на магнитной подушке выглядело до нельзя пижонски на взгляд Энтони, но даже в утопии над людьми властвовала мода. Мода на ненужную роскошь, которая доступна всем, а посему роскошью и не является
Кристина пошла в школу очень рано. Ее ум жадно впитывал любую информацию. Малышка в свои пять лет уже умела читать, писать и считать в уме. И все это девочка делала самостоятельно, без помощи родителей. Даже порой просила ее не беспокоить во время чтения и проделывания домашних заданий.
Энтони и Анираддха сидели на мягких синтетических ковриках в позе полулотоса в полупустой квартире. Если все вокруг стремились взять как можно больше всего, чего им якобы не хватает, святой стремился отбросить все лишнее. Как в быту, так и в собственном сознании.
— Пока я слежу за дыханием — я спокоен. Но стоит открыть глаза — и все начинается заново!
— Энтони, в данный момент мы пытаемся очистить твой мозг от лишних мыслей. Отключить ненужные процессы, занимающие твою оперативную память. Если постоянно отвлекаться от избранного объекта, сознание будет засоряться лишней информацией. На время медитации следи только за дыханием, про остальное забудь.
— Это же избирательная слепота. — Энтони достал из нагрудного кармана огромную сигару и раскурил. Анираддха вдохнул ароматный дым и печально вздохнул.
— Скорее это расставление приоритетов. Всегда есть основной, главный поток событий, и за ним плетутся тысячи мелких происшествий, которые тебе ничем не помогут, только заполнят драгоценное пространство твоего ума. Кстати, ты так и не сказал мне, что тебя беспокоит.
— Давай выпьем.
Свет померк на мгновение. На пол между святыми опустилась большая бутылка без этикетки, заполненная прозрачной жидкостью. Энтони вынул пробку, запахло виноградом и крепким алкоголем.
— Виноградный самогон? — спросил Анираддха.
— Почти, самогон из виноградного жмыха. — Закатное солнце вновь исчезло на мгновение, к бутылке добавилась пара приземистых хрустальных стаканов. — В России его называют чача.
— Давай. Только напомни, почему мы пьем, если не пьянеем?
— Я слегка подкорректировал функцию медицинского контроля. Пьянею и трезвею, когда захочу.
— Закачай мне конфигурации.
— Пожалуйста.
Индус на мгновение прикрыл глаза. Энтони не спеша наполнил стаканы и предложил другу еще одну сигару. Тот вежливо отклонил предложение и призвал на свет неряшливого вида сигариллу, словно бы сделанную на коленке. В терпкое облако вплелись ароматы специй.
— У-у-ф, — счастливое отупение залило Анираддху с головы до пят. — Как я сам не догадался такое проделать…
— Что это? — спросил Энтони, кивая на сигариллу.
— Биди, табак и специи. — Йог поднес к лицу стакан с чачей, глубоко вдохнул и не спеша, сладостно выдохнул. — Когда-то эти штуки убивали мой народ не хуже чумы. Выпьем?
— Выпьем.
Кроткий звон стаканов. Святых бросило в жар от слегка подзабытого чувства опьянения.
— Прекрасно, — рассмеялся индус, — просто чудесно! Что будем есть?
— Посмотри на кухне. Там полно всякой всячины, бери, что хочешь.
Анираддха отошел и уже через минуту вернулся, держа в руках огромный серебряный поднос, уставленный яствами чуть ли ему не до подбородка.
— Экий ты гурман, — усмехнулся Энтони. За минуту отсутствия друга он уже успел наполнить стаканы новой порцией жгучего напитка. Анираддха, сам по себе довольно худощавый, тут же набросился на еду, откусывая от всего помаленьку. У Энтони создалось ощущение, будто его брат всю жизнь провел в аскезе и так и не успел познать все прелести чревоугодия. Сам Энтони набил рот горсткой начос. — Еще по одной.
Выпили еще по одной.
— Вот что меня беспокоит, — начал Энтони. — Прошло уже довольно много времени, а я все не могу привыкнуть к тому, что мир так резко изменился. Прямо чувствую себя умственно отсталым!
— Не ты один, — рассмеялся Анираддха. — Что конкретно тебя беспокоит?
— Разве ты ешь говядину? — удивился Энтони, кивнув на вяленую колбаску, которую радостно уплетал индус.
— Не отвлекайся, брат.
— Хорошо. Мне не понятно, к чему мы идем и какими методами творится наша утопия. «Призраки», добровольный массовый суицид… Представляешь, Кристину в школе обучает гребаный секс-андроид с «призраком» шестидесятилетней старой девы. А у большинства ее одноклассников есть хотя бы один добровольный самоубийца, которого SLMблагословил на это дело. А мой сын никак не может отлипнуть от проектора, ибо его воспитанием всецело занят наш прекрасный Бог-из-Машины. И он не один такой! Захлебывающийся месячными череп для них лучший друг!
И это еще не все. Помнишь, как анархистов без нейро забивали до смерти? Все несогласные с SLM исчезли! Куда делись либералы, психи, наркоманы, гомики? Их нет! Брошены в утиль, как долбаный мусор! Не спорю, без них общество станет спокойней, а генофонд чище, но, черт побери, мне от этого не по себе. Ты когда-то говорил, что Он слишком расчетлив, бесчеловечен, и вот теперь я, безмозглый, это узрел. Он даже стер все их личные данные, словно этих людей никогда и не существовало.
И еще меня удивляет игнорирование Владыки Смерти. Почему все в этой чертовой вселенной знают свое место, находят себе применение и имеют прямой круглосуточный доступ к SLM, а я один словно в стороне и ничего не знаю! Почему только я один удивляюсь тому, что происходит? Все вокруг от меня что-то скрывают? Почему все идет так легко и гладко? Это неправдоподобно! Я ничего не понимаю…
Анираддха затушил окурок о поднос и подлил еще самогона. Энтони словно ушел куда-то в себя, уставившись сквозь своего друга и едва заметно смоля сигарой. Йог терпеливо ждал продолжения речи, но ее не последовало, и он решил взять нить разговора в свои руки.
— Энтони, брат, поэтому мы и начали заниматься йогой, чтобы расставить приоритеты. Да, каждый из нас может общаться с SLM, но и он берет за это свой процент. Без его одобрения мы не сможем сделать и шагу. А ты абсолютно свободен в своем выборе, и мне кажется, что ты знаешь это сам. Просто тебе не дает покоя изоляция. Как часто ты выходишь из дома? Анне не по душе твое электронное отшельничество. Ты с каждым днем все больше походишь на статую, или на «призрака».
Проснись, ты — отец! Ты — муж! Да, знаю, вы с Анной нигде не регистрировались и свадьбу не играли, но факт остается фактом — у тебя есть женщина, которая тебя любит, и есть дети, за которых ты несешь ответственность перед Природой и самим собой.
Тебя действительно так волнует судьба покалеченных жизнью людей, что ты готов забыть о своих родных? Давай еще выпьем.
Парни молча и уже не морщась проглотили по стакану чачи. Несмотря на большое количество закуски, их изрядно штормило.
— Ну хорошо, скажу тебе,
