не с самого начала. Он присоединился к нам в конце семидесятых. Большую часть сооружения построили я, Пол, Сьюзен и Жоржик. Честно говоря, основную работу сделали Мэлторп и Джордж.
— Вы построили лабиринт? Лабиринт Хэкла?
— Он более запутан, чем кажется в начале. В этом весь смысл.
— А для чего он нужен?
Хэкл повел ее дальше по извилистым путям, и Дейзи наконец узнала правду.
Проигрывай и играй
Почему я построил лабиринт? Наверное, чтобы доказать себе что-то. Древние тоже создавали подобные структуры, но не для того чтобы теряться в них, а ради поиска себя. Не все лабиринты содержали чудовищ. Некоторые хранили сокровища. Они были инструментами мистики, средствами духовного поиска. Возможно, и я приобрел нечто схожее. Надеюсь, что, читая мои ранние работы, вы ощутили дух шестидесятых. Мы были математиками души. Да, теперь нам смешны наши прежние идеи, однако в те дни мы действительно верили в них. Например, концепция лабиринта. Мне хотелось создать другую Вселенную внутри компьютера. Электронные машины имеют дело только с информацией, и поэтому странники моих лабиринтов принадлежат иному миру. Они не устают, слепы и довольно тупы, что делает их прекрасными исследователями. Никаких мелочных человеческих чувств. Вы понимаете, о чем я говорю? Никаких осложнений.
Джордж Хорн был именно таким. Славный Пусто-пусто. Он оказал большую помощь в создании программы. Этот парень ничего не смыслил в компьютерах. Вообще ничего. Но разум Жоржика содержал невообразимые изгибы и боковые ответвления. Наверное, я просто пытался воссоздать его ум в виде виртуального лабиринта.
Шестидесятые годы и начало семидесятых дали науке плеяду великих ученых. Их творчество несло в себе радость жизни. Латеральное мышление, теория хаоса, фрактальные измерения, разгадка двойной спирали, клеточный автоматизм, теория сложности, игра жизни. И все эти открытия мы старались задействовать при разработке лабиринта.
Постепенно программа достигла уровня, на котором странники могли опознавать различные пути их виртуального мира. Это позволило нам усложнить структуру лабиринта и, соответственно, пополнить банк данных компьютерных существ. Чем больше хаоса мы вносили в их Вселенную, тем больше удовольствия они получали от игры. Во всяком случае, нам так казалось. Их задача была очень простой: найти путь к ядру системы. Для стимула мы установили в центре лабиринта мистический приз. Под призом я имею в виду пиктограмму сундучка с сокровищами — с монетами и драгоценностями, вываливающимися из него. Эту идею придумал Жоржик.
К тому времени лабиринт стал сложной формацией. В нем обитали тысячи странников, которые быстро перемещались по бесчисленным путям. У нас появились проблемы с отслеживанием информации. Это привело к созданию агентов — крохотных элементов, собиравших данные о путях, маршрутах и позициях странников. Они предупреждали нас об изменениях в природе виртуального мира.
Позже мы ввели в программу несколько факторов случайности. Странники начали находить призы слишком быстро. Нам приходилось играть на упреждение, Случайные пути, внезапные препятствия, двуглавые монстры, охранявшие некоторые повороты и перекрестки, ловушки, западни, перемещавшийся центр, тупики, зеркала, рухнувшие перекрытия, участки перцептуальной слепоты, сжимающиеся стены.
Конечно, наши хитрости бледнеют в сравнении с нынешними видеоиграми, но в те далекие времена мы создали одну из самых сложных систем искусственного интеллекта. Я всегда гордился этим. И сейчас горжусь. Мы были влюблены в программу. Каждый по-своему. Особенно Жоржик. Ему нравилось смотреть, как маленькие точки двигались по экрану монитора. Он мог сидеть перед компьютером часами, словно находился под гипнозом, словно пытался запомнить их перемещения. Невозможная задача, но Джордж не знал об этом. У Сьюзен Прентис тоже был свой лабиринт. Я имею в виду Пола Мэлторпа. Они извивались и кружились друг перед другом, как змеи, туда и обратно в странной любви. Однако Сьюзен прекрасно разбиралась в программировании, а Пол — в функциональном планировании. Я отвечал за числа. Жоржик указывал нам перспективы.
