Ильяс был счастлив. Возил ее по всему Южному берегу, - горы, водопады, бухточки, дворцы и снова горы, - беспрерывно снимал, поил дивными местными винами, учил плавать, катал на яхте, ловил для нее катрана на удочку... Когда тут думать о чем-то еще? Вот разве что о забытом в Москве втором обручальном кольце. Слишком спешил увезти Лильку подальше от гадюшника, так что забыл не только кольцо: плавки, и те не взял. Только Лильку, ноут, "Nikon" и документы с кредиткой. Все прочее - фигня, можно купить на месте. Много ли им надо на юге?
Как оказалось, много. Особенно всякой ерунды. Когда в первый же день пошли за купальниками и полотенцами, Лилька увидела лоток с деревяшками местного изготовления, встала столбиком, распахнула глазки и спросила:
- Настоящий можжевельник, да?..
Проследив ее взгляд, Ильяс чуть не рассмеялся. Боже ж ты мой, вот, оказывается, что надо было дарить редкому кактусу: не ювелирку штучной работы, а обыкновенные деревянные бусы. Ну, положим, про обыкновенные он загнул, еще не хватало, чтобы Лилька в Москве щеголяла туристическим ширпотребом. Но для начала, чтоб кактус был счастлив здесь и сейчас - да хоть весь лоток!
- Настоящий, Капелька моя, - шепнул ей на ушко.
Она просияла и бросилась перебирать сережки, брелоки, подставочки и прочую непонятного назначения ерунду. Что-то сразу откладывала в сторону, что-то долго вертела в руках, одни серьги - длинные, чуть не до плеч, даже примерила.
Через четверть часа упоенного копания в деревяшках Лилька обернулась к нему с резным гребнем в руках:
- Вкусно пахнет!
- Ага, мне тоже нравится.
Улыбнулся ей и выудил из груды барахла примеренные серьги и удостоенные тяжкого вздоха парные шпильки, в самом деле - самое лучшее, что было на лотке. Добавил к ним десяток ниток бус, разных, деревянных и ракушечных. Сами по себе в употребление бусы не годились, но если перемешать, несколько крупных бусин расписать, добавить фигурные узелки, жемчуг... И браслет в пару, определенно. Наверняка Лильке понравится!
Акриловые краски Ильяс нашел там же, на набережной. Лилька еще раз встала столбиком перед магазином "Солнечный берег", отделанным под этнику: индийские божки, рязанская резьба по дереву и чукотская по моржовой кости, атцекские идолы, невнятной этимологии канатное макраме, а на вывеске зубасто-глазастое золотое солнышко, явно хренеющее от такой солянки. Из магазина пахло благовониями, а под названием было написано, что это художественный салон.
В этот раз Лилька даже спрашивать не стала, просто ухватила его за руку покрепче, потащила на запах - и зависла перед прилавком с пахучими склянками. Ее тут же взяла в оборот гарна дивчина с косой до пояса и в розовом сари.
Оставив Лильку медитировать над сокровищами, Ильяс прошелся по остальным отделам: на удивление, здесь нашлось все необходимое, и даже больше. А когда он уже расплачивался с улыбчивым индусом, - похоже, владельцем магазина, - его тронула за локоть Лилька, довольная, словно поймала последнего в тундре мамонта. Она прижимала к груди небольшой, но увесистый пакетик с логотипом магазина.
Увидев ее, индус засиял, как медный Ганеша, стоящий за его спиной, достал из какой-то коробки блестящую фиговину и протянул Лильке:
- На счастье!
Фиговина оказалась брелоком, глазастым солнышком, как на вывеске.
Лилька замялась, отступила, но индус не отставал:
- Подарок, бери! Будешь счастливый, много счастливый! - и подмигнул Ильясу.
"Непременно будет, - подумал Ильяс. - Сегодня вечером - уж точно!"
Лилька тихонько хихикнула-фыркнула, взяла солнышко. Потерла пальцем глаз в центре, понажимала на верхушки лучей. Повернулась к Ильясу.
- Дай телефон, а? - И, прикрепляя подвеску к его мобильнику, передразнила индуса: - Будешь много счастливый.
Индус рассмеялся и что-то длинно сказал по-своему, закончив традиционным:
- Приходите еще!
Священнодействие с бусами Ильяс начал вечером, после катания на катамаране, дегустации "Царицы Феодосии" и караоке дуэтом. По совести, надо было подождать до утра и работать при нормальном освещении, но ему самому не терпелось, да и Лилька весь день приставала:
- Что ты будешь из этого всего делать? Ну скажи, ну Илья-ас!
- Страшное заколдунство! - отбрехивался он, пытаясь сделать мрачно-загадочное лицо, но ничего не выходило: сначала они с Лилькой синхронно хихикали, а потом громко, на всю набережную, хохотали.
Вернувшись в номер, - то есть отдельный крохотный домик, некогда бывший гаражом, а ныне превращенный в двухэтажные люксовые апартаменты, - Ильяс против обыкновения не потащил Лильку в душ и в постель (или сразу в постель), а сделал грозный вид и провозгласил, аки дипломированный шаман:
- Трепещите, смертные, ибо настало время великого колдовства!
Лилька послушно затрепетала, то есть попыталась не хихикать, и угодливо спросила:
- Осиновой коры, киселя из плесени, заячьего помета?
Ильяс хищно прищурился на пакет, который Лилька так и не выпустила из рук: розовую воду, жасминовое масло и еще полсотни флакончиков и баночек.
Прижав свою законную добычу к сердцу, она сложила бровки домиком и возмущенно пискнула:
- Сатрап, деспот! Не отдам!
И снова засмеялась.
Он только махнул рукой и грозно пробурчал:
- Не отвлекай меня, о женщина, от сотворения кольца всевластья!
Вместо плесени и крылышек летучей мыши Ильяс разложил на кухонном столе акриловые краски, кисточку, бусины, ракушки, резные фигурки и морских звезд, бечевки, шнурки, леску и прочую совершенно необходимую мелочевку, зажег принесенную Лилькой из спальни древнюю настольную лампу - и принялся колдовать. А Лилька - помогать. Сначала уютно прижималась и хихикала под руку, для вдохновения, а потом тоже увлеклась, взяла вторую иглу с суровой нитью и нанизала браслет. Для Ильяса. Судя по количеству бусин и узлов, не иначе как подозревала его в вампиризме.
- Руку дай. Посмотрю, не маловат?
Пока надевала ему браслет, сосредоточенно закусив губу, Ильяс представлял, как оно будет - когда она скажет свое "согласна", и вот так же, закусив губку, наденет ему кольцо. То, оставленное дома. И как потом он принесет ее домой на руках, они выгонят гостей к чертям собачьим, и...
- Коротковат, - сказала Лилька.
- Зато красивый.
Лилька что-то пробурчала, зашарила взглядом по столу. Просияла, вытащила из кучи бусин несколько плоских, зеркальных.
- Ага!
И снова схватилась за иглу, напевая под нос: "Ты скажи-ка мне, трюмо..."
Хмыкнув, Ильяс вернулся к сотворению ожерелья для Русалочки: на первый взгляд небрежный хаос, но на самом деле каждый узелок, каждая ракушка должны быть на своем месте, иначе получится не шедевр, а туристическая фигня.
Закончили они почти одновременно. Ильяс чуть позже, так что Лилька ждала с готовым браслетом и смотрела во все глаза, как он приделывает около морской звезды разноцветные барочные жемчужинки - их Ильяс купил, пока Лилька грабила ароматический прилавок. И не только эти жемчужинки, еще целый мешок всякой всячины. Будет Лильке ворох этнических цацек, пусть носит в свое удовольствие.
- Буду морской ведьмой, грозой Русалочек. Дай померить! - потребовала она, едва он закрепил последнюю бусину.
Чмокнув грозную морскую ведьму в покрасневший от солнца носик, вручил ей ожерелье. Схватив его, Лилька понеслась в прихожую, где было самое большое зеркало, и тут же оттуда донесся радостный вопль:
- Илья-ас! Какая красота!
Повернулась к нему, глаза горят, сама встрепанная и сияющая - загляденье. Сразу видно, в этом ожерелье и спать будет.
- Завтра еще сережки сделаем, - пообещал Ильяс, остановившийся на пороге комнаты.
- А я, а я... - Недоговорив, бросилась к нему на шею, повисла и поцеловала в усы. - У меня тоже подарок есть! И давай браслет мерить!
Браслет и в самом деле вышел хорош, особенно с зеркальными бусинами. Лилька, надев его Ильясу, склонила голову набок и потребовала:
- Не снимай, он волшебный, вот! Не ты один страшный заколдун. - И показала ему язык. Ильяс хотел уже ее сцапать и поцеловать, но Лилька отбежала, сунулась в свой драгоценный пакет и достала бумажный сверток. - А это тебе. Смотри скорее!
Пока Ильяс разворачивал, она ерзала от нетерпения. А он растягивал удовольствие, как же, первый подарок от Лильки! Нет, даже целых два: браслет и...
Трубка! Чудная трубка с янтарным мундштуком и костяной чашечкой, небольшая и очень изящная. Пожалуй, если бы выбирал сам - взял бы именно ее.
Достал ее из коробочки бережно, погрел в ладонях. Хотел поблагодарить Лильку, но все слова куда-то делись. Только и сумел, что позвать ее:
