— Не говори так о Бандо-сане, ты его не знал!
— Именно поэтому я могу судить о нем объективно! — мне кажется, наши крики давно уже заглушили звуки выстрелов, но я не обращал на это внимания. — Что ты можешь возразить, м? Скажи, где я не прав!
— Бандо-сан всегда заботился обо мне… нет, он всегда заботился о своей семье! Поэтому, когда он понял, какую ошибку совершил, он попытался все исправить, напав на Балалайку! Он — герой!
Отлично, она уже спорит, хоть и плачет постоянно.
Думаешь, на меня действуют твои слезы, соплячка?!.. Хотя, блин, реально действуют, с огромным трудом удерживаюсь от того, чтобы прижать тебя к себе, и начать шептать всякие утешительные слова, вымаливая прощение за свою грубость… Черт, еще не время. Может, позже.
— О, — я усмехнулся, зная, насколько паршивой может быть моя усмешка. — Значит, он — герой, потому что он заботился о дочери друга, который дал ему все? Благодаря которому он, собственно, и занял место, которое занимал столько лет? И как же, интересно, он о тебе заботился? Как о дочери? Или, как о некоем стратегическом оружии, которое еще может понадобиться когда-нибудь?
— Как ты можешь так говорить?! Бандо-сан… Бандо-сан всегда… он всегда был добр ко мне!
— Конечно, он был добр! — выплюнул я, стараясь не глядеть в ее глаза. — Каким еще ему быть с дочерью лучшего друга и, по совместительству, возможно, будущей главой клана Васиминэ?!
— Нет! Он заботился обо мне не поэтому!
— Да, плевать, из-за чего, — я снова стукнул по шкафчику, вызвав очередной грохот, заставивший ее вжать голову в плечи. — Продолжим! Итак, твой добренький Бандо вызвал людей Балалайки, чтобы они решили за него его проблемы, потому что он вдруг начал терять власть и деньги…
— Нет…
— А потом… потом… потом этот ублюдок взял и напал на ту, которую нанял! С ножом! Это благородно?! Может, Балалайке стоило дать себя убить? А?!
— Да! — в голосе Юкио снова появился вызов. — Ей стоило сдохнуть, и проблем бы не было!
— Какая же ты все-таки тварь! — я даже скривился от отвращения. — Более того, ты — достойная воспитанница ублюдка-Бандо — такая же тупая, эгоистичная сука. Ты не можешь понять простых вещей. Во-первых, даже если бы Бандо убил Балалайку, то русские бы точно не остановились на Союзе Коусо, они бы все здесь легли, но сравняли бы половину города с землей. Во-вторых, даже если бы русских каким-то чудом удалось успокоить, после этого клан Васиминэ вырезали бы уже свои же. В-третьих, даже если бы клан Васиминэ каким-то чудом выжил, начался бы дележ власти, что означает: войну между кланами, которая привела бы к еще большим жертвам.
— Но… но, что ему было делать?!
— Думать! Хоть иногда! Думать, Господи, просчитать свои действия хотя бы на один ход вперед! А не переть как паровоз, который не может сойти с рельс!
— Но Бандо-сан просто не видел другого выхода! — ох, она уже даже не плачет, она рыдает. Боже мой, почему моя воля так слаба? Почему я не могу смотреть на девичьи слезы спокойно?!
— О, конечно, не видел, — согласился я. — Потому что он идиот.
— Хватит! — девочка решительно встала. Наконец-то. — Хватит оскорблять Бандо-сана!
— Окей, — покладисто согласился я, отступая на шаг. — Больше не буду. Но ты ведь знаешь, что я прав.
— Нет, — хотя она и решительно мотала головой, я знал, что породил зерна сомнения в ее голове. Осталось добить.
— Но самое плохое в этой истории даже не Бандо-сан, с его жаждой власти и денег…
— Ты же обещал! Больше ни слова о Бандо-сане!
— Хорошо… — я кивнул, но и не думал молчать. — Самое плохое — это твой страх перемен. Из-за своего страха, Юкио, ты обрекла на смерть кучу народу, дав Балалайке повод остаться в этом городе, чтобы добить твой клан. Твою, так называемую, семью.
Девочка всхлипнула, но что ответить не нашлась. Очевидно, мое обвинение было столь нелепым, что она просто не поняла, за что конкретно ее так обозвали.
— Признаю, я боялась перемен, — заговорила она, наконец. Слезы ее высохли. — Но я преодолела свой страх, когда согласилась стать главой клана Васиминэ!
— Вранье, — тихо ответил я. — Ты стала главой как раз потому что боялась перемен.
— Что за чушь…?
— Брось, Юкио, — я отмахнулся. — Ты с самого детства была принцессой. Взгляни только на дом, в котором ты живешь. Большой, красивый, просторный. Ты хоть представляешь, сколько стоит такой дом в Токио? Вижу, что представляешь. Так же ты представляешь, сколько стоит обучение в твоей элитной школе, с элитной библиотекой, элитными классами и элитным крылечком. А так же ты понимала, что если откажешься от всего этого… ты все это потеряешь…
— Я об этом даже не думала!
— А о чем ты думала?! — я снова повысил голос. — О чем, черт возьми, ты думала, когда решила встать во главе своего клана?! О чем? Надеялась, что для маленькой девочки сделают исключение и ее людей не будут убивать? Надеялась, что, как только ты придешь, все сразу воспылают духом, и ты легко победишь всех врагов? На что ты надеялась, Юкио?!
— Я… Я… я просто… — снова заревела. На этот раз гораздо слабее. Но гораздо искреннее.
— Ты просто не хотела оставлять Гина-сана одного, — ласково произнес я, заключая девочку в объятия. Она рыдала, а я просто стоял, и гладил ее по волосам. Рок сидел рядом и глядел на нас со смесью удивления и облегчения.
— Что бы я не делала, — раздался сквозь всхлипы голос где-то из под моей руки. — Каковы бы ни были причины моих действий… Я сделала это сама. Я сама бросила себя в эту сторону. Это мой выбор, и ничей больше.
— И? — я усмехнулся. Снова. Но не отстранил ее, не оттолкнул, продолжая гладить по волосам. А она и не отстранялась. — И ты готова принять последствия своих решений?
— Да, — она, наконец, вытерла слезы, отступила, только сейчас смутившись того, как близко стояла ко мне.
— Вот и ответ на твой вопрос, — снова добавив в голос ласковых ноток, произнес я. — Помнишь, ты спросила: «Зачем вы здесь»? Вот теперь я отвечу: «Мы здесь, чтобы ты и дальше могла отвечать за последствия своих решений». Поэтому я предлагаю тебе взять кости. И снова бросить их. В другую сторону.
— Я… не могу, — Юкио опустила голову, покачала головой. — Не могу их всех предать.
— Ты предала их, когда подставила под удар, — я боролся с желанием, снова погладить ее по волосам. — И продолжаешь предавать, пока делаешь то, что не умеешь. Пока из-за тебя гибнут люди.
— Но… но, что я могу сделать?!
— Умереть, — пожал я плечами. Глаза ее расширились, в них промелькнул ужас. Я поспешил разубедить ее в том, что собираюсь ее убивать. — Понарошку, конечно. Но, как-нибудь убедительно.
— Зачем?!
— Чтобы от тебя отстали.
— А клан Васиминэ?! А мои люди?!
— Клан перестанет существовать с твоей гибелью, девочка, — я пожал плечами. — Гин уйдет на покой, и скажет, что не хочет иметь ничего общего с якудза. А твои люди… они станут частями других кланов… или уйдут куда-то еще… но они останутся живы. Но если ты продолжишь идти по пути, на который сама себя бросила… их всех убьют в ближайшие дни. Гин, наверняка, станет первым. За ним уже охотятся… Потом начнут умирать твои люди. Один за другим… Пока не останется никого.
— Я стану последним боссом Васиминэ? — тихо спросила Юкио, и мне стало ее по-настоящему жалко.
— Ты в любом случае станешь последним боссом, девочка, — я все таки не выдержал, и осторожно погладил ее по волосам. — Выбор у тебя простой: уйти, и оставить своих людей жить своей жизнью. Или остаться, и убить их всех.
Девочка молчала долго. Очень.
Наконец, она подняла свой взгляд на меня.
— Прости… Я должна…
* * *
Из выдержки полицейского отчета города Токио:
«После анализа всех улик, осмотра мест происшествий и опроса свидетелей, могу заявить нижеследующее:
Сегодня, на пересечении кварталов „А“ и „В“ столкнулась автомобиль „Mitsubishi L300“ (регистрационный номер „46–49“) и мотоцикл „Susuki ZSX“ (регистрацонный номер: „29–17“). В автомобиле ехала наследница криминального клана Васиминэ — Юкио Васиминэ и ее телохранитель Гиндзи Мацузаки. На мотоцикле: переводчик для русской мафии Рокуро Окадзима со своей телохранительницей, настоящее имя которой неизвестно.
Очевидно, столкновение стало результатом спланированной акции со стороны семьи Васиминэ, потому что в результате короткой перестрелки, Рокуро Окадзима был взят в плен.
Однако телохранительница Рокуро сумела догнать похитителей и навязать им бой на краю квартала „С“. В результате боя телохранительница Рокуро была тяжело ранена, а Гиндзи Мацузаки — убит. После этого, Юкио Васиминэ покончила с собой.
Представители русской мафии скрылись с места происшествия до приезда полиции, сбросив тела в воду.
