— Этот да, — подтвердила она.
— Во-вторых, дождь льет немилосердно, и ты не должна рисковать и выходить с картиной на улицу, даже если она в такой сумке, как у тебя.
Макс пожала плечами с пониманием не соответствующим ее возрасту.
— Может быть и так, но я пока не оставлю картину здесь. Ты отличный во всех отношениях перекупщик, Вуди, но я только-только встретила тебя… и ты может быть честный мошенник, но все же мошенник.
Он прищелкнул языком от ее дерзости.
— Это факт… наверно этот заказ я смогу дорого провернуть прямо сейчас.
— Отлично. И?
Перекупщик краденого испустил длинный вздох.
— Хорошо, маленькая леди. Позволь сделать мне один телефонный звонок. Есть клиент, который мог бы стать отличным покупателем.
— Отлично. Расскажешь мне о нем… или о ней?
Поначалу он изогнул брови нахмурившись:
— Я не могу дать тебе имя или другую информацию. Этого будет достаточно, чтобы скомпрометировать мой профессиональный кодекс.
Она ничего не ответила. Тоже нахмурилась.
Шервуд достал телефон из кармана пиджака.
— Так я звоню? Я приложу все усилия, чтобы он приехал сюда прямо сейчас. — …Звони.
— Но тебе лучше выйти.
Ну вот, теперь ее выгоняли.
— Вуди, я не могу выйти.
Шервуд встал перед ней.
— Нет, дорогая… Если я сказал выйти, то это значит, что ты выходишь в эту дверь. Хотя ты можешь использовать дыры в стенах, чтобы подслушать и подглядеть.
Он указал на дыру размером с голову, которую она приметила, еще когда вошла сюда. Отверстие было позади Шервуда и могло стать отличным местом, позволявшим Макс контролировать сделку.
— Я бы почувствовала себя лучше, зная кто покупатель.
— Это недопустимо, моя дорогая. Итак, я предупредил тебя.
Она поднялась, задвинула на место металлический стул с ее стороны стола. Вдруг он громко треснул, так как она хлопнула по нему тыльной стороной своих кожаных перчаток.
Глаза Шервуда вспыхнули.
— Я вижу ты весьма напористая женщина… Мистер Гликман его имя, и это все, что я знаю. Он фактически полностью изолирован, один из членов консорциума скупщиков. Как я понимаю… это должно понравится тебе… этот мистер Гликман платит наличными… десятками, двадцатками… и он никогда не торгуется. И самое главное, он способен заплатить достойную цену… Так я звоню?
Крохотная улыбка появилась на ее полных губах, когда она ответила:
— Вперед и не потеряй ни гроша.
Шервуд восхищенно улыбнулся.
— Ты знаешь некоторые предимпульсные поговорки, не так ли маленькая мегера?
Двадцать минут спустя дождь еще выбивал стаккато по окну, отдаваясь эхом по помещению как канонада. Макс и ее Ниндзя укрылись в соседнем офисе, когда услышала как хлопнула дверь машины. Она прислонилась к стене, занимая позицию, которая скрывала ее от таинственного Гликмана.
Для своей роли, Шервуд казалось ничуть не нервничал. Опытная Макс не сомневалась, что она не первая кто наблюдает за сделкой с этого укромного места. Она не удивилась бы, если бы этот «иллюминатор» был специально сделан чтобы не вызывать недовольство клиента, ожидающего в коридоре…
Укрытая тенью, Макс могла видеть через разбитое стекло в двери офиса двух мужчин, прошедших по коридору в офис Шервуда, не заметив ее. Они остановились рядом с дверью и Макс могла видеть только очертания их фигур.
— А что случилось со стулом? — спросил один из них, его голос звучал гнусаво и как будто сквозь зубы.
— Вандалы, — ответил Шервуд приглушенно, как-то с отвращением, потом ее тон потеплел. — Мистер Гликман, простите что вызвал вас в такую отвратительную погоду… — картина на столе была как цветная промокашка, — … но как я говорил по телефону, это настоящий Грант Вуд.
Перекупщик, гордо улыбаясь, показал на мазонитовое полотно.
— Это несомненно так, — ответил изысканный голос.
— Я, э… не видел твоего поставщика. Это нарушает порядок.
— Нарушает порядок? — спросил другой грубый голос. — Я знаю кое-что худшее.
Макс пронзила ледяная дрожь: она слышала это голос раньше… в фойе особняка Джареда Стерлинга. Один из охранников! Маурер, черный, бритый охранник…
— Кое-что худшее? — спросил Шервуд, несомненно заколебавшись.
Пара шагнула вперед на полосу света и поле зрения Макс. В черном непромокаемом плаще, Маурер стоял справа, его нос был сильно перевязан. Слева от «компаньона» стоял мистер Гликман, окутанный Лондонским смогом, и Макс рассмотрела его, не так хорошо — у него были прямые серебристо-серые волосы, на щеках небольшие шрамы.
Начальник охраны Стерлинга.
— Я намереваюсь, — сказал Гликман, — попытаться выкупить обратно картину украденную у моего босса.
Шервуд казалось сжался:
— Я… я… я не имел понятия…
— Это тщательно скрывалось от прессы. Ты работаешь в сфере искусства. Конечно же ты знал что эта картина принадлежит мистеру Стерлингу.
— Но… джентльмены… Я не осознавал, что мистер Стерлинг был вашим клиентом. Я предполагал, что ты представитель гильдии перекупщиков… Извините уж меня.
— Нет, — ответил Гликман.
Начальник охраны был окутан Лондонским туманом, и Макс не знала, на что он способен. Она отступила на три маленьких шага назад, потом бросилась в полуразвалившуюся стену. Она ворвалась взрывной волной в офис Шервуда, как только Маурер сделал первый выстрел. Макс не смогла остановить его вовремя, и Шервуд бессмысленно защищаясь выставил перед собой картину.
Девятимиллиметровая пуля разорвала в картине дыру большую, чем мячик для гольфа и затем врезалась в голову Шервуда, вырвав кусок скальпа пожилого мужчины.
— Картина! — закричал Гликман, в ужасе.
Но второй выстрел Маурера раскромсал шедевр еще больше. Пуля попала в грудь Шервуда и вышла из спины, перевернув стул, он ударился об стену, и опрокинулся на спину, неуклюже растянувшись.
Макс прыгнула, ударила ногой. Ее ботинок встретился с перевязанным лицом Маурера. Он завопил, выронив пистолет и свалился на пол. Схватился за нос, из которого хлестала кровь, заливая красным его пальцы. Гликман спрятался, когда Макс влетела через стену и выстрелил по ней из засады. Но промазал и пуля сделала дырку в стене. Она ринулась на него прежде чем он смог снова прицелиться. Увернулась от шальной пули и ударила ногой. Ее ботинок врезался парню между ног, прибив его к стене. Он с шипением выдохнул, сполз вниз по стене, беззвучно разинув рот.
Но начальник охраны Стерлинга не был слабаком и быстро справился с болью. Боевой задор вполне вернулся к нему, Гликман выстрелил, пуля просвистела мимо плеча Макс, сделав еще одну дырку в стене.
На полу рядом с мертвым скупщиком (который лежал на спине выпучив глаза в потолок) Маурер, в липких, скользких от его крови руках пытался удержать свой пистолет. Удержал, направил его на Макс. Небрежная глупость, если учесть как близко она столяла, и как сомнительно было его преимущество. Как только черный парень выстрелил, Макс поднырнула в сторону. Пуля пролетела мимо нее и попала в грудь Гликмана, выпустив розовый фонтанчик.
Глаза среброволосого охранника расширились от шока и он прислонился спиной к стене. Он посмотрел вниз на рану, потом поднял взгляд на Мурера. Свои последние слова он почти выжал из себя:
— Тупой выродок.
— О, дерьмо, — произнес Маурер, и обвел вокруг пистолетом, ища свою цель, которая казалось исчезла.
Макс внезапно возникла сбоку, схватила его руку и выкрутила локоть в обратном направлении. Маурер закричал, его пальцы сразу раскрылись и он выронил испачканный кровью пистолет. Она молча вывернула его плечо, согнув его руку кругом сзади него.
Парню было так больно, что он не мог даже кричать.
— Один вопрос, — холодным голосом произнесла Макс. — Неправильный ответ, и я ломаю твою руку.
Она немного увеличила нажим. Маурер выгнул спину и жалко застонал.
— Спрашивай! Спрашивай!
— Где я могу найти Стерлинга… прямо сейчас?
Он попытался повернуть голову, чтобыпосмотреть на нее, но она сильней выворачивала его руку и его голова опускалась, так как он визжал от боли.
— Давай отвечай, — сказала она и начала двигать руку вверх.
— Хорошо! Хорошо! Он в Игле.
Поморщившись, Макс ослабила захват, и почувствовав, уменьшение боли, Маурер выпустил из себя весь воздух, и Макс почувствовала, как он оседает в ее руках как охапка дров.
— В Космической Игле?
— А в какой еще долбанной Игле может проходить сделка?
— Еще, — приказала она, даже не подтвердив свой вопрос новым захватом, парень и так хотел сотрудничать.
— Босс и тот русский, они продают какое-то дерьмо корейцам, там. На верху.
— Прямо сейчас?
— Где-то через час… да.
— Спасибо, — сказала Макс и отпустила его.
Он постоял мгновение, повернувшись к ней спиной, и сказал:
