Мне кажется, что в короткий промежуток между возвращением Дэз Кемпински в хайтек-пространство и первым выходом в Сеть без помощи коммуникативного оборудования — у Громова еще был шанс преодолеть «эмоциональную атрофию», полученную в Эдене. Но похоже, психологический дискомфорт, который сопровождал восстановление его эмоциональной сферы, оказался слишком сильным.
Почему он не предпринял никаких попыток сблизиться с Кемпински — остается для меня загадкой. Вместо того чтобы тренировать свою способность чувствовать, Громов начал старательно ее подавлять. Страх перед страданием оказался сильнее мечты о счастье.
* * *
10 ноября 2054 года, 09:18:34
RRZ «Эллада»
Рободом
Среди подарков, которые Макс привез из Nobless Tower, оказалось много роскошной довоенной одежды, но ни одних удобных джинсов.
— Альтер, покажи гардероб Роберта, — попросил Макс.
Голограмма задумчиво обошла вокруг Громова.
— Ты слишком жирный, вещи Роберта тебе не подойдут, — заявил Альтер, просканировав физические параметры Макса. — К тому же он придерживался классической манеры одеваться.
— Покажи, что есть.
Альтер процитировал какой-то классический роман, сказав про мулов, которые норовят напялить лошадиную сбрую, но одна из стен в галерее второго этажа трансформировалась в гардеробную.
Костюмы Аткинса висели ровными рядами — черные, синие, серые, бежевые, даже белые. Были костюмы в полоску, клетку, настоящий фрак в чехле из полимерконсерванта.
— В нем Роберт получал обе Нобелевские премии и четыре премии Джекобса за достижения в IT-сфере. Даже не думай дотрагиваться до этой вещи, — заявил Альтер.
— Что-нибудь попроще есть? — спросил Макс, вынимая одну из вешалок и внимательно глядя на костюм.
Было в нем что-то странное. Казалось, пиджак сшит криво. Макс присмотрелся к Альтеру… Прежде он не замечал, что руки точной копии Роберта чересчур длинны, а позвоночник искривлен настолько, что одно плечо ниже другого сантиметров на пять. Голограмма постоянно перемещалась, мигала, меняла цвет — поэтому прежде Макс не замечал несоответствия пропорций.
— Посмотри там, недоумок, — Альтер кивнул на проволочные ящики в глубине стены.
Макс выдвинул одну из проволочных корзин — в ней оказались кашемировые свитера. В другой корзине — брюки. Но ни одних джинсов!
— Черт… Хоть пиши командору Ченгу, — проворчал Громов. — Интересно, Буферная зона торгует джинсами по почте?
Для уверенности Макс заглянул и в другие корзины. Одна из них была доверху заполнена галстуками.
— Кто может добровольно носить на шее эту удавку? — риторически спросил он.
— Тебе никогда не стать гением, равным Аткинсу, пока ты ставишь удобство выше эстетики, — уверенно заявил Альтер.
Макс молча перебирал галстуки Роберта — шелковые, бархатные, попадались даже кожаные, металлические и пластиковые.
Вдруг пальцы Громова коснулись чего-то холодного, ногти скребнули металл.
Макс удивленно отодвинул галстуки и достал со дна корзины небольшую круглую металлическую коробку. Судя по рисунку, когда-то очень давно, лет восемьдесят назад, в ней было печенье. На Сетевых аукционах довоенного старья эти коробки уходили за бешеное количество кредитов, словно сделанные из золота.
Громов провел рукой по крышке, украшенной гравировкой. Замысловатый эмалевый рисунок, изображавший женщину за шитьем…
— Зачем украшать всем этим коробку для печенья? — он покачал головой. — Знаешь, когда я смотрю на все это, понимаю, что довоенный мир был обречен. Столько ресурсов на бесполезные, нефункциональные вещи…
— Да, но почему-то от каждой цивилизации в вечности остаются только красивые бесполезные вещи. Именно по ним потомки судят о величии ушедшей эпохи. А всякие водяные колеса и деревянные плуги обращаются в пыль за ненадобностью — их сменяют электричество, роботы и квантовая механика. Тоже мне нашелся умник… — проворчал Альтер.
Макс открыл коробку — сверху был слой противоударной, антибактериальной, воздухонепроницаемой пленки. Громов осторожно отклеил ее от стенок, убрал пеноволокно, что предохраняло содержимое от любого воздействия — температуры, влаги, электромагнитного излучения.
— Что это? — спросил он Альтера, высыпав себе на ладонь два маленьких пакета.
На одном из них была английская надпись: «Дорожный швейный набор» и логотип гостиницы — Schweizerhof. Второй — просто коробок спичек с логотипом бара Saas Fe и картинкой — конек крыши, на нем флюгер в виде волка.
— Дорожный набор и спички, мой юный гений, — издевательски ответил Альтер.
— Я вижу! Чем они так важны для Аткинса, что он обернул их двумя слоями пеноволокна? — Громов начал злиться.
Неожиданно Альтер начал мигать, раздался знакомый мерзкий звук и ровный голос системы:
— Закрытая область архивных данных. Нет доступа.
— О, черт…
Громов закрыл глаза… А дальше произошло нечто странное. Интуитивно, без всякого плана он изо всех сил пожелал получить доступ в эту закрытую область архивных данных.
— Пароль… — беззвучно прошептали его губы.
Макс впал в странное, похожее на транс состояние. Когда он вышел в Сеть, не используя нейрокоммуникатор, — у него было точно такое же.
Перед глазами замелькали красные точки — Громов вскоре понял, что это фигурки. Шифр… Символы, цифры, буквы…
— Пик…
Символ, изображавший гору, встал на первое место.
— Четыре тысячи сто восемьдесят семь метров…
Цифры и буква «м» встали на нужные места.
— Игла!
Восклицательный знак замкнул комбинацию.
Перед глазами Макса развернулось черное, похожее на загрузочную комнату пространство с несколькими архивными папками.
— Загрузить, — сказал он.
В тот же момент его затылок пронзила острая боль, похожая на реакцию на первое подключение к нейролингве, но гораздо неприятнее. От болевой точки по голове расходились горячие волны. Громов почувствовал, что вот-вот потеряет сознание…
Перед глазами замелькали размытые, нечеткие образы. Макс понял, что видит чьи-то воспоминания.
Знаменитая грифельная доска Аткинса, на которой тот сутками писал мелом формулы, стирал, писал снова…
На доске было только одно уравнение E = hlR2 = W
Роберт обернулся… Макс видел все его глазами. Перед ним стоял доктор Синклер! Директор Эдена выглядел так же, как его привык видеть Громов. Аккуратная седая борода, большие серые глаза, морщины, безупречный костюм.
— Что это? — спросил он, показывая на уравнение.
— Энергия постоянна, она идет от независимого источника, перерождается, принимает различные формы, но ее количество всегда постоянно! — Роберт с такой силой ткнул в знак «», что мел в его руке раскрошился.
— И что?
— Нет никакого энергетического кризиса, — глаза Аткинса смотрели только на уравнение. — И никогда не было! Даже вероятности такой не существовало! Все — ложь.
— Теоретически ты, возможно, прав, — доктор Синклер посмотрел на уравнение. — Но практически мы пока способны добывать энергию из материи, чей список довольно ограничен. Солнечный свет, вода, углеводороды, радиоактивные изотопы… Где ты взял подстановочные элементы для своего уравнения?
Роберт молча взял со стола толстую тетрадь, сшитую из клеенчатых распечаток. На обложке была надпись: «Общество мертвых ученых».
Доктор Синклер взял тетрадь в руки, пролистнул и с ужасом посмотрел на Аткинса:
— Откуда она у тебя, Роберт?
— Хелена передала. Вы ведь знали.
Внезапно Макс ощутил, будто в его голове что-то лопнуло, ноги подкосились сами собой, картинка погасла. Последнее, что он услышал, был истеричный вопль Альтера:
— Хакерская атака!!! Полная блокада всех систем!!!
Последнее, что увидел Громов, — сдвигающиеся блоки Рободома. Закрылись все окна, кроме одного — в том блоке, где Макс скрутил направляющие…
— Канал передачи найден, — ровным голосом сообщила система. — Электромагнитый импульс.
Бело-зеленая вспышка ослепила Макса, ему показалось, что сердце раздулось и лопнуло. Он отключился вместе с Рободомом.
* * *
10 ноября 2054 года, 10:30:08
Либерийская промышленная зона
Штаб-квартира корпорации Brain Gate
— Черт! — Дэйдра едва удержалась, чтобы не швырнуть в погасший монитор один из тяжелых декоративных нефритовых шаров, стоявших на ее столе.
— Что? Сорвалось? — Савельев повернул голову, отрывая взгляд от пульта управления мультиволновым ретранслятором.
— Альтер обнаружил, что мы передаем сигнал через мальчишку, и вырубил его, — Дэйдра топнула ногой. — Надеюсь, он спалил ему мозги!
