Шарик упал на полочку, повинуясь команде геймера, сразу же покатился вправо и сбил кубик. В колонках компьютера заиграла торжественная музыка, сообщавшая о том, что игрок только что получил некоторое количество очков.
– Имеешь что-то сказать, Энч? – спросил здоровяк.
– Бред, – ответил Энч, не отрываясь от игры.
– Что бред?
– Все бред, – отрезал Энч. – Своих людей мусорам я не сдавал, эти идиоты сами спалились. Мой человек из полиции лишь постарался, чтобы Джет не узнал ничего лишнего. Семье погибшего уже выплачена компенсация, в дальнейшем они ни в чем не будут…
– Слышь, ты мне дуру не гони, Энч! – рявкнул здоровяк. – Компенсация, фигация… что за тема на пять лимонов зелени? Каким боком тут Джет замешан?
Энч вздрогнул, оторвался от игры и повернулся к здоровяку. Посмотрел на него и медленно произнес:
– Я на общее отстегиваю регулярно, Мартын. Мои темы – это мои темы. Я же не лезу в дела братвы, так какого хера вы свои носы в мои дела суете? Что, войны хотите? По замесам соскучились? Давайте… только вывезете ли вы?
Угроза в его голосе звучала очень уверенно.
Мартын на секунду смешался, и Энч, заметив его колебания, усмехнулся:
– Я все понимаю, вы на зонах рулите, поэтому ссориться никто с вами не хочет. Просто ведите себя на воле нормально.
– По понятиям… – начал Мартын.
– Ты меня понятиям не учи! – скривился Энч. – Ты эту залипуху будешь малолеткам втирать. У меня одно понятие – моя семья, мой клан, мои люди. Если ради них надо с мусорами договариваться – я буду договариваться, а если ради них надо будет Джету глотку перегрызть – я перегрызу. Я любому глотку перегрызу, кто на пути у моей семьи встанет, ясно? И не надо учить меня понятиям, я тоже могу вспомнить, кто и когда с кем работал!
Глаза Энча полыхнули яростным огнем.
Мартын примирительно поднял обе руки:
– Да базару нет, братан, проехали. Просто неспокойно сейчас как-то… люди шепчут про какую-то тему в Сети, про завязку с клиникой в Виннице… я слышал, четверых твоих людей возле этой психушки положили?
– Что ты еще слышал? – поинтересовался Энч.
– Что клиника та на самом деле не психушка, а институт какой-то закрытый, – сказал Мартын. – Что рулят там комитетчики, что все, кто в эту тему влезть пытается, либо на принималово, либо на мочилово нарываются. А у кого из знакомых чекистов спрашиваю, все пальцами наверх тыкают и руками разводят. Так что за тема, Энч?
Энч вздохнул, встал, подошел к Мартыну и дружески обнял его за плечи.
– Ты, дружище, езжай сейчас домой, выспись хорошенько, потом возьми девочку…
– Слышь, Энч… – начал Мартын.
– Только не лезь в мои дела! – рявкнул Энч и добавил уже мягче и с еле заметной издевкой: – Я ценю желание братвы помочь Волкам, поэтому как только понадобится ваша помощь, я обязательно обращусь к вам. Договорились?
Мартын высвободился из объятий, поднялся с места и, горой возвышаясь над Энчем, несколько секунд мрачно смотрел на него. Потом, ни слова не говоря, развернулся и вышел из комнаты.
Колыхнулась тяжелая портьера в углу, и из-за нее появилась обнаженная девушка, держащая в руке пистолет с глушителем.
– Убрать его? – холодно спросила она.
– Не надо, – буркнул Энч. – Они еще могут пригодиться… мало ли что…
– Как знаешь. – Девушка пожала плечами, прошла к компьютеру и уселась перед ним. Отложила пистолет в сторону и положила руки на клавиатуру.
Энч посмотрел ей в спину. На левом плече девушки была вытатуирована голова белого волка, держащего в зубах кинжал. Боевой отдел Волков. Инга была среди первых, кто вступил в этот отдел. Давно это было – лет шесть или семь назад. Волки тогда работали под крышей местных бандитов, полностью зависели от них, и Энч только-только начинал разрабатывать планы, с помощью которых его клан должен был занять подобающее место в реальности. Сколько крови тогда пролилось… сначала одна группировка, потом другая, потом третья… Да, были времена, когда хакеров считали чем-то вроде обычного инструмента, который должен был работать на своего хозяина. Энч был одним из первых, кто создал из кучки талантливых программистов целую организацию со своим боевым отделом, организацию, которую заметили и братва, и полиция. Из-за таких, как Энч, Спан, ТуФед, и появилась Международная сетевая полиция, чьей целью была исключительно борьба с сетевыми преступлениями. В итоге произошло разделение – братва рулила на зоне, хакеры рулили в Сети, а в обычной жизни они сохраняли нейтралитет, изредка перестреливаясь, изредка объединяясь. Все шло своим чередом, но сейчас…
Энч доверял своему чутью, оно ни разу еще не подводило его – а сейчас чувствовал, что происходит что-то не то. Не то, не так… и что злило больше всего – он никак не мог понять, что же происходит. Единственное, в чем Энч не сомневался, – что все его опасения каким-то образом связаны с этой проклятой клиникой и чертовым контрактом. Более того – был уверен, это дело коснется не только Волков и даже не только хакеров. Поэтому он почти не удивился, когда на него вышел Джет, предоставив для видеосвязи свой личный канал, и почти не колебался, когда Джет предложил ему «на время поработать вместе». Энч даже не обиделся, когда с неизменной и раздражающе доброй улыбкой Джет сообщил, что Борис выпал из окна, раскаявшись в своем предательстве. Принял это как должное. Что ж, когда-то это должно было случиться. В конце концов Борис не первый и, слава богу, не последний купленный сетевик.
Джет поделился с Энчем своей версией происходящего. Точнее, даже не делился – просто изложил все факты, которые ему удалось собрать. Картина получалась нерадостная.
Некто разместил в Сети открытый контракт, положив настолько крупную сумму, что предложение сразу же привлекло внимание лучших хакеров мира. Великобритания, Китай, Франция, Россия, США… За несколько дней в сорока шести странах мира хакеры попытались выполнить этот контракт – в результате часть была арестована, часть убита и лишь некоторым счастливчикам удалось скрыться. Джет беседовал с одним из арестованных, и тот признался, что все их потуги оказались тщетными – взломать сервер злополучной клиники не представлялось возможным. Как только какая-нибудь группа приступала к атаке сервера, информация о взломе поступала на пульт местного отделения Сетевой полиции. Если же у группы были какие-то сложности с конкурирующими группировками, то вместо Сетевой полиции информация о местонахождении группы отправлялась конкурентам, а иногда кто-то просто оплачивал заказное убийство тем из киллеров, кто оставляет свои координаты в Сети.
Создавалось впечатление, что тот, кто выложил открытый контракт, хочет извести хакеров, и поначалу Джет считал, что американская фирма «Лоу компьютерс», офис которой находился в несуществующем английском городишке, и есть тот самый «кто-то». Но зачем? Изначально у Джета было несколько предположений. Первое он отмел с ходу – государство или государства не смогли бы организовать такую операцию без помощи Сетевой полиции, которая уже не один год занималась только сетевыми преступлениями и имела огромный опыт работы и внушительную базу данных по хакерам всего мира. Но сетевикам про этот контракт ничего не было известно. Второе предположение больше походило на правду – некая мощная группировка таким образом избавляется от конкурентов. Ее возможности, судя по всему, были грандиозными, раз за такой короткий срок было отслежено и уничтожено столько соперников. Но вот что непонятно – по идее, у этой группировки есть люди везде, причем программисты очень опытные и даже талантливые. Пять–десять хакеров не смогут провернуть такую операцию, а собрать человек пятьдесят талантов не так уж и легко, а тем паче – невозможно это сделать незаметно.
И еще Джет рассказал о том, как он попытался получить информацию о таинственной клинике. Получить, как он сказал, на очень высоком уровне. Он сумел выяснить, что это секретный объект, совместный проект России и Украины, где проводятся закрытые исследования, отвечающие Женевской конвенции, и сетевикам здесь делать нечего. И все. Когда Джет попытался объяснить, что происходит, его даже не стали слушать, сказав что-то вроде: «Нам все известно, и мы сами справимся со сложившейся ситуацией». Объект курировала госбезопасность, однако про этот совместный проект не слышал ни один из знакомых комитетчиков Джета – как в России, так и на Украине. Попасть внутрь объекта реально было невозможно, внешней охране, состоящей из живых людей и жившей на территории «клиники», категорически запрещено было общаться с посторонними. Единственный шанс проникнуть в клинику – виртуальный доступ. Но… до сегодняшнего дня все попытки заканчивались для хакеров плачевно.
«Если вас кто-то уничтожает, то я хотя бы должен знать, кто и зачем это делает, – сказал Джет в приватной беседе. – Не скрою, мне нравится происходящее, но меня тревожит будущее, а я не хочу, чтобы меня что-то тревожило, Энч. Поэтому на то время, которое вам всем понадобится, я вас прикрою. Но запомни, Энч, это только на время, пока вы не докопаетесь до истины».
