нее и, миновав центральный зал, спустились по ступеням.
– Осторожно, здесь ни черта не видно, – предостерег меня Ной. Как будто бы я в этом нуждался!
Спустя пару минут, оставив позади темный, смердящий плесенью коридор, мы очутились в тесной комнатушке. Щёлкнул выключатель, яркий свет с непривычки резанул по глазам. Из-за двери в углу комнаты выглянул уже виденный мною мальчик:
– Ник, погуляйте пока… – попросил Ной, включая чайник. Но тот яростно зашипел из-за отсутствия в нем воды. Парень ругнулся и выдернул провод. Он был нервный и какой-то дерганый… Совсем не такой, каким он мне показался при нашей первой встрече.
– Твои данные в системе – фальшивка, – начал я разговор. – Я не поверю ни единому твоему слову, если не буду знать, с кем говорю.
Ной оглянулся на деда, и я только сейчас опомнился, что мне его так и не представили.
– Можешь называть меня Джеком, – будто бы прочитав мои мысли, произнес мужчина.
– Яков.
Джек кивнул, открыл древний холодильник и пошарил в его недрах. Достал какую-то кастрюлю. В современном обществе считалось честью, когда гостя приглашали к столу.
– Крысиная лапша. Ты точно такого не ел, Избранный, – не удержался от поддевки Ной.
Я промолчал. Знал бы он, чем мне приходилось питаться в армии. Да, к черту, он не мог не знать!
– Кто ты, Ной?
Он опять колебался. А я все больше убеждался, что все делал правильно. У него была своя правда. И были аргументы. Иначе бы он вел себя совершенно не так.
– Насколько защищён твой компьютер?
– Об этом можешь не беспокоиться. Гарантирую, что без моей санкции доступ к нему просто не может быть произведен.
– Конфедераты постарались?
Я отрицательно покачал головой. В вопросах личной безопасности я не доверял никому. Тем более – политикам. Ной извлек свой обруч и уверенным движением надел его на глаза. Его сильные руки взмыли вверх, пальцы забегали.
– Лови данные. ID 109377VV7183.
Ной Штейн. На самом деле это было действительно его имя. Самый молодой командир антитеррористического отряда. Его послужной список впечатлял. Участие во многих контртеррористических операциях. Два года мы с ним были союзниками в борьбе. Так что же случилось? Что заставило перейти Ноя на другую сторону? Я знал, что просто так такое не происходит.
– Для властей я погиб при исполнении, – пояснил парень то, что я и так уже успел прочитать.
– Зачем тебе это было нужно?
– Они поняли, что я не тот, за кого себя выдаю. И мне нужно было слиться по-быстрому.
– И кем же ты был?
– Я призвался, преследуя только одну цель – выяснить, где конфедераты содержат доноров.
– Доноров? – переспросил я, думая, что ослышался.
Джек поставил передо мной тарелку густого супа, а рядом с ней – положил фото красивой темнокожей девушки.
– Кто это? – насторожился я.
– Кайя… Моя внучка… Его жена. Мать Ника и Маруськи, – ответил старик, тяжело оседая на стул.
– Ее удерживают конфедераты в одной из своих лабораторий. Как и сотни… тысячи других девушек по всему миру.
– Бред. Зачем кому-то это делать?
– Человечеству нужны доноры. Думаешь, откуда взялись все эти яйцеклетки в криобанках?
– Да, твою ж мать! Тысячи Избранных только рады продать свой донорский материал! Это же деньги, Ной!
– Я не готов. И все Свободные не готовы к тому, чтобы их детей растил непонятно кто. И Кайя не хотела, хотя её неоднократно пытались завербовать. Посмотри на нее… Она совершенна. Многие сильные мира сего отдали бы душу за такую генетику!
– Сильные мира сего предпочли бы родить своего ребенка. Они способны к зачатию, Ной!
– Ты уверен? Ведь проблема бесплодия действительно актуальна. Да, только, кто сказал, что она обошла стороной избранных?
Я покачал головой. Даже мой острый ум отказывался понимать логику его слов. Она полностью отсутствовала. Одно прямо противоречило другому, и я уже пожалел, что не вызвал подмогу сразу. Нужно было его вязать… нужно.
– Ты хочешь сказать, что бесплодие Пустых – это сговор? Но не отрицаешь существование самой проблемы.
– Именно так. Из-за ухудшения экологической ситуации проблема бесплодия возникла совершенно определенно. Но на наличие данной патологии не влияет факт зачатия человека. С ней в равной мере сталкиваются как Избранные, так и рожденные от доноров. Только, когда это случается с Избранными – они умышленно умалчивают факт своей несостоятельности и прибегают к услугам доноров. А зачатые в пробирке изначально не имеют шансов. Их попросту калечат. Нам не удалось выяснить, на каком этапе… Скорее всего, после родов. Также мы не знаем, каким образом это происходит. Год назад мы вышли на одного ученого, который бы мог нам помочь, но его убрали. Подозреваю, что конфедераты сознательно избавляются от всех свидетелей.
Я устало потер переносицу. Рассказ Ноя все больше походил на игру больного воображения. Он был настолько нереальным, настолько фантастическим и запредельным, что это было даже смешно! Так почему же, мать его, я не заходился от смеха?! Чем он меня зацепил?! Чем?
– Кайя погибла при пожаре в торговом центре, через полгода после рождения Маруськи. Ее трупа мы так и не увидели. Нам были выданы лишь результаты ДНК-экспертизы. А еще через несколько месяцев, на очередном задании, мне попала в руки информация о готовящемся теракте в южных провинциях. Среди прочих документов я обнаружил вот что:
Ной дернул рукой, и спустя мгновение, у нас перед глазами всплыла голограмма неких документов. Я встал из-за стола и приблизился к ней вплотную.
– Женский интернат на базе криобанка? – удивился я.
– Да. Интересно, правда? Особенно, если учесть тот факт, что данные на всех его воспитанниц засекречены.
– Гриф секретности?
– «Особой важности».
Я нахмурился. Ной нервно дернул головой:
– Я не знаю, почему влез в эти документы. Наверное, потому, что, как и тебя сейчас, меня удивил сам факт… Но я стал просматривать имя за именем. Всего двести человек… И потом наткнулся на вот это, – Ной ткнул пальцем в предпоследний ID. – Это номер моей жены.
Я резко обернулся к Ною. Казалось, парень в полной мере овладел собственными чувствами. Он уже не был таким агрессивным, как в начале нашего разговора. Я видел перед собой собранного, отстраненного, замотивированного на результат воина. Такого, который способен на все, лишь бы защитить своих. Он не был безумцем. И не был фанатиком. У него была цель, и он шел к ней, не считаясь с последствиями.
– Я начал рыть информацию…
– И вышел на Свободных.
– Да. Они рассказали мне много нового об этих женских интернатах… – выплюнул Ной.
Я растер руками лицо. Почему женских, а не мужских – можно было не спрашивать. Мужская сперма, в отличие
