Вот…
Эльфийский домик, пустынная улица. Вдали мелькает такси, и исчезает.
Я ступаю на тротуар и превращаюсь в человека.
Трупы охранников Дибенко уже исчезли. То ли их убрали, то ли они распались сами. А вот на том месте, где оборотень схватился с Человеком Без Лица, до сих пор оплавлен и вмят асфальт. Единственный указующий знак.
И что мне это даст?
Обхожу вокруг вмятины, соображая, стоит ли вытягивать из дома поисковые программы и прощупывать пространство. Нет, конечно же, нет, это бессмысленно. Обычные методы не помогут.
Из переулка медленно выезжает такси и движется в моём направлении. Слишком неторопливо, чтобы это было случайностью, «Дип-проводник» славится скоростью.
Что ж, стоило ожидать засады.
Я так уверен, что из остановившейся машины появится Дибенко, что не сразу узнаю вышедшего мужчину.
– Стрелок? А? – жизнерадостно восклицает Гильермо, направляясь ко мне. – Ты, Стрелок?
Молчу. Начальник службы безопасности «Лабиринта» мне по-прежнему симпатичен. Это очень обидно.
– Ты Стрелок? – вопрошает Гильермо. – Хочу убедиться, скажи!
– Привет, Вилли, – говорю я. Он расцветает в улыбке:
– Привет! Я знал, знал… – Гильермо косится на оплавленный асфальт, цокает языком: – Круто. Жарко было. Да?
– Да.
– Стрелок… – Вилли разводит руками. – Мне очень-очень неприятно, правда! Я был даже против обвинения вас в ущербе! Но там, – обиженный взгляд вверх, – решили напугать вас. Это неправильный метод!
– И что теперь?
Гильермо вздыхает, и, не щадя шикарного костюма, усаживается на асфальт. Пристраиваюсь рядом. Мы сидим возле остатков Ромкиного погребального костра, словно двое хиппи разных поколений, один – остепенившийся, но по прежнему демократичный, другой – в самом расцвете своего протеста.
– Я подозревал, что это происшествие – ваших рук дело, – говорит Вилли. – Очень необычная и кровопролитная схватка. Да… Я ждал вас на свой… э… страх и риск.
– Зачем? – спрашиваю я. – Попытаетесь меня задержать? Это не выйдет. Это не вышло бы и раньше, а уж сейчас – тем более.
Гильермо настораживается, но не пускается в расспросы:
– Нет, нет, Стрелок! Я вовсе не уверен, что вы виноваты в наших бедах. Может быть, виной были недоразумения с «Аль-Кабаром»? А?
Он заговорщицки подмигивает. Этакий тихий бунт против руководства «Лабиринта».
– Стрелок, я хотел бы восстановить наше сотрудничество. В конце-концов вы первым заподозрили необычность Неудачника. И не должны за это страдать!
– Спасибо.
– Но и мы не можем оставаться в стороне! Ведь проникновение произошло на нашей территории! Юридически вопрос очень сложен, проще решать его по-доброму… по человечески. Ведь мы – люди!
Чего я не ожидал от «лабиринтовцев» – это подобной прыти. Быстро же они догадались, что происходит!
– Вилли, – говорю я. – Это все бесполезно. Знаете, в чём наша с вами общая беда?
– «Аль-Кабар»? – быстро спрашивает Гильермо. – Или – мистер Икс?
– Нет. Вилли, мы все чего-то хотим от Неудачника. Я мечтал о каком-то благе для всех. Ну, знаете, такое общее, абстрактное счастье, которое он мог принести…
Гильермо понимающе кивает.
– Вы, очевидно, хотели получить славу, свою долю в дележе технологий, которые он мог дать…
Протестующий взмах руками. Ну да, «Лабиринт» – не коммерческая организация, слышали мы такие песни…
– Вилли, он не собирается с нами общаться! Совершенно. Мы ему не нужны.
Кажется, я его и впрямь поразил.
– Не нужны? – восклицает Гильермо.
– Абсолютно. Он остановился здесь, чтобы передохнуть. А теперь собирается продолжить путь среди звёзд.
Гильермо делает пару жующих движений, и переспрашивает:
– Путь среди звёзд?
– Да…
– Каких звёзд?
Кажется, мы друг друга не понимаем…
– Вилли, Неудачник – это чужая форма жизни, мне кажется, что энергетическая, его разум кардинально отличается…
Замолкаю.
Как-то нелепо все это звучит!
Сейчас, когда Неудачника нет рядом, я чувствую примерно тот же скепсис, что и Вика.
– Энергетическая форма жизни… – очень вежливо, любезно, словно общаясь с больным, повторяет Гильермо. – Да. Интересно.
Кто из нас больший идиот?
– Вилли, давайте обменяемся информацией. Для начала сотрудничества.
– Кажется, я уже знаю вашу информацию, – Вилли хитро подмигивает. – А?
– Зато я могу в любой момент встретиться с Неудачником, и пообщаться с ним. А?
– Он у вас? – быстро спрашивает Гильермо.
Молчу.
– Как знак сотрудничества… – бормочет Вилли. Ох, не по собственной инициативе он пришёл сюда! Или не только по собственной! Сейчас руководство «Лабиринта» в панике решает – позволить ему общаться начистоту, или нет…
– Я могу уйти, – замечаю я.
– Хорошо! – Вилли поднимает руки. – Сдаюсь! Вы победили, Стрелок! Как всегда – победили!
Оставляю комплимент без внимания, но Вилли и не ждёт реакции. Трёт переносицу, торжественно произносит:
– Мы не сразу оценили феномен Неудачника. Это наша большая ошибка. Однако, внимание «Лабиринта» к клиентам сыграло положительную роль… Когда ваши усилия и усилия наших дайверов не дали эффекта, мы стали отыскивать входной канал Неудачника. Искали, искали… и не нашли.
Жду продолжения. Гильермо хитро подмигивает мне и продолжает:
– Вы знакомы с теорией параллельных миров, Стрелок?
– По фантастической литературе.
– Это вполне серьёзная теория, Стрелок. Параллельно с нашим миром могут существовать иные миры. Незримые, недостижимые… но вполне реальные. Мы не в силах – пока – общаться с ними нормальным образом. Но виртуальность – иное дело. Потоки информации живут по своим законам. Компьютерная сеть – это самая мощная в истории человечества установка по уменьшению энтропии. Независимо от нашей воли, от нашего желания, она влияет на физические законы мира. Потоки информации идут по сети, накапливаются, создают центры, где сама природа Вселенной трансформируется.
– Информация не может менять законы природы, – быстро говорю я.
– Да? Когда в ограниченном объёме пространства происходит усложнение структуры – это отражается на всей Вселенной. Очень слабенько, конечно. И всё же мироздание колеблется. Каждый предмет, созданный руками человека, нёс в себе как позитивный, так и негативный заряд. Дубинка, вырезанная из ствола дерева являлась не просто оружием, нет, нет! Она была аномальным явлением, упорядоченной структурой в хаотичном мире. Но это компенсировалось – хотя бы горой стружек и опилок. Более сложным явлением стала книга. Объём информации и хаос при её создании были уже не совсем равнозначны. И всё же это явление компенсировалось – хотя бы тем, что большинство книг не стоило и деревьев, срубленных для изготовления бумаги. Расплачивались, в первую очередь, те книги, что несли в себе ненормальное усложнение информации. Я говорю не о справочниках, отражающих известные и большой частью ненужные знания, а о тех книгах, что порождали новую этику и понимание мира. Они начинали влиять на жизнь людей, приводить к энтропии, разрушать. Как проклятие – чем более информативной была книга, тем сильнее она сотрясала мир. Человек не был в силах создавать порядок и при этом не вносить в мир хаос. Другое дело – компьютеры. Это информация в чистом виде. Она стекается с разных направлений, накапливается, множится. Она не исчезает бесследно, отдать файл с информацией – совсем не то же самое, что отдать драгоценный камень или любимую книгу. Она рвёт пространство Вселенной, нарушает равновесие порядка и хаоса.
Гильермо замолкает, переводит дыхание. Он возбуждён, он явно хотел выговориться.
– И вот в таких точках, где человеческие поступки рождают новое понимание мира, где меняется сам взгляд людей на жизнь – там происходит необычное. Там рвётся грань между мирами, там рождается чудо. И существо из иного мира, может быть человек, может быть нет, так?.. способно прийти к нам. Столкнуться с нашей моралью, культурой, нашими мечтами… вобрать в себя все знания сети… ужаснуться и замереть…
Что я могу ему ответить?
Рассказать сон про упавшую звезду?
– Насколько я понимаю, Неудачник заявил вам, что является пришельцем с другой планеты? – спрашивает Гильермо.
Киваю.
Хотя, может быть, я не совсем прав. Он ведь не говорил прямо, он лишь не опровергал мои слова.
– Это была его собственная версия, или он подтвердил ваше предположение?
– Подтвердил… – бормочу я.
– Нормальный поступок, – решает Гильермо. – Признать свою чужеродность, но дать неверное направление. Он вправе нас бояться. Его цивилизация, вероятно, миролюбива, а мы – не самые добрые существа…
Давно меня так не тыкали мордой в землю.
– Мы разбирали разные теории, – говорит Гильермо. – Мы приняли во внимание версии «Аль-Кабара» – о возникновении машинного разума, о мутации, породившей человека-компьютер. Но… наши специалисты склонны улыбаться. Мы думали о пришельце со звёзд. Это красиво, да… слишком красиво для правды. У нас хороший штат психологов, они работают над имеющимися данными, у нас хорошие программисты, они тоже работают. Но пока наиболее вероятной является теория параллельных миров. «Аль-Кабар» мало работал с людьми. Их подход механистичен, а Урман слишком далёк от современных технологий. Нет, нет. Не компьютерный разум, не человек, сросшийся с компьютером. Может быть… – снисходительная улыбка, – пришелец. Может быть, – лицо Гильермо становится серьёзным, – существо из параллельного мира. Давайте решим вместе. Никакого принуждения. Никаких… драк… – Гильермо брезгливо тычет рукой в оплавленный асфальт. – Сядем вместе, и поговорим. Забудем ошибки, обиды, претензии. Объясним, что мы не так уж плохи, что нас не стоит бояться. Протянем руку…
