Варди Соларстейн - Дорога на Торхольм

— Как не понять, давно все понял, Ваша Светлость, — низко закланялся повар. Ему платили столько, что можно было даже лбом при каждом поклоне биться об землю. В уме и сообразительности дядюшке Лохди было не отказать, память тоже пока не подводила, он понял, что конунг решил перестраховаться перед прибытием своих непонятных "ведьм".

Влад откинулся на спинку скамьи и прищурившись стал разглядывать происходящее сейчас на паромной переправе. Тут же пришла светлая мысль сделать бинокль или подзорную трубу. Она и раньше посещала конунга, но все было недосуг.

— Трой, брат-боец, а вы с братом часом не принцы? — внезапно спросил конунг стоящего рядом личного телохранителя. Закаленный жизнью головорез, меньше всего на свете рассчитывавший услышать подобное, от такой постановки вопроса даже вздрогнул от неожиданности.

— Нет, Ваша Светлость, — просто ответил сержант спецназа, пытаясь прийти в себя. Бедняге Трою суровую школу по закаливанию психики, которую уже прошла целая плеяда высших руководителей, от Хагена до Скарви, еще только предстояло освоить.

— А я был бы не против, если бы, например, твой брат, совершенно случайно, оказался принцем, — потрясающей глубиной, как Марианская впадина, сослагательного наклонения озадачил своего собеседника Влад. — Вот смотри, речь у вас правильная, ты сам знатный мастер меча, на симпатичную мордашку вы чистые нобили, порода, как говорится, видна. Тебе, конечно, Трой, мешает сломанный нос, но это издержки выбранной профессии. Что скажешь? — продолжал он свои странные расспросы.

— Великий конунг! Мы сыновья простого десятника, но получили воспитание вместе с сыном герцога Филипна. Тот обучался лучшими преподавателями, вместе с еще двумя десятками сверстников. Герцог хотел создать для своего сына когорту верных людей, он тренировал войско и собирался завоевать все окрестные земли.

— И что случилось? — поинтересовался заинтригованный Влад.

— Эльфы отравили всю семью герцога, а потом его лен подвергся одновременному набегу почти всех соседей. Особенно отличились гоблины, после себя оставлявшие лишь выжженную пустыню. Теперь нет там больше такого государства.

— И Стиг — это тот самый сын герцога Филипна! Но это просто замечательно! А ты воин, поклявшийся его защищать? — радостно подвел черту под этой головоломкой Влад. Казалось, конунг, ну чисто как ребенок на утреннике, сейчас захлопает в ладоши. Он, проявляя редкую безалаберность, почему-то даже не подумал про личную безопасность, пытаясь "расколоть" стоящего рядом вооруженного человека.

— Да нет же, Ваша Светлость! — взмолился Трой. — Верой своей в Маниту вам клянусь! Наша мать была из благородных, это так, но отец служил десятником. И я действительно старший брат Стигги!

Конунг задумался, заодно рассматривая, как на паром с той стороны речки заводят последних лошадей.

— Плохо, Трой. Очень плохо. Волей Маниту мне было видение — дочь моего лучшего друга, которою я взял в свою семью, под свою защиту — станет женой принца. — Влад помахал платочком Марины перед глазами телохранителя. — Принца. Именно это я обещал. И в этом я рассчитывал на твоего брата… Точно он не принц?

Этот в любой другой обстановке юмористический диалог мог бы изрядно повеселить всех слушателей и участников, но сейчас собеседникам приходилось не до смеха. Влад был измотан непонятными видениями, Трой откровенно не понимал, что от него хотят и куда толкают.

— Ладно, подумаем, что тут можно сделать, — стал размышлять вслух Влад. — Если, как ты говоришь, все в том герцогстве погибли, что мешает нам назвать твоего брата чудом выжившим наследником? Принц или герцог — без разницы, самостоятельный феодал. Что это нам дает, и что, самое главное, нам в результате этого угрожает?

— Голову отрубят, Ваша Светлость, и мне, и брату, — попытался сходу энергично откреститься Трой. — Нас сразу разоблачат, выживших там целый флот, который успел отчалить из взятой на копье гоблинами столицы.

— Нет, ты смотри, стоит у пристани твой братан и в потной ладошке за спиной букетик сжимает! — чуть привстал со скамьи Влад. — Это он вдоль берега, по кустам, чтоб мы не увидели, просочился, но не учел того, что здесь, от бани, просвет между деревьями! Трой, обрати внимание на диверсионную подготовку брата, вернемся в лагерь — погоняй как следует, пусть мозг включает. А моя-то цаца, на пароме, ко всем кормой встала и, закрывшись телом, ласково ему ладошкой помахивает! И ведь познакомились они как романтично — ночь, осада, брат пацана сидит в тюряге за неудачный комплимент, и тут она с передачей и извинениями. Помнишь, Трой?

Охранник отвел смущенный взор, а Великий конунг глубокомысленно зацокал языком.

— Ах, молодость, молодость… черт, принесите еще морсу, ты, рыжая, Аннут, тьфу, Юлган, — крикнул конунг своим… наложницам. Влад вздрогнул от осознания мысли, что он стал подлым рабовладельцем, грубо и безвкусно принуждающий свою собственность к близости, а не благородным рыцарем, добивающимся благосклонности дам куртуазными поступками. Настроение упало. Душе хотелось романтики, а тело желало плотских утех. И по ходу эти две вещи никак не хотели, как рельсы, укладываться параллельно. Поэтому поезд высоких чувств Влада никоим образом не мог прийти на станцию удовлетворения.

— Значит так, Трой. Думай. Вот иди на берег, посиди и подумай, что тут можно сделать. Потому что когда волна любви захлестнет молодые сердца, ей Маниту — вам с братом отрублю голову за то, что опозорили семью сюзерена! Присвою тебе лейтенанта — а затем казню! — забрюзжал недовольный и расстроившийся от своих последних мыслей Влад.

— Ваша Светлость! — взмолился Трой. — Так что я могу сделать? Кто я такой? Запретите им встречаться, и все! Это же в вашей воле! Ну что я тут могу сделать? Сколько раз меня наказывали вместо него, я брал на себя всю вину. И еще, то, что вы видите — может, это не то, что вы думаете?

— Интересная точка зрения, — саркастично скривил рот конунг. — Только если я молодежи запрещу что-либо — они сделают назло ровно все наоборот. Вот тут-то чувства и полыхнут, как акрит. И, помяни мое слово, ровно через девять месяцев мы будем агукать с плодами неземной любви, полученными через этот самый страшный запрет. Маленький Стиг, а может, сразу два… Это твой брат, в конце концов! Короче, я тебе расклад озвучил — Марину твой брательник получит только тогда, когда станет принцем. Сын десятника нас не устраивает. Вариант в первом приближении я тебе дал. Сдай дежурство Согди и иди подумай, потом поговори с братиком.

Совершенно потерявшийся голову от такой накачки Трой повернулся, врезался в умывальник, чуть не рухнул на луже с мокрой травой и, качаясь, пошел в сторону ворот из крепости.

— Стой! Вообще-то, Согди в казарме в другой стороне, — вдруг остановил телохранителя Влад. — А как звали сына герцога Филипна?

— Алехандро, сэр! — бодро ответил Трой.

Тем временем хитрый Стиг, оставив букетик на перилах причала, до того как паром пришвартовался, тихо растворился в приречных кустах. Марина, первая выскочившая на берег, схватила букет обоими руками и совершенно счастливая зарылась в него лицом, вдыхая манящий аромат флюидов высоких чувств. Женщине, чтобы достичь вершины счастья иногда для этого достаточно маленького, но искреннего знака внимания.

Влад, видя это, только грустно покачал головой. Увлеченный слежкой за влюбленной хакершей конунг совершенно не обратил внимания, как игриво Трейв подал руку Эльнуриэль, когда та сходила с палубы парома и в ответ на эту грациозную любезность специально практически прыгнула к нему в объятья. Это бы конунгу на многое открыло глаза, но зашоренное сознание Влада все еще обрабатывало информацию, связанную с амурами Марины и Стига. А зря. Хотя ведь этого он с самого начала и добивался и неужто хотел еще и свечку держать, при всех важных этапах становления отношений? Но никто не может объять необъятное. Молодежь — она такая, дай только повод собраться да поделиться на пары по симпатиям, и только потом успевай… подносить пеленки. Конунг все сделал правильно, придав мощный импульс в нужном направлении, но потихоньку уже стал отставать от поезда.

Отряд из замка с помпой въехал в створки Приречной крепости. Их встречал почетный караул во главе с самим комендантом Андриллом. Только оркестра не было. Влад приветливо помахал приехавшим рукой из окна светлицы, куда он перебрался со своего наблюдательного поста у бани.

— Марина, есть разговор! — сразу решил расставить все прямоугольные метки на перфокарте отношений конунг, у которого Трой из сна с занесенным томагавком все еще стоял перед лицом, как живой. Поэтому пригласил прибывшую с утренним конвоем Марину к себе на откровенный разговор, больше не имея возможности откладывать его в долгий ящик и игнорировать происходящие процессы.