Беспилотный вертолетик просвистел прямо над головами Эдди и Сардинки, причем это был не первый, что лениво ковылял над парком, а другой, решительный и злобный и нечеловечески быстрый.
— Бежим! — крикнула Сардинка, хватая его за руку. — Перечный газ…
Эдди оглянулся на бегу. Вертолет, словно опыляя урожай, пукал клубами плотного темно-бордового тумана. Толпа взвыла от неожиданности и ярости, и несколько секунд спустя снова врубили адский матюгальник.
Сардинка бежала с поразительными легкостью и быстротой. Она неслась подпрыгивая, словно под ногами у нее взрывались шутихи. Эдди, намного моложе ее годами и наделенный от природы более длинными ногами, едва поспевал за ней.
Через две минуты они уже оставили парк далеко позади, перебежали через широкую улицу и окунулись в пешеходный лабиринт магазинчиков и ресторанов. Тут Сардинка остановилась и дала ему перевести дух.
— Господи Иисусе, — выдохнул он, — где мне купить такие ботинки?
— Изготовлены по спецзаказу, — спокойно отозвалась она. — И для них необходима спецподготовка. Иначе колени можно сломать… — Она уставилась на ближайшую булочную. — Хочешь сейчас позавтракать?
В уютном помещении кондитерской, за изящным накрытым салфеточкой столиком Эдди отведал булочку с шоколадной начинкой. Два кокона «скорой помощи» с воем пронеслись по улице, за ними вразвалку прошла под барабанный бой и сталкивая с тротуаров прохожих большая колонна демонстрантов; но в остальном все было вполне спокойно и мирно. Сардинка сидела, сложив руки на груди и уставясь в пространство. Он решил, что она считывает сводки по городу и советы по охранникам с линейки внутри специфика.
— Ты ведь не устала? — спросил он.
— Я во время операций не сплю, — ответила она, — но иногда хочется посидеть неподвижно. — Тут она наградила его улыбкой. — Тебе не понять…
— Нет уж, спасибо, — с полным ртом отозвался Эдди. — Там сущий ад творится, а ты тут сидишь, попивая апельсиновый сок, спокойная, как пупырышек на соленом огурце… Черт, эти круасаны или как они там называются, потрясающе хороши. Эй! Герр Обер! Принесите мне еще парочку. Ja, danke.[5]
— Проблемы последуют за нами повсюду. Здесь мы в такой же безопасности, как в любом другом месте. На деле тут даже лучше, поскольку мы не на открытом месте.
— Хорошо. — Эдди кивнул, не переставая жевать. — В парке была жуткая сцена.
— В парке еще не так плохо. А вот у Рейн-Спайр совсем худо. «Боевые птицы Махаона» захватили вращающийся ресторан. Они крадут кожу.
— Что за «Боевые птицы»?
Сардинка поглядела на него удивленно:
— Ты о них не слышал? Они из НАФТА. Преступный синдикат. Вымогательства со страховкой, защита, плюс они держат все казино Республики Квебек…
— Ладно, ладно. А что такое кража кожи?
— Это новый вид мошенничества. Они крадут кусочек кожи или образец крови. Понимаешь? С твоим ДНК. А через год объявляют тебе, что держат в заложниках твоего новорожденного сына или дочь, что ребенка прячут где-нибудь на Юге… А потом они пытаются получить с тебя деньги и заставляют платить снова и снова…
— Ты хочешь сказать, они крадут гены тех, кто обедает в ресторане?
— Да. Поздний завтрак в Рейн-Спайр — это очень престижно. Все жертвы люди или состоятельные, или знаменитые. — Внезапно она рассмеялась, довольно горько, довольно цинично. — Меня ждет очень напряженный год, Эдди, и все благодаря этому. Новая работа — охранять кожу моего клиента.
Эдди подумал немного:
— Что-то вроде наемной матки, а? Но чистой воды извращение.
Сардинка кивнула:
— «Боевые птицы» — все помешанные, они даже не этнические преступники, они сеть групп по интересам… Преступление — чертовски гадкое дело, Эдди. Если когда-нибудь подумывал сам попытаться, даже думать забудь.
Эдди хмыкнул.
— Подумай об этих детях, — пробормотала она. — Рожденные благодаря преступлению. Изготовленные под заказ для преступных целей. В странном мире мы живем, а? Иногда он меня пугает.
— Да? — бодро переспросил Эдди. — Незаконнорожденный сын миллионера, воспитанный хай-тек мафией? Как по мне, так звучит чудно и романтично. Я хочу сказать, подумай, какие возможности.
Сардинка впервые сняла специфик, чтобы поглядеть на него. Глаза у нее оказались голубые. Очень странного и романтического оттенка голубизны. Вероятно, цветные контактные линзы.
— У богатых людей с незапамятных времен бывали незаконнорожденные дети, — продолжал Эдди. — Вся разница в том, что кто-то взялся и механизировал процесс. — Он рассмеялся.
— Пора тебе встретиться с Культурным Критиком, — сказала Сардинка и надела специфик.
* * *
Идти им пришлось далеко. Система городских автобусов почила. Очевидно, футбольные болельщики спорта ради взялись обрабатывать муниципальные автобусы: вырывать коконы и забивать их как мячи в двери. По пути на встречу с Критиком Эдди видел сотни болельщиков; город буквально кишел ими. Поборники Англии были ребята крутые: буйные, в тяжелых ботинках, огрызающиеся, топающие ногами, распевающие что-то, анонимные молодые люди в наждачных плащах до колен со стрижками бобрик, с лицами, скрытыми за масками или за боевой раскраской под «юнион джек». Английские футбольные хулиганы путешествовали гигантскими сворами по две-три сотни голов. Вооружены они были дешевыми сотовыми телефонами. Антенны они замотали изолентой, так что получились ручки дубинок, а из противоударной керамической оболочки телефона получалось прескверное оружие. Невозможно запретить туристу иметь при себе сотовый телефон, так что полиция была бессильна прекратить подобную практику. С практической точки зрения здесь все равно ничего поделать было нельзя. Английские хулиганы захватывали улицы просто своим числом. Любой, завидев их, сломя голову скрывался в переулке.
За исключением, разумеется, ирландских болельщиков. Ирландцы носили толстые борцовские рукавицы по локоть с кошками, судя по всему, что-то вроде латных рукавиц рабочего класса, а также длинные зеленые с белым футбольные шарфы. В кармашки на концах шарфов были вшиты грузы, способные крушить черепа, а бахрома была украшена проволочными крючками, чтобы рвать кожу. Грузами служили совершенно законные столбики монет, а проволока — ну, проволоку можно раздобыть где угодно. Ирландцы, похоже, были в меньшинстве, но возмещали это тем, что на улицы они вышли еще более, если такое возможно, безудержные и пьяные, чем их соперники. В отличие от английских оболтусов ирландцы не пользовались даже сотовыми телефонами, чтобы координировать свои уличные драки. Они просто неслись на врага во весь опор, размахивая над головой шарфами и криком восхваляя Оливера Кромвеля.
Ирландцы нагоняли ужас. По улицам они прокатывались словно губкой. Все, что бы ни попадалось на их пути, было перевернуто и затоптано: сувенирные киоски, тумбы с видеопропагандой, будки с плакатами, столики с футболками, люди, торгующие комбинезонами-однодневками. Даже постродовые аборционисты, вот уж истинные фанатики, и жутковатые, облаченные в черное активисты за эвтаназию покидали свои подиумы на тротуарах, чтобы скрыться от ирландских ребятишек.
Эдди передернуло от одной мысли о том, что должно твориться на стадионе Рейн.
— Крутые, черт побери, ребятишки, — сказал он Сардинке, когда они выбрались из проулка, предоставившего им временное укрытие. — И все это из-за футбола? Боже, это кажется таким бессмысленным.
— Если б они бесчинствовали в собственных городах, вот это было бы бессмысленно, — возразила Сардинка. — Здесь на Перевороте они могут колошматить друг друга и всех в округе, а завтра они будут в полной безопасности каждый в своем городе в своем собственном мире.
— А, понял, — сказал Эдди. — Тогда в этом есть смысл.
Проходящая мимо блондинка в мусульманском хиджабе налепила значок Эдди на рукав. «Ваш адвокат станет говорить с Богом?» — громко и требовательно спросил значок по-английски. Эдди сорвал устройство и раздавил его каблуком.
Культурный Критик держал двор на явке в Штадтмитте. Явкой оказалась анонимная четырехэтажная трущоба двадцатого века, с обеих сторон окруженная приятными реставрированными доходными домами девятнадцатого столетия. Ночью на квартал совершила налет банда граффитистов, превратив поверхность улицы в размашистую полихромную фреску, сплошь огромные ухмыляющиеся котята, фрактальные спирали и прыгающие розовые фалло-поросята.
— Жаркий скачок, — с готовностью предложила одна из свинок, когда они проходили мимо.
Эдди, подходя к двери, подальше обошел место под слова.
На двери красовалась небольшая табличка, на которой значилось «Ликвидация и защита от Электронных Диверсий GmBH». Имелся и зарегистрированный именной логотип корпорации, судя по всему, кубик тающего льда.
