class="p1">Подергивание в кармане перешло в вибрацию, когда она приблизилась к силовой линии под Маср-эль-Кадимой — Старым Каиром. Ее самодельная лоза дрожала с такой скоростью, что начала гудеть: глиняная фигурка близко. Но, учитывая преследователя и его вероятные намерения, вряд ли она вернется в свою лавку невредимой. Лучшее, что она могла сделать, — уничтожить или испортить статуэтку прежде, чем Пламя исчезнет с ней.
Ей приходилось действовать быстро — пока преследователь не вмешался. Она нырнула за угол в тень минарета. Тут же, исчезнув из виду, порвала браслет. Высвободила магию трав, и венок завял и пожух, не успев коснуться земли. Травы, рассыпавшись в пыль, выпустили облачко серебристых семян. Те осели на ноги Джордан, щекоча ее пальцы, едва преследователь завернул за угол.
Удивление отразилось на его лице:
— Какого черта?
На мгновение Джордан испугалась, что заклинание не сработало, и он встревожен, обнаружив ее, готовую сражаться с ним. Она потянулась за ятаганом. Но потом он нахмурился и бросился в переулок, и движение воздуха, вызванное его спешкой, всколыхнуло ее платок. Она отсчитала шестьдесят секунд после его исчезновения за углом. Затем повернула назад. Скрывающее заклятье действовало даже при ярком дневном свете, превращая ее тень в легкий силуэт. Она почти достигла вершины каирской силовой линии.
Лоза привела ее к выжженной солнцем деревянной двери в середине улицы — когда-то завораживающе лазурной, как все двери на Миконосе [36]. Джордан постучала. Никаких шагов не раздалось в доме, никто не ответил. Она постучала снова, погромче. Все равно тихо.
Она прикусывала щеку, пока железный привкус крови не смешался с соленым вкусом талисмана под языком. Постаралась собрать побольше слюны и плюнула. Плевок, пенящийся и розовый от крови, зашипел на накладке врезного замка. Разъел латунную филигрань. Спустя мгновение внутри раздался металлический звон падающей дверной ручки. Дверь распахнулась от одного лишь прикосновения пальца.
***
Гейб свернул в переулок. Вынув карту Каира из нагрудного кармана рубашки, раскрыл ее. Атрибуты туриста — слабая маскировка, но все лучше, чем ничего.
Хозяйка лавки исчезла, будто растаяла на солнце. Но на полпути вниз по улице он увидел двух мужчин, сгружавших ящики из машины к служебному входу. Гейб прошел мимо, не останавливаясь, слишком занятый расшифровкой карты, чтобы обратить на них внимание.
Один из них был сотрудником «Моссада» из Газы.
«Так, этого довольно, — подумал Гейб. — Ты их нашел. Можешь отметить это место на карте. И ты испытываешь удачу, ты на волосок от безрассудства. Пора вернуться в каирский штаб и сообщить о том, что узнал. Пусть хорошо знающие город люди выполнят свою задачу».
Остановился там, где переулок сливался с извилистой улочкой. Вздохнул. «Почему я никогда не прислушиваюсь к хорошим советам?»
Развернулся. Мужчины исчезли, но машина осталась. Ключи еще вставлены в зажигание.
Что там еще на брелоке? Ключ от служебного входа.
***
Джордан была благодарна за продолжительный эффект усиленного зрения. В здании не оказалось ни окон, ни световых люков — даже днем темно, хоть глаз выколи. Необычный дом: в нем гудела энергия силовой линии, проходившей сквозь фундамент. Будь это собственность Льда, она бы уже это поняла. Значит, Пламя. И место идеально подходило для крупных магических ритуалов. Ее волшебный слух различал тихий шепот голосов из-под половиц. Ну конечно. Что бы они ни делали, они хотели, чтобы фигурка находилась как можно ближе к источнику силы.
Как и ее лавка, этот дом построен над туннелем, пробитым при закладке древнего города. Ступени не скрипели: они тоже были вырублены из камня. Сглаженные подошвами бесчисленных ног, они походили на мраморные выступы акрополя. Все еще под действием заклинания сокрытия, она достигла нижней части туннеля с легкостью кошки и спряталась за колонной, которая, возможно, поддерживала крышу этого зала со времен, когда дедушка Тутанхамона был еще младенцем.
С полдюжины мужчин и женщин собрались вокруг длинного низкого деревянного стола под горчично-желтым светом лампы, очевидно ожидая чего-то. На каждом углу стола закреплены кандалы с цепями длиной в фут. Рядом на постаменте стояла глиняная фигурка, выкраденная из лавки Джордан. Кирка, готовая ударить по силовой линии.
Кому-то из волшебников Пламени было тридцать с небольшим, а кто-то был уже на грани старческого слабоумия. Джордан не узнала никого, но угадывала личность старшего. Его выдавали возраст и акцент: Терциан, армянин, некогда выдающийся служитель Пламени. Она была наслышана о нем за многие годы: каждому волшебнику Льда в этой части света рассказывали о нем ужасные истории, хотя мало кто видел его вживую. Лед относился к нему как к единорогу.
Сейчас он говорил с женщиной лет на двадцать младше Джордан, и голос его скрипел, словно дверь гробницы. От силовой линии все чувства Джордан были напряжены до предела.
— Завидую вам, девушка.
Женщина закрыла глаза и низко склонила голову в знак смиренной благодарности.
— Это честь для меня, господин. Вам следовало бы взять это на себя. Вы шли к этому так долго... — Она осеклась, недосказанность повисла в воздухе между ними.
— Слишком долго. Десятилетия лежат на мне тяжким грузом. Я не переживу процедуру.
«Процедуру?»
На этом их разговор закончился, но затем двое мужчин спустились по лестнице, каждый держал в руках сундук. Джордан затаила дыхание, но прибывшие миновали ее укрытие, ничего не заметив. Когда они присоединились к стоявшим у стола, она узнала настырного «ученого», посещавшего ее магазин.
— Только что говорил с Римом и Пекином, — объявил он. — Они ждут.
Это побудило группу действовать. Терциан с ножом и чашей обошел всех, собрал кровь служителей. Прибывшие последними открыли сундуки и распределили талисманы между собравшимися. Сила, содержащаяся в объектах, помноженная на энергию силовой линии, наполнила зал почти невыносимым физическим давлением. Женщина, с которой говорил Терциан, легла на стол. Двое других застегнули кандалы на ее запястьях и лодыжках, а третий бережно поместил кожаный лоскут ей в рот. Она пожевала его и резко кивнула.
Джордан никогда не слышала о подобном ритуале. Какой-то особенный, к которому в высших эшелонах Пламени стремились десятки лет. Не слишком-то обнадеживает. Фигурка — явно главный элемент всей операции. Джордан оценила расстояние от своего укрытия до постамента. Сможет ли она пробежать через весь зал и разбить глиняную статуэтку прежде, чем ее схватят? Близость к силовой линии превратила ее заклинание сокрытия в плащ темнее соболиной шубы.
Песнопения начались, как только женщина устроилась на столе. Слоги безымянного языка эхом отдавались в каменном зале, обращались к силовой линии, атаковали усиленные чувства Джордан, впивались в ее барабанные
