– На тебя слишком многое обрушилось, – мягко ответил медик. – Не казнись, парень. У любого на твоем месте крыша поедет. Брата потерял, безопасники травят, с организмом не пойми что. И вряд ли кто-то поймет…
Поняв, что сболтнул лишку, Николай осекся. А Миронов окаменел лицом. Сердце ударило невпопад, гулко и тяжело. Мир отпечатался в сознании плоской картинкой: звездное небо и мрачные кляксы деревьев, теплый свет окон, компания у костра, искаженные лица…
Беглый законник преувеличенно спокойно сказал:
– Договаривай.
– Ох, парень, я просто не знаю. Нужны серьезные исследования, профильные специалисты, лучшее оборудование.
– Лучше, чем в лаборатории АКМ и медицинского департамента Пангеи?
Вышеозначенные структуры всегда оснащались по последнему слову техники: новейшими моделями биоров, электронных микроскопов, сканерами ДНК, экспериментальными научными станциями и колониями нанитов. Сотрудники АКМ слишком часто сталкивались с неизвестными боевыми модификациями и имплантатами, культурами векторов и наркотиков. От возможности понять, с чем имеют дело, порой зависели жизни агентов. Потому на оборудовании не экономили.
Но против ожиданий Боровин не смутился.
– Да, я могу ошибаться. Анализы провел трижды. Результаты противоречивы. В каждом отдельно взятом эксперименте твоя ДНК имеет различную структуру.
– То есть…
– То есть различную. Нет, общая последовательность конечно сохранилась, но всякий раз я обнаруживал абсолютно новые цепочки и звенья, которым неоткуда было взяться. Подобные эффекты достигаются направленной модификацией, хотя мы оба знаем – никаких процедур ты не проходил, и векторы не вкалывал.
– Но я исток.
– Боюсь, теперь нет. Состав изменил тебя, Игорь.
Голос эксперта смешался с шелестом листьев и хрустом ветвей, потерялся на фоне разгоревшейся перепалки у костра. А изгою показалось, что небо сейчас упадет на него, раздавит. Но, как и всегда, не упало и не раздавило. И внутреннее онемение сменилось холодной ясностью, возникающей лишь в моменты катастроф.
– Тогда почему ты сказал, что не уверен?
– Потому что за всю свою карьеру ни с чем подобным я не сталкивался. Четко знаю одно – ты не исток, уже нет. Но и не цивил. Чем отличаются модифицированные от изначальных людей? Генами. У модов звенья ДНК искусственно заменены, дополнены. В некоторых случаях – взятыми у животных, в иных – искусственно созданными, запрограммированными. И только. Но ни у одного цивила нет спонтанной изменчивости.
– Мутации?
– Лишь на первый взгляд. Дело в том, что процент полезных обычно невероятно мал. Выбрось из головы сказки о чудесном эликсире или воздействии радиации, после коего человек позеленел и с бабами гигант. Нет, мутация – это ошибка в ДНК, и чаще приводит к появлению злокачественных опухолей, болезней, уродств. Мутанты долго не живут, если вообще живут. А ты, вопреки логике и науке сидишь рядом, и выглядишь здоровым.
– Чертовски вдохновляет, – съязвил Игорь. – Но если не мод и не мутант, то кто?
– А вот тут я могу лишь строить теории… учти, достаточно зыбкие, – развел руками Кириллыч. – Изменения каждый раз регистрировались стабильные, с определенным набором полезных свойств. И реакция организма такова, будто тебя модифицировали, но оставили без обязательного мета-периода в биореакторе.
– Так откуда тогда новые цепочки? – задумчиво пробормотал Миронов. И вздрогнул, когда ухватил за хвост озарение, широко распахнул глаза. – Реликтовое ДНК! Накамура говорил, что Состав как-то действует на реликтовую часть!
– В точку. Похоже, активные части твоей ДНК произвольно замещаются реликтовыми. В дополнение идет бешеный клеточный рост. То есть тело вместо месяцев положенных на полноценную метаморфозу и обновление меняется за считанные часы. Отсюда неприятные эффекты вроде болей, сонливости, повышенного аппетита, гормонального дисбаланса. Не удивлюсь, если и окукливаться начнешь.
– Э-э-э… в смысле?
– В прямом. Вдруг в моль захочешь превратиться.
– С чего бы? Я вообще не контролирую происходящего.
– А вот тут ты ошибаешься, – проворчал медик. – В твоей крови и тканях я обнаружил специфический белок, реагирующий на электрохимические импульсы. Механизмов работы не понял, строения тоже, но если в теории, то твои изменения напрямую зависят от деятельности мозга. Короче… Кошмары – это неспроста. Возможно, реакция подсознания. Или запрограммированный эффект. Но вероятно со временем ты сможешь осознанно контролировать способности.
– Как? – поразился Игорь. – Кем я стал? Что я такое?
Последнее законник вымолвил одними губами, ибо голос почему-то предал. Но Николай услышал. А может, просто угадал. Алые отблески сверкнули на лысине, в глазах отразились языки огня, и голос долетел до Миронова будто из преисподней – мрачный, обрекающий:
– Самое близкое и подходящее понятие – метаморф.
– Метаморф, – заворожено повторил изгой: пробуя слово на вкус, пытаясь осознать и втиснуть в общую картину.
Голова отвратительно кружилась, руки дрожали, под черепом возникла звенящая пустота. Чтобы хоть как-то почувствовать мир, удержаться в неких рамках, Игорь крепко вцепился в бревно. И ощутил, как когти врезаются в неподатливую древесину, раздирают волокна.
Метаморф…
Такое простое слово, а столь многое меняет. В принципе. Кардинально. Навсегда.
Нужно уходить. Пока не поздно. Пока изменения не зашли слишком далеко. Пока друзья и соседи не стали врагами и палачами.
Страх – следствие непонимания. Или нежелания понимать. Но зацикленные на чистоте крови истоки вряд ли будут долго разбираться. В лучшем случае объявят шпионом, прогонят. В худшем – решат избавить мир от очередной «мерзости». Обманувшей к тому же, воспользовавшейся гостеприимством.
И будут правы. Я – не человек.
Но кто? Ты выглядишь как человек, поступаешь как человек. Сомневаешься, страдаешь, делаешь ошибки, боишься и радуешься приобретениям. Что определяет людскую сущность? Геном? Тогда большую часть населения Земли можно назвать чудовищами… Или способность думать и чувствовать?
Стена онемения начала отодвигаться, обнажая мир. И звезды по-прежнему ярко сверкали на черном небе, листва успокаивающе шелестела. Из темноты подслеповато смотрели сочащиеся желтым светом окна домов. Алые блики прыгали по стенам, гоняясь за тенями, ветер пах дымом и надвигающимся дождем. А далеко на горизонте тускло сверкали молнии, еле слышно ворчал гром.
– Ты в порядке? – с беспокойством спросил Боровин.
– Да, – сделав над собой усилие, ответил Миронов. Помолчал, и сказал в пустоту: – Ладно. Допустим, Реагент предназначен для создания метаморфов. Зачем?
– Теоретически выгода немалая, – наморщив лоб, подумал вслух медик. – Сколько стоит Берсеркер? Или Росомаха? Сотни тысяч кредитов, не говоря о миллионах направленных на исследования, подготовку и адаптацию мод-пакета, выявления побочных эффектов, уязвимостей, противопоказаний. Ты же отрастил когти за ночь, причем без тотального ущерба для здоровья. И по идее метаморф – существо, способное реагировать на изменение окружающей среды, подстраиваться, выживать.
– Удружил мне братец, – содрогнулся бывший агент. Но про себя озадачился:
Где выживать? Где, черт побери?.. Хотят заселить радиоактивные пустоши? Или отправить в космос? Если догадка насчет второй базы за орбитой Марса верна, то вполне вероятно. Или новое оружие? Эликсир истинного бессмертия для членов Планетарного Правительства?
А может, Кириллыч просто ошибся? Увидел то, что хотел увидеть?..
Судя по выражению лица, Николая терзали похожие мысли. Но едва эксперт открыл рот для реплики, как от костра послышались новые крики.
Компания, что называется, достигла кондиции. Нет, не той, когда следуют извечное «Ты меня уважаешь?» Но близко, очень близко. Спор, начавшийся на закате, так и не разрешился: то притухал, то разгорался с новой силой. Забористый самогон изрядно подогревал азарт, но аргументы заканчивались и мужики нервничали – назревал неизбежный и фатальный как библейский Потоп мордобой.
Провокатором, естественно, оказался Пророк. Неугомонный монах «дорвался», и в порыве греховной жадности быстренько нализался. А накушавшись, впал в состояние на грани религиозного исступления и мрачной ненависти к Мирозданию. Принялся поучать, грозить бедами и несчастьями, пришествием Антихриста. Брызжа слюной и размахивая руками, обличал цивилов в прислужничестве Сатане, призывал уничтожать «богомерзких тварей» и очистить мир.
Как правило, мужики напоказ кивали и соглашались, пряча снисходительные ухмылки – пусть городит, ведь неистовый служитель культа, ага. Либо просто пропускали мимо ушей. Согласишься – и до драки недалеко. Пророк свирепел, тут же требовал устроить Охоту на Ведьм. И что гораздо хуже, в такие мгновения становился гораздо сильнее, неукротимее. Случалось, потом еле-еле скручивали.
