за одно это всё простила. – Никита дал Лёне видео с вашего праздника осени, я тоже смотрела, он сказал, что Соня ему тебя маленькую напоминает, – Никита мне ничего про видео не говорил, но я ему заранее всё простила.
– Спасибо, что рассказала, ты не представляешь, как облегчила мне жизнь, – призналась я.
– На самом деле, я чувствую себя виноватой ещё с первой нашей встречи, за то, что включила психолога и умничала, как идиотка, – Полина опустила глаза. – Почему-то я думала, что ты Лёне дороже, чем мы с Богданом, он только о тебе и говорил, – видно, что это признание, стоило ей огромных внутренних сил.
– А теперь, ты так не думаешь? – спросила я с улыбкой.
– После твоего снисходительного взгляда, я многое переосмыслила и решила не тратить время на пагубную труху в моей голове, даже хочу оставить карьеру психолога и заниматься семьёй, – мне кажется это был уже перебор, не слабо Полину шарахнуло.
– Звучит, как жертвоприношение, но это будет твой выбор, – прокомментировала я.
– Пока ты ещё психолог, мне нужно твоё ценное мнение профессионала, пироги я поесть всегда успею, – она смотрела на меня в замешательстве, наверное не ожидала такой однозначной реакции.
– Лёня сказал, что мы очень сэкономим на домработнице, почему вы мне такие перспективы рисуете? – чуть ли не с обидой спросила Полина.
– В итоге ты к этому придёшь, но только пироги и уборка дома не требуют психоанализа, ты будешь страдать во благо семьи, – высказала я своё мнение, тоже ценное.
– Ну так что ты хотела спросить? – она переключилась на меня.
– Я где-то читала, что детям обязательно нужно сказать правду о их происхождении, уже в семь лет, сама понимаешь, что мне не хочется рассказывать Соне про её биологическую мать, – я посмотрела в сторону комнаты, оттуда доносился детский смех.
– Это если бы Соня не знала, что ты ей не родная, то тогда конечно, нужно было бы сказать, – уверенно ответила Полина. – Соня тебя приняла, потому что сама захотела, чтобы ты стала её мамой, – объяснила она подробнее. – Конечно, если вдруг Соня заинтересуется конкретно своей родной матерью и будет непреклонна, то лучше сказать правду, когда поймёте, что разговор неизбежен, – посоветовала Полина с улыбкой.
– Надеюсь, что до этого дело не дойдёт, – выдохнула я. – Мне показалось, что Богдан стал спокойней или нет? – спросила я, потому что заметила перемены в брате.
– Потому что теперь мы ходим в детский сад и ещё на плавание, – с гордостью сообщила она. – Я же считала себя сильно умной и была уверена, что моему ребёнку, всего этого не надо, потому что он особенный, в итоге портила собственному сыну жизнь, не давая ему общаться со сверстниками, – опять покаялась Полина. – это я тоже поняла, после того, как вы с Соней у нас побывали, Богдан очень от неё отличался тогда, –оказалось не зря мы к ним в гости съездили.
– Богдан ещё никуда не опоздал, – я пошла в комнату, посмотреть, как там дети.
Минут через пять, позвонил Никита.
– Светка не явилась на суд и её лишили материнских прав, сообщил он победоносным голосом.
– Ура! Да! Папа это сделал! У него всё получилось! – кричал я в трубку, даже не пытаясь себя сдерживать.
– Причём тут твой папа? – удивлённо спросил Никита.
– Спроси у него сам и приезжайте вместе, Полина с Богданом, всё ещё с нами, – ответила я.
– Звучит так, будто ты с катушек слетела от радости, но я всё равно сделаю, как ты говоришь, потому что тоже хочу такой драйв словить, – смеясь ответил он.
Полина смеялась, наблюдая за мной, пока мы с Никитой разговаривали.
– Я вдруг подумала, а почему мы с Лёней так не общаемся? – произнесла она, когда я отключила вызов.
– Это подходит, только для тех, кто очень любит друг друга, – я специально это сказала, потому что заметила, как Полина зажимается, когда речь заходит о чувствах, будто мой отец всё ещё принадлежит другой.
– Я-то точно очень люблю Лёню, – не задумываясь ответила она.
– тогда вперёд, задай папе жару, пусть его карьера пододвигается, освободи место для себя в жизни своего мужчины, – Полина хохотал, слушая меня, а я сегодня явно была в ударе.
– У нас не понятно, кто кому психолог, но мне нравится, то что ты говоришь, – всё ещё смеясь сказала она.
– Думаю у каждого психолога, должен быть свой психолог, – мы опять засмеялись.
21. Никита.
После разговора с Яной, я повернулся к Леониду Захаровичу.
– Мне кажется, что в нашей семье, заговор и я почему-то узнаю об этом последним, – я в зале суда ещё заметил, что он как будто не удивился, когда Светка не появилась на судебном процессе, подумал, что мне показалось, оказывается нет.
– Яна тебе уже всё рассказала? – спросил Леонид Захарович с безразличным видом.
– Рассказала, это не то слово, она кричала в трубку, что у папы всё получилось, что вы это сделали, там эмоции через край плещутся, а за подробностями, Яна меня отправила к вам, – теперь он начал сверлить меня взглядом.
– Если ты так шутишь, то мне не до смеха, потому что я уже настроился, что дочь не захочет меня больше видеть, когда узнает, что я сделал, – хмуро сказал Леонид Захарович, чем ещё больше меня запутал.
– Надеюсь, ветка жива? – спросил я, не придумав ничего лучше.
– Ты за кого меня держишь? Я её даже не видел, – огрызнулся отец Яны.
– Тогда может в моей машине поговорим, а то в вашей есть шофёр, – предложил
