нужно пережить вторую ночь. Надеюсь, что переживем.
— Не жизнь, а сказка пошла, — с явным неудовольствием сказала Элизабет Вэнс. — Как мы выберемся из этой ситуации, ума не приложу.
В этот момент официант положил две аппетитно пахнущих пиццы и поставил два пива. Учтиво поклонился и ушел с пустым подносом.
— Я надеюсь, что у Кобры есть план. Она говорила, что вместе с Морантой они дадут бой доктору Кэролайн. Нужно просто заманить ее в ловушку и вонзить раствор йода. И все, наши беды на этом закончатся. Я надеюсь, что у них получится.
— А то, что Моранта безумна, тебя не смущает? Она спятившая демоница. У нее крыша поехала. Ты вообще представляешь, что она устроила там, у городской свалки?
Рейчел прожевала кусок пиццы и посмотрела на собеседницу.
— Я очень сильно подозреваю, что есть и третья демоница.
— Правда? И кто же она? — с удивлением спросила Элизабет.
— Театралка Клэр Дрюффо.
— Клэр Дрюффо? Почему ты так решила?
— Я ее видела, когда Кобра мне показывала видения в червоточине. Она была среди других демониц. Более того, в старом мире ее звали Лючифера и она была одна из трех королев. Правда, Кобра не самого лучшего о ней мнения. Говорит, что она способна на предательство.
— Час от часу не легче. Еще одна демоница?
— Судя по всему да, — ответила Рейчел.
— Я уже ничему не удивляюсь. У нас нет других демониц, тогда их должно быть трое, иначе они не справятся с Кэролайн. Ты представляешь, что с нами будет, если мы проиграем эту битву с Кэролайн? Трое демониц против одной Кэролайн. Бой должен быть равным. Если мне суждено умереть, уйду в бездну навсегда, как и другие, — ответила Элизабет, жадно набросившись на пиццу. — Терять нечего. Проиграем, значит проиграем.
— Все-таки не веришь в загробный мир? — спросила Рейчел.
Элизабет вздохнула и посмотрела на бармена, который опять прилаживал вывеску и тихо ругался на польском языке, она даже услышала фразу «Пся крев».
— Я не знаю, — ответила Элизабет.
— А я знаю, его нет, — настойчиво сказала Рейчел.
— Скажи мне честно, — Элизабет Вэнс сделала хитрые глаза. — Сколько ты зарезала людей в своем подвальчике?
— Какая разница?
— Мне просто интересно… как ты спокойно резала людей.
— Элизабет тебя это не касается. Я просто как ученый изучала то, что мне нужно было изучить.
— А людей, значит, не жалко? Ты зарезала свою первую лаборантку, Викторию.
— Прекрати.
— Ты чудовище, Рейчел.
Рейчел Толука тряхнула головой и нервно поправила волосы.
— А ты не чудовище? — в свою очередь спросила Рейчел. — У тебя нет таких целей как научное познание. У тебя цель — только нажива. А у меня наука, и только наука. Я не могу отказаться от исследований.
— Я же тебя не осуждаю Рейчел, — ответила Элизабет. — Просто мне непонятно, почему Дмитрий Янов, с которым у тебя тайные романтические отношения пошел на это, как ты его заставила стать таким же убийцей?
— Он любит меня, — ответила Рейчел. — Просто любит и сделал то, что мне нужно.
— То есть похитил, связал, вставил кляп в рот и притащил в твой подвальчик. Я правильно понимаю?
— Да, правильно. И это мой личный грех. Ничей больше. Дмитрий не несет за это вины. Если что, отвечать за это мне. Но я ученый. Я это делаю ради познания.
— Слова фанатика Рейчел. Убивать ради идеи, ради познаний.
— Это не фанатизм, это вынужденная ситуация, когда тюремная корпорация отказывает в изучении серьезных научных вопросов. Ведь ты же знаешь что такое ПН излучения?
— Да, наслышана.
— Тюремная корпорация хватает всех, кто начинает их изучать. И отсюда мы можем сделать вывод, что наша реальность закрыта с использованием таких излучений.
— Не обязательно Рейчел. Да и закрыта ли? Просто тюрьма с вышками, как в фильме «Обитаемый остров», я это вижу так.
— Я это вижу куда серьезней Элизабет. Я предполагаю, что корпорация Шамир захвачена чем-то нечеловеческим. И те, кто работает в корпорации Шамир об этом не в курсе.
— Охотно верю, — ответила Элизабет Вэнс. — Дальше что? Что мы с этим можем сделать?
— Изучать серьезные науки. Повышать уровень понимания, где мы вообще находимся.
— Не дадут. Забудь.
— Что значит, не дадут? Так и будем сидеть как лохи?
— Рейчел, я же сказала, ничего не дадут сделать. А нам сейчас, просто, главное выжить. Вся наша задача. У нас другого выхода нет. Выжить — это единственная наша цель.
Рейчел посмотрела, как пожилая женщина неподалеку, одетая как нищенка, стала кормить голубей. Из-за барной стойки вылез толстый владелец заведения.
— Так, голубей тут не кормить, что такое?
Взяв за шкирятник пожилую женщину, он выставил ее за дверь, четыре голубя разлетелись в разные стороны. Нищенка успела посмотреть на девушек, и создавалось такое ощущение, что это переодетая молодая женщина.
Рейчел посмотрела на часы, на них уже было полседьмого вечера, пора было идти в гостиницу и готовится к очередному кошмару. Девушкам очень не хотелось, чтобы кошмар возвратился этой ночью, но ничего не поделаешь, будет хуже, если схватит доктор Кэрлайн.
Девушки не знали, что их ждет при таком исходе, понятное дело, что ничего хорошего. Не говоря уже о том, что Кобра Фохт станет еще более уязвима, и прятаться долго от нее не сможет. Придет такой момент, когда доктор Кэролайн схватит ее дистанционным хлыстовым захватом. А там уже верная смерть.
* * *
Сара Мессмэр, потеряв маячок, мчалась по трассе, предполагая, каким путем они поедут до белорусской границы. Она примерно рассчитала, в какой гостинице они остановятся. Ее женская интуиция не подвела. Она их увидела. Двух православных женщин в черных одеждах, одна из которых несла котомку с книгами по православной тематике. Похвалив себя за интуицию, Сара приготовилась следить за ними дальше.
* * *
В Швейарии, у ворот особняка доктора Рейчел Толуки Севилья стоял Пламен Комаровски, в его руках был букет цветов. Из охранного домика на него насупленным недовольным видом уставился фальшивый Дмитрий Янов, великий артиссто, из больших театров Клэр Дрюффо. Пламен смотрел на охранника и не мог понять, что-то в нем было не так, но, возможно люди меняются. Это просто, кажется.
— Хозяйка занята, она проходит лечение психики по методике Мейна-Шварца, лечится через нейросеть. Велено не пускать, — насуплено сказал фальшивый Дмитрий Янов.
— Дмитрий, — сказал Пламен Комаровски. — Мы же давно драг друга знаем, это же я нанял тебя в качестве охранника тогда, в Москве, когда мы там жили. Неужели в тебе не осталось никакой благодарности?
— Ничего не знаю, — насуплено ответил Дмитрий Янов. — Велено не пускать и не тревожить. Хозяйка
