— Мы в ответе теперь за то, что приручили малыша. Он… объединился теперь с нашим разумом, достиг немыслимого раньше понимания… И что нам делать с этим? — спросил Хальронд.
— Я… Не знаю. Он обрел речь. И осознаёт мир. Мыслит. Это… Может передаться по наследству, перейти и к детям Ханумана?
— Да. Я проверил. Информация Потока достигла генного уровня.
— Его изменило всего лишь наше излучение?
— Да. «Всего лишь»… Этого хватило, чтобы изменить часть структуры генома. Какая шутка природы! Случайность оказалось роковой. Благодаря этой малой толике, его потомки обретут возможность развиться в существа, подобные нам, и всего лишь через три — четыре поколения новые качества закрепятся… Они станут разумными. Да, мы изменили этот мир. Можно сказать, мы теперь — боги этого мира, — Хальронд усмехнулся иронично.
— Жизнь бесценна. Разум бесценен. Мы теперь не можем не дать ему возможности развиваться или плодиться. И мы… теперь в ответе за то, что будет с его потомками. И за это существо, что учится у нас и получает знания, изменяясь, даже внешне, с каждым днем. И наши дети будут в ответе за детей Ханумана. Мы связаны теперь судьбами.
— Да, это так. И мне искренне жаль.
— Быть может, нам удастся изолировать их от остальной планеты? Создать мир, где не будет войны, раздора, зла? Или — мы создадим остров, населенный лишь потомками Ханумана? Будем их оберегать.
— Не знаю. Мы попытаемся…Но, надолго ли будет всё это? Мне кажется, что всё не так просто. И, возможно, что мы — в начале трагедии, что продлится века, а может, и тысячелетия.
* * *
Следующая картина сна представляла собой местность с отстроенным городом. Инопланетники создали его из местных материалов, и среди зданий, предназначенных для жилья, были удобные и вместительные базы — хранилища без окон, с устойчивой конструкцией, созданные из природного камня. На улицах города можно было увидать и высокие, стройные фигуры инопланетников, и жителей поменьше ростом, примерно им по плечи. Местные уже вовсе не походили на обезьян; всего за несколько поколений они из разновидности гоминидов преобразовались в явно оформленных людей; и лишь некоторые из них, обнаженных сверху до пояса, были покрыты на груди густыми черными волосами.
Инопланетники — колонисты научили древних людей строительству домов, гончарному искусству, ткачеству, пошиву одежды, сельскому хозяйству и многому другому.
Сейчас к светловолосой девушке, что стояла на берегу моря, в отдалении от города, подошла другая инопланетянка. Огненно-рыжая, она была чуть выше и старше. Сложная, замысловатая прическа с заколками-украшениями обрамляла её пышные волосы.
— Нам надо сегодня же покинуть эту базу, город… Мы уходим на дальние острова в океане, ты уже знаешь. А быть может, вскоре и вовсе на нашу орбитальную станцию.
— Сегодня, уже? И… мы бросим их? Но, среди них много талантливых музыкантов, ученых… Они несут нашу культуру, наш язык. Среди них уже есть такие, что почти не уступают нам ни умом, ни чувствами.
— Но… Ты же знаешь принципы Союза Миров… Главным показателем цивилизации являются не её интеллектуальные способности, ни даже яркие проявления искусства…
— Да. Я знаю. Главное, определяющее качество любой развитой цивилизации — это способность органично сосуществовать как с представителями своей собственной расы, так и с иными формами жизни, нанося последним наименьший урон, а в идеале — заботясь о них… Только такие цивилизации и миры принимаются в Единый Галактический Союз. Но… здесь еще об этом говорить рано. Их история в самом начале…
— В самом начале. И… Быть может, там она и застрянет…
— Почему?
— Ты же знаешь, что те, «древние» — биологические нанороботы, микросущества — уже вошли в кровь местных жителей, действуют на них, изобрели новый, эффективный способ внедрения в их мозг, изменения его, вплоть до доведения местных до сумасшествия. И мы пока не знаем методов борьбы с этой заразой. Так вот, стало известно о заговоре некоторых местных, подталкиваемых древними, против нас. Они попытаются нас всех истребить. Чтобы, как они полагают, самим «стать богами», занять наше место и завладеть нашими богатствами и нашим имуществом. Они уже спят и видят, как порабощают нас, как заставляют нас испытывать горе, унижение, стыд, издевки и все ужасы физической расправы, в извращенной форме.
— Зачем?
— По их мнению, в этом проявляется власть и сила. В истреблении и унижениях других. Они мечтают согнуть, надломить нас, чтобы получить в собственных глазах более высокий статус.
— Какая изломанная психика!
— Да. У них… поломана душа.
— А те, древние — они могут сделать это и… С потомками Ханумана? То есть, всеми теми, кто непосредственно принял наш Поток, закрепил его в своем сердце?
— Трудно сказать что-то определенное. Они, конечно, подвержены меньше местному кошмару. Наши биологи полагают, что у них будет большая способность сражаться и сопротивляться стороннему внедрению в их душу. Они всё же сильнее остальных местных. И, во всяком случае, смогут хотя бы почувствовать нечто инородное внутри своего мозга, понять чуждость идей, испытать тревогу и желание сопротивляться. Возможно, в дальнейшем они даже будут изобретать психотехники, чем увеличат свою сопротивляемость чуждому влиянию. Тренировки мозга, которые они выработают, возможно, будут действенны и для остальных землян. И, даже возможно, что мы будем осуществлять помощь им в этом, на расстоянии. Направлять очищающие разум лучи.
— А сейчас, ты говоришь, мы уходим… В общем-то, даже убегаем… Сейчас мы ничем не поможем им, тем землянам, кто не подвластен воле их незримого врага?
— Да. Мы вынуждены отступать. На расстоянии, связавшись с ними, мы окажем больше пользы. Ты же знаешь о волновой теории… Живя на отдаленных островах, мы дольше продержимся на этой планете. И, быть может, успеем заложить больше духовных знаний, сведений о мире. Их великие прочтут и откроют вновь то, что будет здесь заложено нами. Прочтут наши послания, благодаря вдохновению. Несомненно, что так мы успеем больше…
Вдали послышались крики борьбы, потасовки.
— Бежим, — сказала старшая. — Ближайший наш корабль здесь, на пристани, неподалеку.
— Они… Уже сражаются с нашими? И наши… применят лучевое оружие?
— Нет. Местные сражаются между собой. Одни из них встали на нашу защиту. А почти все наши уже на кораблях. Остались немногие. Они, как и мы с тобой, вскоре доберутся до кораблей или птерокаров. Нас не станут преследовать: мы оставили фантомы вместо себя, в центре города. Те, что… изображают нас. И они будут считать, до некоторых пор, что имеют заложников и славно развлекутся.
* * *
Уже с одного из кораблей, инопланетянка со светлыми волосами наблюдала на экране полыхающий город… Она знала, что, по мнению землян, все они — их бывшие друзья, даже боги, но внезапно ставшие врагами, — сгорели там, сгрудившись в храмах науки, музеях, библиотеках, погибли вместе с ними… По мнению земных вожаков, их собственная сила и удаль взяла верх над богами, и они победили. А теперь они разграбят то, что осталось в наследство. И покончат со сторонниками богов, будут их насиловать и грабить их дома. Будет пир и общее веселье.
А назавтра, когда не станет запасов еды и одежды, что сгорят в пожарах, которые перекинутся на весь город, они пойдут искать способ, как открыть большие хранилища иноземцев, стоящие особняком. Добывать сокровища этих недоумков, что учили их своей дурацкой культуре, добру и милосердию — никчемным забавам сытых львов. Они отправятся владеть их истинными сокровищами: не духа, а материи. Вот что имеет незыблемую цену!
Но хранилища странным образом окажутся пусты… Это будут огромные, ничем не заполненные строения, где больше нет ни сложных приборов, ни странных зеркал, показывающих чудеса, ни бесконечных запасов провианта, лекарств и прочего… Да, там не будет ничего. Даже поджечь, испытывая ярость, будет там нечего. Даже разрушить эти строения без окон будет невозможно. Разве что, сбросить туда трупы, сжечь мертвые тела слуг этих врагов, чтобы осквернить память о них… Чтобы трупный запах говорил об их ничтожестве…
А потом, какой-нибудь поздний археолог посвятит жизнь изучению этих старых развалин, древних строений неизвестного культового назначения… И вряд ли он докопается до истины.
* * *
Корабли инопланетников рассекали небольшие волны безбрежного, спокойного океана. Была уже глубокая ночь. Силуэт светловолосой девушки был отчетливо прорисован на палубе, освещенной огнями иллюминации.
Над кораблем, высоко в небе, горели звезды. Несколько небольших звёзд были явно искусственного происхождения… Орбитальные станции.
Девушка посмотрела на них и тихо произнесла:
