Но вот машина, наконец, затормозила — значит, доехала, однако надо держаться, ворота еще только открываются.
Видно, как охранник топает своими ногами-столбиками. Ну, быстрее, скотина. Еще разговаривает, жопа, медленно и вяло. Так хочется растечься уставшей спиной по земле, а руки — они просто воют с надрывом. Водитель наконец помилосердствовал и двинул вперед. Когда это произошло, Василий подумал, что и охранник — хороший парень, ведь мог же и под днище заглянуть. И вот конечная остановка. Хлопает дверца, водитель шаркает ногами по гравию — они удаляются вместе с сапогами и всем остальным хозяйством. Руки и ноги Василия расслабляются, спина шлепается на грунт, отсчитываются секунды райского наслаждения. Он сам себя вырывает из рая, за несколько перекатов сместившись к мусорному баку.
С другой стороны бачка какие-то люди разговаривают на малопонятном даже для бодика языке. Если бы они сейчас зашли на эту сторону, ниндзя-любитель не смог бы сопротивляться, потому что не был драчуном да и вообще устал; однако же, те удалились с миром. Василий прополз еще немного вперед, а затем осторожно выглянул из-за крышки бака. Взгляду предстал довольно большой двор, прикрытый маскировочной сеткой, ячейки которой все время расширялись и сужались, имитируя шевеление листвы. Какое-то приземистое бетонное строение выходило на него дверями. Кроме этих другие входы-выходы не проглядывались. Между тем и в имеющиеся двери торопиться было рано.
Десантник, как известно даже детсадовцу, это ночное животное.
Василий юркнул словно ящерица в наполовину заполненный бак и зарылся, будто змея, во всякий мусор. Будто та роковая змея, которая нанесла удар по нарождающейся российской государственности, укусив князя Олега.
Находится здесь было мучительно. Шахиды-моджахеды не соблюдали правила раздельного хранения пищевых и непищевых отходов. Они вообще соблюдали только правила шариата, да и то не очень. Поэтому воняло немилосердно. Вдобавок с нарастающим энтузиазмом Василия садировало поднимающееся солнце, которое усердно разогревало бак, превращая его в сковородку.
Пытка без перерывов продолжалась весь день, и горе-лазутчику частенько казалось, что его поглощает горячий пузырь, заодно иссушает и мумифицирует — к вящему удовольствию собратьев-пузырей. Единственное, что порадовало Василия — ему не пришлось пИсать в штаны. Та самая нехорошая болезнь, которая заставляла его бегать в сортир каждые полчаса, теперь отступила, — и за это надо было благодарить омерзительную ящерицу, сидящую в нем. А может, не такую уж омерзительную. Может это, и в самом деле, симбиоз, взаимовыгодный обмен, разрядка межпланетной напряженности?
Когда бесконечная пытка закончилась — а это было вечером — Василий не сразу выплыл из полуобморока. А из бака он выбрался только ночью. И несмотря на четвертьобморок рванулся к запертым дверям. Тут и пригодилась паста, которая издавна хранилась в кармашке его жилета. Напустил ее в замочную скважину — а через минуту она затвердела, аморфная углеродная структура стала кристаллической алмазоподобной, и перекорежила замок.
Затем еще надо было протестировать дверь на наличие контактной сигнализации. Но дверь оказалась не слишком нашпигованной сигнальными устройствами — ведь самоуверенный враг находился в своем собственном логове. Так что Василий пустил несколько струек металлорганической жижи, которая соединила проводящими «сопельками» все контакты, и оказался, в итоге, в самом подсобном из подсобных помещений, где гнила картошка и прочие овощи. В следующей каморке ему повстречался человек, который рылся в коробе с морковками. Этот неприятель принял свирепый удар в затылок и откинул ноги. Для надежности Василий вколол ему снотворное и запихнул в ящик с плохими помидорами (шахиды явно не умели хранить продукты). Но перед тем стянул с поверженного овощеведа робу, подивившись волосатости оголенного тела и татуировке с изображением дедушки Сталина, который сосал что-то, похожее на трубку. Роба грузного кавказца, пришлась Василию впору, будучи натянутой поверх жилета.
Дальше — больше. Лазутчик возложил на плечо мешок с плохими овощами, чтобы не было видно искаженного волнением лица и вышел в коридор, уводящий куда-то вглубь крепости. В конце коридора, у лестницы, стоял человек на посту.
Тот только хмыкнул, когда Василий, тщательно маскируясь, прошел мимо. Враг ведь был В СВОЕМ ЛОГОВЕ. Ниндзя сделал вид, что поднимается вверх, но едва часовой отвернулся, отправился вниз по лестнице. Именно это направление подсказал ему бодик.
Ниже уровнем был еще один коридор, очень модерновый, похожий на те, которые пересекают космические корабли, по крайней мере — в фильмах.
Василий прошел по нему метров двадцать и оказался возле какой-то двери с загадочной надписью "М". Тут его окликнули. Сзади приближался человек и говорил на одном из языков нахско-дагестанской группы, который по счастью, был хорошо понятен бодику.
— Что ты тут шляешься, Темирхан? Обкурился что ли? Тебе куда сказали тащить этот мешок?
В самом деле, человеку, даже опытному, свойственно видеть в непонятном явлении что-то знакомое и безопасное.
«Темирхан» проворчал в ответ нечто невразумительное типа «ляб-лябля». А когда человек приблизился достаточно близко, он получил свое. Василий лягнул его ногой в пах, а уже согнувшегося — ударил пыльным мешком по голове. «Вот такие теперь овощи вырастают», шепнул ниндзя Василий, напрочь вырубив очередного противника. Затем, тщательно обшарив тело, выудил несколько магнитных карточек. Впрочем, чтобы распахнуть ближайшую дверь с надписью "М", магнитный ключ не был надобен. Элементарно повернув ручку, десантник-лазутчик оказался в неприлично грязном — для штаба шахидов — сортире, куда и затащил вырубленного человека. Здесь Василий первым делом напился безо всяких обеззараживающих таблеток из ржавого крана.
Для надежности ниндзя-программист сделал снотворный укол поверженному врагу. А затем стащил с него френч, дивуясь волосатости оголенного жирного тела и татуировке с изображением усатого генерала Джохара, сосущего что-то похожее на волчицу. «Почему они все время что-то сосут? Ну прямо как малыши. Детки, которые не моют руки перед едой и чистят зубы кончиком кинжала.»— подумал попутно Василий Самуилович.
Френч, снятый с обширного горца, пришелся впору, когда был надет на жилет.
А магнитная карточка как будто пригодилась на следующей двери. Когда Василий вытащил ее из прорези замка, засветилась панель, на которой был изображен контур ладони. Программист понял, что нужно немедленно что-то приложить, иначе система поднимет вой и хай. Пришлось еще раз побеспокоить лежащего шахида, выудив его из сортира и подтащив настолько, чтобы можно было притиснуть обмякшую ладонь. Система хотя и ругнула за неторопливость, дверь в секретный отдел таки распахнула.
Первым делом Василий затащил в открывшийся коридор поверженного боевика и захлопнул за собой дверь. Здесь тоже имелся сортир, только уже чистый, благоухающий, для избранных, туда лазутчик и сунул ненужного человека — спать в обнимку с унитазом. Но там же Василий встретил еще одного ненужного человека, сидящего на горшке — его пришлось бесхитростно застрелить из пистолета с глушителем.
Это было не по-джентльменски, но именно так поступают все настоящие ниндзя и прочие лазутчики.
Теперь можно было двигаться вперед. Коридор без всяких фокусов вывел Василия в небольшой полукруглый зал. Как будто входи и пользуйся чем пожелаешь. Но прежде чем туда вступить, ниндзя по совету бодика просунул видеодатчик на полугибком проводке и обнаружил надзирающую камеру в правом углу. Трофейный френч Василия, конечно, маскировал, но оборачиваться лицом в правый угол не стоило.
В зале, напоминающем рубку космического крейсера, были и пульты, и голографические экраны, и табло с множеством индикаторов.
Похоже, что за стеной пультовой располагалась какая-то важная лабораторно-испытательно-секретная зона, святая святых крепости. Наверное, там находился и пресловутый «белок».
— Вы должны выяснить, что там такое. — высказал бодик само собой разумеещееся.
— И с чем его едят. Скорее всего, с моим трупом. — злобно подхватил Василий. — Мне эту стенку головой пробить? Или может быть пердежом?
— Вскрытие произведут другие, — меланхолично заметил бодик. — После того как я с ними свяжусь.
— Что ты мелешь? Какое вскрытие? Во-первых тут все заэкранировано и ни с кем ты не свяжешься. Или ты собираешься названивать по междугороднему телефону? Ну, тогда звякни сперва тому мастеру, который тебя склеил, и скажи, что он мудак. Во-вторых, едва ты попытаешься сделать коннект, как меня засекут и бросятся всей оравой мочить…
— Какое неприкрытое невежество, — заметил боди-комп. — Во-первых, воткните мой мультиштеккер в любую электрическую цепь, неважно, высокочастотную или низкочастотную, и я ее использую в своих целях. Эта любая цепь не может быть повсюду заэкранирована, поэтому мне удастся произвести передачу и прием сигналов. Возражение по второму пункту. Вы увидите, я это гарантирую, что после «вскрытия» исламистам будет какое-то время не до вас.
