Единственными факторами не в пользу пациента были возраст да привычка злоупотреблять пивом. Иначе Андрей вылечил бы его еще быстрее.
Томас — дородный мужчина с брюшком — рассыпался перед Андреем в благодарностях, просил остаться ночевать, принес нам две порции бульона и еще пива — совершенно бесплатно. И все вроде бы складывалось хорошо, но вдруг противный голос, принадлежащий кому-то из беззубых оборванцев, возопил:
— Колдуны! Это колдуны! Держите их!
Все посетители повскакали с мест и — кто со страхом, а кто и злобно — воззрились на нас.
Хозяин, смутившись, бочком-бочком, отошел в сторону.
К нам подступала толпа.
Нет, это уже слишком!
Сколько же надо было пройти, сколько всего пережить: и костер, и «расчлененку», и побег от милиции, и кандалы, и полет в пустоте, и угрозу смерти — причем неоднократную — и много чего еще, чтобы в конце концов в задрипанной харчевне средневековой давности тебя объявили колдуном!
Не знаю, что там чувствовал Андрей — вроде он даже был готов к этому, — а я зверски разозлился.
Я, Латушкин Станислав, системный администратор в аудиторской фирме лучшего города Земли! И я не позволю какому-то сброду…
Я вскочил на стол, схватил две пивные кружки и, выплеснув их содержимое на голову ближайшему бюргеру, заорал:
— А ну, подходи по одному!
Клянусь, они замешкались. Даже как-то растерялись.
Андрей встал рядом со мной, поигрывая ножами, и внятно сказал:
— Ну ты, блин, вообще даешь, майн либ!
Интересно, какую часть фразы адаптер не осилил?
Белобрысый парень, хозяин зверька, до сих пор, казалось, дремавший, встрепенулся и с интересом посмотрел на нас.
Близко никто не подошел. В нас полетел горшок с бульоном.
Мы отпрянули в разные стороны, и он вдребезги разбился о стену, выплеснув содержимое.
— Добро переводить?! — взревел хозяин.
Это послужило сигналом к началу битвы.
В нас уже швыряли всем подряд, в том числе ножами и вилками, но в основном — предметами потяжелее, типа стульев и посуды.
Мы с Андреем быстренько спрыгнули со стола и заняли оборонительную позицию.
Швыряться было особо нечем. Андрей метнул свою пару ножей, пригвоздив кого-то к стене — не смертельно, впрочем, да я попал пивной кружкой в чей-то лоб. Но вскоре народ, видя, что мы безоружны, попер напролом. Стол нам еще удалось кое-как перевернуть на наступавших, но силы явно были неравными. Дело окончилось бы плохо, если бы не парень в балахоне. Он выхватил шпагу — да-да, у него, оказывается, была шпага, а под балахоном — кираса — и подскочил к нам.
— А ну — назад! — крикнул он беснующимся оборванцам. — Кто подойдет, того проткну, как зайца!
Парень был явно моложе меня — Кириллу ровесник, наверное. Но держался так, словно он какой-нибудь граф. Или еще круче.
Несмотря на его воинственный вид, несколько человек все же полезли в драку. Один, длинный и давно не мытый, схватил кочергу и бросился на нашего неожиданного заступника.
И они сцепились. Нет, правильнее сказать — скрестили. Шпагу с кочергой. Некогда было любоваться мастерством, потому что на меня полез толстый краснощекий мужик с огромной лысой головой. Я вообще-то филантроп, но ничего не оставалось, как молотить по его голове оставшейся в руках кружкой.
В общем, не очень эстетичная была драка, нечего описывать.
Андрей с криком «жаль, что бокс, а не фехтование» схватился с двумя. В рукопашной схватке за него можно не беспокоиться, я же видел его в деле. Это не то что от кружек уворачиваться.
До сих пор не могу поверить, что все происходило на самом деле. Скорее это был кошмарный сон.
В общем, пока я кое-как, с трудом и синяками, справился с одним, Андрей и этот парень отделали человек восемь-девять. На двоих, правда. Часть разбежалась, остальные, оставшись в меньшинстве, уже не лезли.
— Вам лучше поскорее уйти отсюда! — произнес парень со шпагой. — Сейчас сюда заявится вся деревня. Куда вам нужно?
— К перевалу, — тихо вздохнул Андрей.
— Вы ищете Грэту? — нахмурился парень.
— Да. Только, пожалуйста…
— Я провожу вас. Хозяин! Вот тебе за разбитую посуду!
Он оставил трактирщику горсть монет. Мы с Андреем присоединились, хотя и не понимаю я их странных обычаев. Мы, что ли, начали посуду бить?
— Тери! — позвал парень. Зверек, до сих пор испуганно жавшийся в углу, вскочил и быстро, как молния, помчался к выходу, обогнав нас.
— Меня зовут Дитрих, — представился парень, когда мы, все в ссадинах и кровоподтеках, в попорченных костюмах, уже отошли на порядочное расстояние от деревни. Вроде никто не собирался нас догонять. — Я часто бываю в Мильхендорфе по делам, и меня тут все знают. С кем имею честь?
— Андреас, а это мой друг — Стан. Станислаус. Мы музыканты из Макбурга.
— Так ли это?
Мы поднимались по узкой тропинке в гору, зверь — серебристый хорек, как сказал Дитрих, бежал впереди.
— Мне показалось, вы более — целители.
— Только он, — ответил я.
— На чем же вы играете? — полюбопытствовал Дитрих. Вот въедливая бестия!
— На свирелях, — заученно ответили мы.
— О! Рад буду послушать. К несчастию нашему, ночевать придется в горах. Но в паре сотен шагов отсюда есть хижина пастуха, там и остановимся. Тери, где ты?
Он пробежал немного вперед по тропинке, отыскивая хорька.
— Стан! Тебе нельзя пить пиво натощак! — прошипел Андрей. — Я до сих пор в себя прийти не могу, как вспомню тебя на столе с кружками в руках!
— Я трезв, как стекло, — серьезно сказал я. — Только если честно, Андреас, я несколько устал.
— Скоро придем, Дитрих сказал.
— Я не в том смысле устал. А вообще.
Вернулся парень с хорьком, избавив нас от неприятного разговора.
…Хижина, к счастью, оказалась даже ближе ста шагов. Ветхая, правда. Но нашим усталым сущностям сейчас подошел бы и шалаш.
Очаг был выложен прямо на земляном полу, из камней. Постель была одна, из сухих листьев и овечьих шкур.
Совместными усилиями мы развели огонь. Дитрих вскипятил в найденной в домике примятой посудине травяной чай, Андрей сыпанул в «котелок» какую-то пряность, имеющуюся среди тех «ненужных мелочей», о которых говорил Артур.
— Ах, чудесный вкус! — попробовав, оценил наш новый знакомый. — Так откуда, стало быть, вы?
— Из Макбурга! — сонным голосом повторил Андрей и рухнул на шкуры. Через секунду он уже спал. Досталось все-таки ему в этой драке.
А вот мне спать совсем не хотелось. Как и Дитриху.
Мы сидели у горящего очага, все подкладывая хворост, который неизвестный мне пастух заготовил в избытке. Красноватые отблески падали на лицо нашего нежданного товарища — очень молодое лицо, но чересчур серьезное. У Кирилла я никогда не видел такого выражения, как и у большинства его друзей.
— Я сам из Макбурга, — наконец произнес Дитрих. Ну вот, я так и знал! — И голову даю на отсечение: ни ты, ни твой друг ни разу там не были. И пряность, именуемую корицей, туда пока не завезли.
Он помолчал, помешивая палкой уголья, словно давал мне время опомниться.
— У каждого есть свои тайны, — продолжал этот странный паренек. — И каждый вправе их хранить. Я тоже не открываю своего занятия по некоторым причинам. Но вы идете к Грэте. А Грэте я никому не позволю причинить зло. И я хочу знать — зачем она вам.
Все-таки хорошо, что есть адаптер. Иначе я бы ни в жизнь не догадался, что Грэта — это уменьшительное от Маргрэта. Маргарита попросту.
Я напряг все свои умственные способности. Может, Артур и дал Андрею достаточно четкие указания о том, что можно говорить случайным попутчикам, а что — нет. Но Андрей спит. А я, как обычно, не в курсе.
— А кто ты ей такой? — спросил я, чтобы потянуть время, пока не придумаю что-нибудь умное.
Дитрих перестал мешать палкой в костре и обхватил колени руками.
— Никто. Я хотел бы стать для нее всем, — произнес он с чувством. — Но она ждет какого-то своего потерянного жениха.
Ах, Андрюха! Рано ты уснул…
…Мне повезло на этот раз. Пока я обдумывал ответ, Дитрих и сам стал клевать носом.
Я осторожно подвинул его к Андрею, а сам улегся с краю. Чувствуя, что тоже засыпаю, я накрыл потухающий очаг специальным колпаком, припасенным в хижине как раз для этой цели.
«У каждого мага за спиной — хотя бы один разрушенный мир…»
Есть такая присказка…
Артур сидел на помосте для сожжений, завернувшись в мантию.
Согласно правилам, вступающий в должность глава Трибунала первым делом отдает три распоряжения. Приказы, касающиеся Лиги, Института преобразовательной физики и самого Трибунала. Но когда ты просыпаешься утром и понимаешь, что ты — Первый маг и Первый инквизитор одновременно…
