Тем временем Братство Грааля уже начало свою Церемонию, хотя Жонглер и раздражен тем, что его служащий, Дред, не появился. Жонглер и технократ Роберт Уэллс объясняют членам Братства, что они не прямо проецируют свое сознание в сеть. Вместо этого созданы виртуальные двойники их всех, виртуальные сознания которых содержат все детали их оригинального сознания, и эти двойники будут жить в сети вечно. Однако, для того, чтобы была только одна копия каждого члена Братства, необходимо убить их физические тела. Только четыре члена Братства — Жонглер, Уэллс, финансист Цунь Бяо и американский военный Якубиан — знают, что для них Церемония состоится позже. Эти четверо хотят посмотреть, как пройдет переход всех остальных, и только делают вид, что оживляют своих виртуальных двойников и убивают свои физические тела; тем самым они убеждают остальных.
Но у Дреда совсем другие планы на сеть Грааля. Он решил силой ворваться в нее, и, при помощи Дульси Энвин и копии устройства-зажигалки, пытается войти в систему. Изо всех сил сражаясь с охранной системой Иного, Дред — используя свой телекинетический талант, который он называет " скрутка" — понимает, что в сети есть механизмы, которые причиняют что-то вроде боли Иному: Братство Грааля использовало эти механизмы для того, чтобы заставить умную операционную систему выполнять их волю. Дред использует эту боль и заставляет Иного отступить. Одержав победу, Дред в состоянии диктовать свою волю всей сети.
Рени,!Ксаббу и остальные с боем идут через гибнущую Трою. Встретив Эмили, давно присоединившуюся к компании Рени, Пол с удивлением понимает, что это еще она копия Ангела. Внезапно к нему приходит имя — "Авиаль" — и его переполняют вернувшиеся воспоминания.
Он вспоминает, что Феликс Жонглер нанял его. Он должен был работать учителем в огромной башне-доме в Луизиане. И он вспоминает первую встречу со своей ученицей — дочкой Жонглера Авиаль Жонглер. Но он не помнит, что было потом.
Несмотря на погоню, группа Рени добирается до входа в заброшенный храм и до алтаря в центре лабиринта, где им опять является Ангел и говорит, что они опоздали — у нее больше нет сил для того, чтобы перенести их туда, куда хочет Иной. Пол предлагает ей взять все, что ей нужно, но никак не ожидает того, что происходит вслед за этим. Ангел забирает жизненную силу у Эмили, которая была копией ее самой, и открывает ворота. Пройдя через ворота Пол, Рени и остальные оказываются на тропинке, идущей по склону странной и совершенно нереальной черной горы. Они взбираются наверх, где находят связанного гиганта, лежащего в широкой долине. Гигант страдает от боли, но при этом поет песню об ангеле. Мартина узнает, песню. Она сама пела ее загадочному ребенку в Институте Песталоцци, тридцать лет назад, в тот день, когда потеряла зрение.
Страдающий гигант не делает им ничего плохого и открывает окно, через которое Рени и ее друзья проникают в виртуальный египетский храм, где Жонглер и остальные члены Братства уже начали Церемонию. Некоторые члены Братства не хотят пить яд, но один из числа, Рикардо Клемент, уже прошел весь процесс, и, на первый взгляд, вполне доволен своим новым виртуальным телом, молодым и сильным. Тогда остальные с радостью убивают свои физические тела, чтобы воскреснуть в виртуальном мире. Однако, несмотря на смерть физических тел, больше никто не переселяется в виртуальных двойников. В живых остаются Жонглер и еще трое, и только потому, что они не прошли Церемонию. Тем не менее они удивлены и испуганы. Что-то пошло не так.
Орландо, чье физическое тело тоже умирает, не может больше просто смотреть. Он шагает через окно в храм, где сталкивается с Жонглером и остальными тремя выжившими. Сэм и Рени идут вслед за ним, пытаясь его спасти. Рени пытается угрожать Жонглеру зажигалкой, в которой Якубиан узнает украденное у него устройство доступа. Якубиан, в виде египетского бога, нападает на Орландо.
Система Грааля не выдерживает напряжения и начинает разваливаться. Египетский храм и вершина черной горы сливаются воедино. Одновременно черный гигант начинает корчиться от боли и кричать — на него кто-то напал. Мгновением позже, посреди воцарившегося хаоса, становится ясно, что на Иного напал Дред, который пытается перехватить у Иного управление всей системой.
Появляется ангел Пола, и кричит, что мир разваливается на куски. При помощи Т-четыре-Б Орландо удается убить чудовищного Якубиана, но Орландо тратит всю свою силу и его раздавливает чудовищный труп Якубиана.
Рука черного гиганта поднимается и падает на Рени,!Ксаббу, Сэма, Орландо и остальных. Они проваливаются в темноту, но потом опять оказываются на вершине черной горы. Мартина, чувствующая сеть так, как никто другой, кричит, что детям больно и они умирают. Пол побежден и теряет сознание.
Рени пробуждается и обнаруживает, что она больше не является симом, который на себя надела, но находится в своем настоящем теле. И к! Ксаббу, тоже, вернулось его настоящее тело, как и к юной девушке Сэм Фредерикс, которая больше не кажется мужчиной. Но они не вернулись в реальный мир, а находятся на пустой вершине горы. Страдающий гигант исчез. Все их товарищи тоже. Только мертвое тело Орландо Гардинера, по прежнему в симе Ахилла, лежит на вершине.
Но на вершине есть и другие, хотя эти другие им не друзья. Появляется Феликс Жонглер, в теле человека среднего возраста, вместе с Рикардо Клементом, который, хотя и пережил Церемонию, повредил мозг. После того, как Дред завладел операционной системой, Жонглер такой же пленник сети, как и все остальные. Он соглашается, что у Рени и ее друзей есть все основания напасть на его, но предлагает действовать сообща. Он приводит их к краю горы и показывает вниз.
Они находятся на высоте нескольких миль, в центре пустоты. Они не могут видеть подножие горы или вообще землю, потому что все внизу покрыто странным серебряным облаком. Жонглер уверяет их, что в его сети нет такого места, он его не создавал.
ИНОЗЕМЬЕ
ТОМ 4
МОРЕ СЕРЕБРЯНОГО СВЕТА
ЕГО выбросило из мира и разбило на куски, он стал частью вырвавшегося наружу вихря разбитого света. Его собственная личность исчезла — он стал крутящимся облаком частиц, как только что родившаяся вселенная.
"Вы убьете его!" крикнула его ангел и распалась на миллионы душ, каждая из которых мерцала своим собственным светом — кричащая стая крошечных радуг.
Но когда мир рухнул, к нему вернулся кусочек прошлого. Сначала в виде одной вспышки воображения — дом, окруженный садами, и сами сады, опоясанные дремучим лесом. Небо в пятнах серых облаков, через которые пробиваются сияющие лучи солнца, трава и листья в сверкающих каплях недавнего дождя. Капли дробят лучи на множество цветных лучиков, и деревья кажутся частью эльфийского сада, магическим лесом из детской сказки. В долю мгновения, прежде чем воспоминания стали глубже и шире, ему показалось, что под небесами не может быть более мирного места.
Но все остальное, конечно, было намного более странным.
Лифт поднимался так быстро и гладко, что иногда Пол Джонас почти забывал, что живет в огромном шпиле, и что каждое утро он поднимается на высоту почти в тысячу футов над дельтой Миссисипи. Ему никогда не нравились высокие здания — один из многих признаков того, что он чувствовал себя немного в стороне от пути своей эпохи. Часть привлекательности дома в Кэнонбери была в его старомодности — три этажа, несколько лестниц. В случае пожара из такого дома действительно можно было убежать (во всяком случае так он говорил себе). Когда Пол открывал окна своей квартиры и выглядывал на улицу, он мог слышать, что люди говорят и даже видеть, что они купили. Сейчас же, за исключением сезона ураганов, когда налетали сильные ветры с залива, чьи скрипучие голоса он слышал даже через толстые рамы из фибрамика, и которые заставляли гигантскую башню слегка раскачиваться, он жил как в межгалактическом космическом корабле. По меньшей мере пока не оказывался в той части здания, где каждый день учил свою единственную ученицу.
Дверь лифта скользнула в сторону, за ней обнаружился портал. Пол набрал свой код и прижал ладонь к считывателю, потом долго ждал, пока считыватель и остальные охранные устройства сделают свою работу. Наконец, с легким хлопком воздуха, бронированная дверь открылась, и Пол, пройдя внутрь, толкнул третью дверь, висевшую на металлических петлях и подчеркнуто старомодную. Над ним заклубился запах дома Авы — смесь ароматов, вызывавшая почти клаустрофобические воспоминания о других временах: лаванда, полированное серебро, белье в кедровых сундуках. Войдя в фойе, он перенесся из гладкой безликой эффективности настоящего в что-то, что могло быть музеем или даже могилой, если бы в ее сердце не было живой и энергичной юной женщины.
