— Кто — мы?
— Наши. Как ты и я. Мутанты. Будущие Хранители. Похоже, что все мы получили в свое время такой вот «зеленый луч»… Это вполне возможно: вероятно, так действуют сохранившиеся и тайно действующие приборы предтеч… Библиотекарь и другие считают, что в последнее время нас становится больше, значительно больше. Но это означает, что их приборы… Стали встречаться чаще.
— Это потому, что они вернулись? Так полагает твой Библиотекарь? — спросил Сенсей.
— Да. И в местах, далеких от больших городов, теперь не только действуют их старинная аппаратура, так сказать… Но, также исследовательские зонды и аппараты, доставленные с корабля, который находится уже в пределах Солнечной системы. И этот корабль следует сюда; они решили вмешаться снова; вероятно, что такое уже бывало. Вмешаться, конечно, не слишком афишируя свою деятельность, — ответил Неназываемый.
— Ничего себе: не слишком афишируя, — отозвался Гена. — Ага!
— Если бы они вмешались сильно… Тут бы, полагаю, камня на камне не осталось. Это вмешательство я не в шутку называю осторожным, — пояснил Неназываемый.
— Заходим, что ли? — Спросил Сенсей на пороге дома.
— Страшно, — отозвался Гена.
Двери были не заперты, в прихожей и во всех помещениях горел свет.
— Никого, — констатировал Сенсей, исследовав комнату.
— Давайте, обследуем весь дом. Здесь еще чердак, — Неназываемый устремился по лестнице наверх. На чердаке была мансарда. Там тоже никого не оказалось. Были брусья, кольца, маты и тренажеры — просто мини-спортзал какой-то.
— Тут еще люк в полу. В прихожей, — сообщил Гена. — А рядом там сундук стоит. Большой.
Люк подался будто нехотя, со скрипом.
Сенсей держал его крышку, а Неназываемый и Гена осторожно заглянули вовнутрь.
— Николай! — изумился Неназываемый. — А ты-то что тут делаешь?
— Это я должен спросить у вас, — отозвался тот.
— Мы… Сообщение получили. Что неподалеку, по трассе, везли Артема Заславского. Он сообщал, что его похитили. Это, случайно, не он, рядом с тобою? — спросил Гена.
— Артем, ты…
— Да, мне удалось отправить сообщение. Давно уже. Незаметно, когда мы выходили из машины.
— Молодец! — похвалил Неназываемый.
— А… Вверху, в самом доме… Кто там был, когда вы вошли? — спросил Николай.
— Никого.
— Никого?
— Ну да… Совсем никого.
— Тут, в сундуке, веревочная лестница есть, — сообщил вскоре Гена, проверив сундук. — Сейчас скинем…
* * *
Этот домик оказался таким же просторным, как и дача Сенсея. Только, вместо камина, было электроотопление. Часть дома, отгороженная деревянной перегородкой, служила, по-видимому, кухней и столовой; в другой части были диваны и книжные полки.
Гена сходил к машине и достал из сумки бутерброды; решили заварить чай, позаимствовав травную заварку у неизвестных хозяев.
— Прости, Николай, не поговорил толком с тобой. И не рассказал тебе всего, что знаю, не предупредил, с какими силами мы вступили в игру, — сказал Неназываемый, выслушав рассказ Николая о всех его приключениях. — Я просто… Еще не успел.
Все сидели в уютной комнатке, в той её части, где был деревянный стол, лавки и даже самовар. Самый настоящий.
— Микросущества, энергоструктуры, их симбиоз… В общем, всё это, о чем мне рассказывали… Они — действительно существуют? — спросил Николай.
— Мы постоянно сталкивались с таким явлением. И называем его просто: зло, или тени. И, судя по твоему информационному шарику, это вовсе не инопланетный вирус, заразивший Землю — как мы думали. У нас были такие предположения: что тени пришли на Землю вместе с иным космическим объектом, с которым столкнулась Земля. Тебе говорилось, что это изобретение пред-цивилизации техногенного характера, которая увлеклась нано-технологиями. Должно быть, так оно и есть. Результаты их экспериментов сильно мутировали, развились и… эволюционировали в разумные вирусы, а те составили симбиоз с существами иного плана: некими неорганическими энергосущностями, и отнюдь не микро размеров. При особых условиях и преломлении света, их можно даже наблюдать…
— Быть может, зато те неорганические энергосущности прилетели сюда в эпоху динозавров. Вот про них в точности никто не знает… Так, гипотезы… И, в конце концов, они и породили этот жуткий симбиоз. И потому… Думаю, что вы не слишком ошиблись, — вставил Николай.
— Так или иначе, но на сегодняшний день… Они настоящие хозяева планеты, управляют нами и почти завоевали нас…
— А кто… То существо, что дало мне информационный шар и приказ, чтобы я увез Артема? — спросил Николай.
— Зеленая собака? Думаю, она на самом деле — твой ангел. А вот твой ангел… Наоборот, существо с зубами и клыками. Наши Хранители, Создатели, Предтечи — назови, как знаешь, — выглядят, по описаниям легенд и мифов, прекрасными и стройными. Но им, должно быть, надоело, что за них принимают теней… Которые строят из себя то ангелов, то богов. Изображают из себя высоко духовные сущности, обманывая нас. Это и дало повод твоему ночному посетителю так странно пошутить. Намекая на то, что не всё таково, каким кажется.
— А можно быть уверенным в том, что всё, что говорилось мне и что показал шар, правда?
— Думаю, что ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Как сказал поэт, «мысль изреченная есть ложь». Но, это близко к реальности. И, в конце концов, всё закончилось хорошо, вы с Артемом живы. А вмешательство инопланетных сил… Подтверждает тот луч, что стоял над этим домом, когда мы подъехали. Да, они, несомненно, существуют.
— Луч?
— Да. И вы теперь — одни из нас. Тех, кто прошел трансформацию — или же, пройдет её в ближайшем времени… Мы все, кто собрались, здесь и сейчас — мутанты. Следующая раса. Люди, способные прожить долго, чтобы сохранить ноосферу планеты.
— Нас облучили? Обработали?
— Можно и так сказать… Над домом, когда мы подъехали, завис грандиозный прибор или аппарат, похожий на прекрасный цветок. Он весь искрился. А на этот дом был направлен зеленый луч…
— Но мы… Ничего не почувствовали, — сказал Артем.
— Я тоже, друзья мои, — ответил на это Неназываемый. — Не почувствовал ничего, когда это случилось со мной. Я даже не знаю, когда это произошло. Хотя, некоторые из наших уже видали нечто такое, как мы сегодня. Но я, признаюсь, не верил.
— И мы с Сенсеем. Мы тоже не знаем, когда именно нас облучили… И, тем более, почему именно на нас пал их выбор. Простая случайность, быть может…
— Что ж… Если нам помогают — значит, мы все-таки кому-то нужны… В этой бесконечной Вселенной, — сказал Артем. — И потому, есть, всё же, надежда, что, хотя бы с помощью иных рас, но мы выберемся из тупика.
Неназываемый вновь и вновь вставал, бродил по кабинету. Ему не спалось. В Петербург он вернулся поздней ночью. Направился сюда, зная, что здесь Фанни. А ему… Так много ещё нужно ей рассказать.
Он здесь долго не был, очень долго. И сколь же многое напомнили ему эти стены! Так называемый, дом Набокова… Когда-то, еще задолго до Набоковых, он имел на этот дом официальные права…
Дом его высокой печали; смутных воспоминаний о прожитом, родном и далеком… Несомненно, тот мир был всё же более близок его сердцу, чем теперешний. Хотя, мир его всегда был расколот надвое: на жизнь до 1793 года — и жизнь после…
Он купил этот дом в Петербурге уже после дворца Юсуповой. Слава польского графа Монте-Кристо, обладателя несметных сокровищ, следовала здесь, в России, за ним по пятам.
Именно в Петербурге случайные, таинственные встречи заставили его вновь поверить, что он, всё же, жив. Хотя и, какой-то мистической, тайной и эфемерной, была эта жизнь.
Таким для него всегда был Петербург. Тайный, эфемерный и мистический город.
Здесь он снова втянулся в светскую жизнь; был на балах и приемах и даже стрелялся на дуэли… Странные здесь о нем ходили слухи и мифы. Но и они были довольно справедливы и правдивы — по сравнению с тем его образом, что сотворили так называемые «историки нового поколения». Постреволюционного поколения, хотя уже и Крестовский… был так на них похож. К счастью, ему было абсолютно всё равно, как его описывали «потомки». Чудеснее всего в случайно попавшейся на глаза статье о нем была фраза: «Осенью 1793 года, в самый разгар якобинского террора, граф съездил в Париж. Как во время всякой революции, там утратило ценность все, что нельзя было съесть или спрятать в карман. За бесценок купил здесь картины знаменитых художников, мебель из Версаля и Тюильри, античные скульптуры, фарфор…»
Да уж… Помнил он до сих пор тот 1793. В январе казнили Людовика. В октябре — Марию. Марата, кажется, в июле, убила Шарлотта Корде, заколов его в ванной. На улицах распевали «Са ира» и Марсельезу, откровенно предавались разврату, разбою, совершали убийства. Не переставая, работала гильотина. Казалось, мир померк и упал в пропасть в тот самый год…
