Взглянув ещё раз вперёд с вершины холма, мужчина упал и укрылся в высокой траве, быстрая реакция не раз спасала ему жизнь. Хотя сейчас военных действий со скоттами нет, но, отара овец в паре вёрст от ночлега могла стать источником беспокойства. Придётся усилить ночные посты, под утро встать самому на караул, да завтра весь день оружие наготове держать. Впрочем, геолог не волновался, за годы путешествий ему приходилось отстреливаться от разбойников на русском Севере, драться с аборигенами в Америке, сидеть в осаде в африканских горах Атласа. Здесь, вблизи родной Новороссии, четверо вооружённых русов смогут продержаться против сотни аборигенов, любое нужное для подхода помощи время. Было бы смешно бояться побеждённых скоттов вблизи родных границ.
— Итак, подведём итоги самой большой авантюры шестнадцатого века, господа офицеры! — Николай Кожин салютовал друзьям большой деревянной кружкой кваса, вывалившись из парной. В предбаннике обычной русской бани, выстроенной на заднем дворе петербургского дворца наместника, неделю назад сданного строителями «под ключ», собрались «старые магаданцы» Новороссии. Разумеется, только мужская часть испытанного коллектива, а именно наместник Пётр Головлёв, министр промышленности Сергей Корнеев, министр медицины Валентин Седов, с тридцатилетним сыном Никитой, пошедшим по стезе микробиолога. С ними привычно расположились на липовых душистых лавках предбанника ровесник Никиты, Максим Глотов, главный радиотехник Новороссии, и двадцати семилетний Олег Сусеков, талантливый механик, специалист по двигателям внутреннего сгорания. Оба парня рискнули отправиться в Новороссию, оставив родителей в тихом спокойном Западном Магадане, и, не жалели.
Все трое молодых мужчин отлично помнили, что попали в этот мир из будущего, двадцать один год назад они вполне ориентировались в жизни. И, не успели забыть, как смотрели телевизоры, играли на компьютерах, ездили на автомашинах, звонили по сотовым телефонам. Именно на них, молодых ребят, вполне понимавших, к какому уровню техники пытаются приблизиться правители Новороссии, была надежда «стариков». Потому Петро и Николай уже десятилетие активно привлекали молодёжь, особенно из двадцать первого века, парней и девушек, к руководству страной. А последние пять лет походы в баню, не реже раза в месяц, стали своеобразным клубом высшего руководства страны. До Николая доходили слухи, что честолюбивый лорд Мальборо даже нанял себе банщика из русов, чтобы научиться париться и мыться в русской бане. Министр экономики Новороссии не терял надежды стать одним из членов этого избранного «клуба любителей бани», как шутили «старики».
Кожин с явным наслаждением выпил половину литровой кружки хлебного кваса, уселся на своё место, прихватывая со столика вяленую рыбёшку. Последние годы офицеры избегали спиртных напитков, стараясь вести здоровый образ жизни. Как говорил при этом Петро, «слишком много мы накуролесили за последние годы, нужно продержаться, как можно дольше, чтобы наши старания не пошли прахом». Потому пивом баловались лишь трое молодых парней, старики традиционно прикладывались к квасу, осуждающе посматривая на свои растущие животики. Николай неторопливо очистил вяленую рыбку от костей и шкуры, оторвал хвостик, пожевал его, ещё раз запил всё квасом, и продолжил свою мысль.
— Смотрите, мужики, — зажатой в пальцах рыбкой он сделал широкий жест, в сторону карты Европы, висевшей на стене предбанника. На карте он лично заштриховал пару часов назад территорию Священной Римской империи, отошедшую Новороссии по условиям мирного договора. — Смотрите, любуйтесь, господа! На западе мы вышли на границу с Голландией, на востоке упёрлись в реку Вислу, считай, семьсот вёрст напрямую. На юге нашими пограничными землями стали Моравия, Чехия, Саксония, Тюрингия, и далее на север до Фрисландии. Не поверите, был я в той Фрисландии, так половина селян тамошних помнят славянский язык. Так вот, если поискать, и в Саксонии с Тюрингией найдём родственников.
— На хрен таких родственников, лучше бы немцы там жили, — мрачно буркнул Корнеев. — Помню, как европейские славяне нас с дерьмом смешали в своё время. Теперь с ними морока будет, поднимем из грязи, а лет через пятьдесят они самостийности захотят, на всём готовом.
— Нет, батенька, мы пойдём другим путём. — Улыбнулся Николай, откинувшись на спинку скамейки, накрытую простынёй. — Промышленность развивать будем не везде и не любую. Шеф, расскажи личному составу свои планы. Открой тайну золотого ключика?
— Ладно, ребята, расскажу нашу тактику но, ни одного официального документа на эту тему нет, и не будет. Для вас, молодёжь, специально постараюсь объяснить, что непонятно, спрашивайте. Как вы знаете, мы захватили почти исключительно бывшие славянские земли, ныне ассимилированные в большинстве своём германцами. Второе, именно эти территории больше всего подвержены влиянию протестантства, которое, как все понимают, нами планомерно уничтожается. Вернуть славян к родному языку и родному православию, вот наша основная задача, действительно, именно это основная цель закончившейся войны с германцами, остальные действия можно рассматривать, как сопутствующие. — Петро взял веник и кивнул Кожину, — пойдём, погреемся. А вы объясните молодёжи, как распался Союз.
— Так вот, — закинул махровую простыню на плечи Валентин, подхватывая менторский тон наместника. — Вам с детства прожужжали все уши, как распался Советский Союз. Одной из причин этого распада была неверная экономическая и национальная политика советского правительства. Коммунисты многие десятилетия развивали национальные окраины, в ущерб России, полагая, что другие республики будут благодарны за это. Увы, всё получилось совершенно иначе. Как только национальные окраины получили заводы, фабрики, своих инженеров и врачей, они тут же раскачали лодку и отделились. Особого счастья им это не принесло, но, страну уже развалили. И, есть у нас сильное подозрение, если бы экономика национальных окраин была привязана к России, они бы никуда не рвались, вот так! А если бы рискнули отделиться, то скоро прибежали бы обратно, со словами, возьмите нас обратно!
— Именно так мы хотим привязать экономику и всю жизнь в новых землях к Новороссии, — продолжил Корнеев, невозмутимо отхлёбывая квас. — Сейчас, после установления прочного мира, на выморочных землях, отошедших непосредственно в распоряжение наместника после выселения сопротивлявшихся феодалов или епископов, станем развивать исключительно добычу ресурсов и их первичную обработку. В крупных городах, вроде Берлина, Гамбурга, Веймара, Дрездена, выстроим заводы. Но, не все, какие можно, а только те, что будут привязаны к Новороссии, вроде металлопрокатных заводов, судостроительных из стальных листов, а не дерева, целлюлозных и им подобных предприятий. Поднимем сельское хозяйство, обеспечим высокий уровень жизни новых подданных. Тем более, что основные проблемы на континенте не экономические, а социальные. Сплошные графы, князья, герцоги и прочие архиепископы, попьют они нам крови, ой, попьют.
— Чего с ними валандаться, — искренне удивился самый молодой, Олег Сусеков. — Разогнать всех графьёв и епископов, земли отобрать, крестьян освободить, как в Новороссии сделали. Тут же всё нормально прошло, ни единого восстания не было!
— Сплюнь, — неодобрительно постучал пальцами по деревянной столешнице Валентин. — На континенте совсем другая ситуация, если начнём разгонять епископов и герцогов, получим войну со всей Европой, даже со своими союзниками. Потому и говорю, что работать первое время придётся исключительно на государственных, царских землях, где не осталось феодалов. Других землевладельцев трогать нельзя, пока не воспитаем себе сильную поддержку среди горожан и крестьянства. Графам и герцогам, как всем прочим лояльным дворянам, оставим их владения, епископам и архиепископам тоже всё оставим. Католиков демонстративно не будем трогать, прижмём одних протестантов, тут нас вся знать поддержит и церковь католическая смолчит.
— Да-да, — услышал последнюю фразу выходящий из парилки, распаренный, с красными пятнами по всему телу, как леопард, Николай Кожин. Следом за ним выскочил Петро, едва не сбив друга с ног. Оба жадно присосались к кружкам с квасом, плюхнулись на скамьи, закутавшись в простыни. Едва отдышавшись, Кожин продолжил свою фразу, — да-да, именно так, как Валентин сказал. Трогать никого не будем, всех, кто принесёт вассальную клятву Петру Иванычу, оставим на своих местах.
— Но, — широко развёл руки Головлёв, — унифицируем налоги на землю и недвижимость. От которых дворянство и монашество я освобождать не собираюсь. За исключением православных подданных. Посмотрим, надолго ли хватит упрямства наших католических дворян и монастырей. Секуляризацию церковных земель проводить не будем, они сами через пару лет земли отдадут, либо за долги изымем. А, коли наладят хозяйство, да прибыль смогут получить достаточную, пусть владеют, добрых хозяев трогать не буду.
