но рисковать никто не хочет. Так что с железной кистью я не выйду, но поставить её придётся.
Делать что-либо, когда кто-то следит за тобой — глупо. Ввязываться в авантюру с одной рукой — тоже не очень умно. Тимону я даже не врал. Я ведь не говорил, что денег нет, я честно сказал, что распределение бюджета не позволяет мне закупиться у него без рассрочки. Оставшиеся кредиты уйдут на бионический протез.
Но где их ставят? Я пробегаюсь по сети. Неверный вопрос. Где их ставят, не делая записей? Что я вообще хочу найти? Никто не станет давать объявление типа: подпольная хирургия, отрежем и пришьём всё что хотите без смс и регистрации.
Если Верхний Город стремится выглядеть красиво, заполировать блестящее, побелить белое, подкрасить серое, а чёрное отделить рамочкой, то здесь, в Нижнем, никто не борется со ржавчиной, никто не моет улицы. Кажется, даже асфальт не латают.
Я оглядываюсь назад. Широкая лестница на крутой берег давным-давно пересохшей реки, а там наверху — красивые белые блестящие небоскрёбы. Там моя прошлая жизнь.
Глубоко вдыхаю и начинаю путь вперёд. Застройка здесь тоже не одноэтажная, но и высотками эти дома не назвать. Этажей двенадцать-шестнадцать. Вдоль узких улиц поднимаются стены из потемневших, почти обугленных кирпичей и серовато-чёрного бетона.
Я перешагиваю очередную лужу и вливаюсь в поток людей. Они так же спешат и суетятся, как муравьи или жители Верхнего Города, но мне кажется, на их одежде и лицах куда больше грязи, но меньше фальши. Возможно, это лишь иллюзия, но за первые пять минут меня дважды толкнули в плечо, но вместо извинений плюнули вслед и порекомендовали смотреть, куда пру.
Я не привык глядеть под ноги и уворачиваться от прущих навстречу людей. Мне казался узким тротуар, на котором две пары могли бы разойтись так, что между ними поместится третья. Здесь же его с запасом перекроют три человека, вставшие плечом к плечу. А народа не сказать, что меньше.
По дороге в одном ряду со ржавыми машинами летит парень на борде. Выделенки, конечно же, нет. И всё же это лучше, чем толкаться в толпе. Я протискиваюсь на проезжую часть и отпускаю зажатый под мышкой аэроборд.
Автопилот предупреждает, что не рекомендует его использовать вне выделенных полос. Тупая программа, а настоящий ИИ разрабатывать нельзя, все боятся, что он человечество товокнет. Проверять автопилот я не рискую, двигаюсь на прямом управлении, посматривая по сторонам.
Фокусирую взгляд на вывеске с крестом. Аптека? Нет, именно то, что мне и нужно. Хирургия, импланты, протезы. Реклама обещает, что работа будет сделана быстро, дёшево и конфиденциально. Последний пункт меня особенно радует.
Двигаюсь прямо пару кварталов и сворачиваю в ближайший переулок, где, судя по картам, не должно быть камер. Надеюсь, их тут действительно нет. Запускаю программу сканирования на инфоне и окидываю взглядом всё пространство вокруг. Камеры и дроны не фиксируются. Как минимум открытого наблюдения здесь нет. Включаю "зонтик" и получаю сообщение: "Лимит использования — ноль, время работы двадцать девять минут пятьдесят девять секунд." И таймер тикает. Ну Тимон, ну сволочь. Такие бабки за одноразовый девайс!?
Поспешно нарезав немалый круг, возвращаюсь ко входу в клинику. Я торможу и с пешеходной скоростью лечу над тротуаром. В Верхнем Городе за такое мне бы запретили управлять даже обувью с колёсиками минимум на год, а здесь даже внимания никто не обращает.
Подбросив и поймав доску, я с усилием нажимаю на толстую, кажется, цельнолитую металлическую дверь. Она поддаётся нехотя, и я попадаю внутрь.
Внутри удобные кресла в количестве трёх штук. Светло и чисто. Я не пробыл в Нижнем Городе и получаса, но уже было начал думать, что здесь понятия "чисто" просто не существует.
Симпатичная молодая девушка в белом халате смотрит на меня внимательно, с ожиданием. Я, стараясь выглядеть непринуждённо, делаю четыре с половиной шага на деревянных ногах и плюхаюсь в кресло. Надо улыбнуться и представить, что я каждый день меняю родную привычную руку из ткани и костей на бионическую смесь металла, пластика и резины.
Девушка смотрит внимательно и ничего не говорит. Здесь так принято? Я ещё раз осматриваю видимую часть рецепсионистки, возвышающуюся над стойкой. Глаза блестящие, голубые. Волосы чёрные, но это точно не их родной цвет — такую черноту даёт только управляемое нанопокрытие, на моих такое же. Лицо чуть кругловатое и на фоне падающих на плечи волос кажется светлее, чем на самом деле. Она слегка сжимает чуть тёмно-алые губки и немного растягивает их в загадочной улыбке. Джоконда хренова. Тебя клиентов встречать-обрабатывать не учили?
Спускаюсь взглядом ниже. Грудь изящно натягивает ткань халата, невольно вызывая вопрос, достаточно ли прочно держится пуговица в этом месте. Слева от сомнительной пуговицы красуется бейджик с именем "Даша". Ни фамилии, ни должности. Да ещё и не Дарья, а Даша. Хотя о чём это я? У девушек на ресепшене работа такая — выглядеть красиво и соблазнительно.
А ещё здороваться первой и спрашивать, зачем я им сюда деньги принёс. Неужели везде "внизу" такой сервис? У меня осталось двадцать восемь минут, а я тут жду, когда со мной заговорить изволят.
— Я читал, у вас тут всё конфиденциально? — я пытаюсь изобразить улыбку.
Даша обнажает зубки, такие же белые, как и почти всё здесь, и журчит бархатным голоском:
— Да, конечно, а что…
Э нет, милая, ты долго молчала, поэтому буду перебивать и задавать вопросы я:
— И нигде не регистрируется, кому и что поставили?
— Нигде, — девушка улыбается шире и, нагнувшись над стойкой, уточняет: — А вам что, собственно, поставить нужно, конфиденциально?
Её взгляд обжигающей молнией пробегает по моему торсу и останавливается явно ниже ремня.
Мне следует испытывать смущение? Вроде бы да. Надеваю на лицо неловкую улыбку. Теперь я должен доказать, что мужик ещё хоть куда, а то ведь точно примет за фрика.
— Конфиденциальность нужна не за тем… а по другим причинам. Я хочу заменить кисть правой руки на бионику.
— А-а, — в голосе девушки звучит чуточку наигранная нотка разочарования, — просто у нас вчера было новое поступление… интересных девайсов. Но бионические кисти тоже есть, но, мне кажется, у вас нет причин для операции?
Удивление в последней фразе, похоже, искреннее.
— Я думал, понятие конфиденциальности включает в себя отсутствие таких вопросов, — пытаюсь добавить в голос нотку металла, но она получается фальшивой и пищащей, — так что по ценам? Сколько стоит ампутация, сколько бионика?
— Отрезать это я и бесплатно могу, — девушка хищно улыбается, а я думаю о том, почему она
