– Да точняк, к реке он дернул, гад! – произнес один.
– Хм, а следов-то нет! – возразил ему другой.
– Так он мог и не по дороге пойти! – уверенно возразил первый. – Один хрен мимо брода ему не пройти – там и перехватим. Или ты думаешь, он в одиночку к Москве пойдет?
Дикие бредуны кого-то ищут, догадался Пашка. Конечно же, они охотились не за ним – он пришел с другой стороны. Но в любой момент кто-то из них мог увидеть его следы и заинтересоваться бродящим по округе чужаком. Внезапно парочка резко остановилась, как раз напротив того места, где лежал Скорострел. Что делать? – подумал Пашка, – стрелять? А если их лагерь совсем близко и там услышат выстрелы?
Он затаил дыхание, сцепил зубы и тихонько опустил вниз переводчик-предохранитель. Сквозь кусты Паша различал только силуэты, но было видно, что бредуны, согнувшись, разглядывали что-то на земле. Что могло их заставить так остановиться, как не Пашины следы?
– Бляха, Горелый, здесь явно кто-то прошел, – отчетливо произнес первый. – И прошел со стороны брода.
– И свернул тут в заросли, – ответил тот, кого назвали Горелым.
Силуэты распрямились и Паша понял, что его укрытие спалилось. Не раздумывая больше о последствиях, он нажал спусковой крючок. Дав две короткие очереди, Скорострел вылетел из кустов, готовясь добивать, но оба бредуна были мертвы – он не промахнулся. Понимая, что где-то рядом могут быть их подельники, Пашка, не медля ни секунды, обыскал трупы. Ему досталось два видавших виды АКМа и четыре неполных магазина к ним. Больше ничего ценного у бредунов не было; ножи – фуфло из сырого железа, одежда – заношенная до состояния лохмотьев, обувь – разбитая в хлам.
– И то – хлеб! – пробормотал Скорострел, навьючивая на себя трофеи.
Не задерживаясь более, Паша рванул в сторону прямо через заросли. Не прошло и трех минут, как с дороги послышались крики, затем раздалось несколько выстрелов. Пули над головой не свистели – значит стреляли вслепую, от злости. Пробежав несколько сот метров, Пашка остановился и прислушался. Погони было не слышно. Возможно, что он достаточно оторвался от преследователей. Если те вообще полезли за ним в кусты. В любом случае скоро стемнеет, и они прекратят поиски до утра, вернувшись на ночлег в свой лагерь, а завтра пойдут по его следу.
Однако, если среди них нет опытного следопыта, им будет сложно отыскать его следы в густой траве. А примятая его ногами, она поутру распрямится. Пусть тогда побегают, поищут!
Солнце уже садилось, когда он остановился на ночлег, наткнувшись на небольшую полянку, окруженную густыми зарослями дикой малины. Убедившись в радиационной безопасности этого уединенного места, Пашка скинул рюкзак и ботинки, и уселся прямо на траву, с наслаждением вытянув натруженные долгой ходьбой ноги.
Перебирая свои пожитки, он убедился, что не забыл захватить кремень с кресалом. Набрав вдоль кустов мелких сухих веток, Паша разжег небольшой бездымный костерок. Просто так – для уюта, так как готовить ему было нечего, а греться ни к чему – летом температура не падала ниже двадцати градусов даже по ночам. Сумерки сменились тьмой. Яркие звезды появились на черном бархате неба. В зарослях шуршал какой-то небольшой зверек. Паша метнул на звук головешку, даже не подумав, что может стать причиной пожара. Шуршание прекратилось и, в наступившей тишине крохотная полянка посреди безбрежной пустоши показалась парню теплой комнатой с очагом. В большом, но уютном доме, которого у Паши отродясь не было – вся его жизнь прошла на колесах. Прикончив два сухаря и запив скудный ужин водою из бурдюка, Скорострел подложил под голову рюкзак и попытался уснуть. Не тут-то было! Сон не шел. Впервые в жизни бредун задумался о своей судьбе. Кто он и зачем топчет пыль под небом? Вспомнились отец с матерью, сестра, ребята-ровесники из родного клана. Их уже нет, а он всё еще жив…
Внезапно до него дошло, что с ним творится неладное. По лицу из глаз текло что-то теплое. Он вдруг размяк, как девка из борделя. В клане даже женщины не позволяли себе такого. Это открытие явилось для неприятной неожиданностью, Паша вытер слезы и начал размышлять о причинах своего состояния, перебирая в памяти события предыдущего дня. Можно подумать, что на него так повлияло убийство Танцора… Как же! Он за свою недолгую жизнь поубивал столько людей, включая тех двух незнакомцев на дороге, что хоть как-то переживать из-за очередной жертвы было бы глупо. Да и что ему этот задира?
Нет, существовала совсем другая причина. Что-то странное поднималось сейчас из глубины души простого парня Пашки-Скорострела. Ощущение бессмысленности всего происходящего?
Даже если текущие неприятности пройдут и его примут в солидный уважаемый клан, что изменится? Бредун всегда должен быть настороже. У бредунов не постоянного дома – только временные стоянки-лагеря. Нет жены – только боевые подруги. Нет детей – только новые бойцы для клана. Бредуны не живут, а выживают, скрашивая серое однообразие дней выпивкой. Они обречены постоянно скитаться между радиоактивных руин, добывая себе пропитание мародерством. И ради такой жизни стоит жить? Будущее вдруг предстало перед Пашей во всей своей мрачноватой жути. А ведь ему было всего восемнадцать лет.
Было уже далеко заполночь, когда Паша наконец заснул. На следующий день он проснулся довольно поздно, но с трудом разлепив глаза, понял, что чувствует себя полностью разбитым. Сон совершенно не снял усталость. Сполоснув лицо теплой водой из бурдюка, Пашка сел и обулся, со скрипом натянув ботинки на распухшие ноги. Есть не хотелось, пить тоже. Поднявшись, бредун надел на плечи полупустой рюкзачок, навьючил сверху три автомата и поковылял в намеченном вчера направлении. Сегодня его решимость добраться до назначенного места встречи с дядей сильно поколебалась. Идти не хотелось совершенно. Причем вообще идти, в смысле – передвигать ногами. И проблема была не только в натруженных за вчерашний день ногах (до этого он никогда не совершал такие длинные переходы пешком), но и в навалившийся на плечи апатии. Возникшей после ночных грустных мыслей.
Местность тем временем становилась все более дикой. Исчезли какие-либо признаки цивилизации. Перестали попадаться даже древние, дотемные развалины. Вокруг расстилалась покрытая высокой серой травой равнина с редкими вкраплениями колючих кустов непонятного происхождения. Однако километров через пять заросли стали попадаться все чаще и вскоре почти полностью заслонили путь. Идти становилось все труднее и труднее – приходилось пробираться по узким проходам между кустами, уворачиваясь от веток, покрытых длиннющими острыми колючками. Заработав пару прорех в одежде, Паша стал вдвойне осторожнее, но и темп продвижения снизился вдвое.
К вечеру Скорострел настолько вымотался, что едва красный солнечный диск коснулся горизонта, он упал на землю в первом же более-менее удобном месте и мгновенно отрубился. Очнувшись в серых предутренних сумерках, Паша с ужасом понял – идти дальше он не сможет. Ноги совсем распухли и кровоточили. Да и общее состояние организма было далеко от нормы. Стащив рюкзак, Паша проверил запасы – бурдючок, к которому он прикладывался весь день, был пуст. Фляга полна, но это всего литр воды – ее хватит ненадолго. Из еды осталось три сухаря.
С отчаяньем Паша понял, что к нему вплотную подкрался толстый полярный лис. Надеется было не на что и не на кого.
Внезапно сзади раздалось тихое покашливание. Скорострел, забыв о боли, резким перекатом ушел в сторону и развернулся, направив ствол на источник звука. Метрах в тридцати от него стоял человек. Один. Пустые руки он поднял над головой. Несколько долгих томительных секунд Пашка держал незваного гостя на прицеле. Но, подумав, опустил автомат.
– С добрым утром, уважаемый, – незнакомец первым начал разговор.
– Привет, – коротко ответил Пашка, не выпуская из рук оружие.
– Вы не против, если я подойду к вам? Я один и не собираюсь на вас нападать! – продолжил незнакомец.
– Подходи, но руки так и держи на виду! – подумав, сказал Паша.
Странно разговаривающий человек приблизился. Теперь было видно, что это глубокий старик с короткой седой бородкой. Одет он был в старенький, но чистый пиджак и заправленные в высокие кожаные сапоги черные брюки. Из оружия – ПМ, рукоятка которого торчала из-за пояса.
– Простите, если я невольно напугал вас, – продолжал витийствовать старик. – Но мне показалось, что вам нужна помощь.
– Напугал меня? – Паша тихо рассмеялся, словно услышал остроумную шутку. – Кто вы и что здесь делаете?
– Напугал меня? – Паша тихо рассмеялся, словно услышал остроумную шутку. – Кто вы и что здесь делаете?
– Меня зовут Анатолий Абрамович Нахамсон. В прошлом, до Тьмы – доцент Московского государственного технического университета имени Баумана! – с некоей долей гордости ответил старик. – Ныне – бродяга. До вчерашнего дня заведовал материальной частью в одной мелкой шайке бредунов неподалеку отсюда.
