Пара комнат оказалась пустыми. В третьей на столе лежало тело анимода. С раскрытой грудной клеткой и животом, влажными внутренностями. Тройка врачей деловито потрошили: ставили распорки, резали, осматривали органы и подробно описывали увиденное. Еще пара наблюдали, явно делали записи в виртуальных журналах даже не замечая, что стоят в луже подсыхающей крови.
– Бракованный, – прокомментировал Ящер.
– Угу, – откликнулся Баюн. – Говорят, на третьем заводе сбой произошел, у партии отклонения.
– Зачастили аварии. Ну, хоть в пределах нормы? Оставят? Или на переработку?
– Ну, видишь же, исследуют. Потом ясно станет.
– Стоп, ребята, по ходу нам сюда. Четвертая биологическая.
Командир указал на нечто скрытое от взора Игоря, группа замедлилась и начала переглядываться. За следующей дверью виднелась еще одна операционная – пустой стол, мертвые приборы. Но несколько врачей деловито натягивали перчатки и маски, трое лаборантов раскладывали инструменты, включали оборудование.
Миловидная блондинка-медсестра заметила застывших в нерешительности бойцов, мазнула ладонью по сенсору. И едва дверь убежала в сторону, строго отчитала:
– Где вас носит? Господин Накамура уже в комплексе, ждет вызова. Это пациент? Заносите.
В ответ спецназовцы лишь пожали плечами и вошли в комнату. Подняли и небрежно кинули пленника на холодный стол, рассредоточились по углам, чтобы и не мешать, и охранять. Впрочем, винтовки так и остались в чехлах за спинами. Использовать их в закрытом помещении неудобно и опасно, полагались на пистолеты.
Медсестра же взяла с тумбочки лазерный скальпель, подошла к Миронову. Поколебалась и посмотрела на анимодов.
– Парализован, – отрапортовал Угорь. – Нейротоксин Вдовы.
Девушка кивнула и быстрым движением пережгла паутину на запястьях Миронова. Устроила удобнее, подрегулировала стол так, чтобы пленник принял полулежащее положение. Один из врачей, стройный мускулистый великан с холодными голубыми глазами, взял кровь из вены и отдал лаборантам.
– На анализ.
– Будем оперировать? – с надеждой спросил другой, худощавый и нескладный, темноглазый. – Любопытный экземпляр. Говорите, раньше был истоком? Но посмотрите на когти. Пигментация радужки меняется, и мышечная структура явно претерпела метаморфозы. Уникальный случай. Жаль, степень секретности не позволяет публикации работ. Здесь Нобелевская премия.
– Умерьте пыл, дорогой коллега, – издал смешок первый. – Наша работа такова, что у каждого давным-давно должно быть минимум по десятку номинаций. И порезать успеете, но сначала пассивные исследования. Пациент один, должен прожить подольше.
– Жаль… чертовски жаль. А когда приступим?
– Как только господин Накамура даст добро.
Потеряв немедленный интерес к пленнику, врачи разошлись по комнате, принялись готовить оборудование: микроскопы, ДНК-анализаторы. Беглый законник тихо выдохнул. Вот было б весело, если б сразу начали препарировать. Судя по нездоровому интересу, могли. Менгеле хреновы!
Украдкой осмотревшись, изгой убедился, что попал в рай Джека-Потрошителя. Хирургические инструменты новейшие и лучшие: лазерные и водоабразивные скальпели, хитроумные зажимы и расширители, вибропилы. А вон мобильный диагностический комплекс: экран управления, куча шприцов с культурами нанозондов. Шкафчики, тумбочки, капельницы, на отдельной полке примостились крио-контейнеры для извлекаемых образцов.
Кроме того, операционная оказалась лишь частью большего комплекса. За стеклянной перегородкой стояло оборудование для генных исследований. За другой – помещение поменьше. С койкой, оснащенной сдерживающими ремнями и мобильной коммуникационной станцией. Тут видимо ковырялись в воспоминаниях.
М-да, цивилизованная и прогрессивная пыточная.
Через две-три стены просматривалось еще одно помещение. Вместо стола посередине комнаты возвышался массивный стенд, куча опор поддерживали нечто гуманоидное угольно-черного цвета, и в полтора раза крупнее рослого Ящера. То ли экспериментальный мех, то ли очередной прототип.
Сказать, что Игорь почувствовал себя не в своей тарелке – не сказать абсолютно ничего. А тут и медсестра-стерва ухватила столик с диагностическими приборами, покатила к нему.
Черт! Первые же снятые показания разоблачат притворство. Он-то надеялся усыпить бдительность медиков и охраны. Хотя бы одна минута без посторонних могла стать решающей.
Не повезло.
Пленник приготовился отшвырнуть женщину. Примерился, куда потом откатиться, чтобы не попасть под пули анимодов. Но прыгнуть не успел. Раздалось шипение, открылась дверь, и в лабораторию зашел Тэкеши. Глянул на медсестру, равнодушно приказал:
– Потом закончишь.
– Да, господин Накамура, – подобострастно ответила та.
– О-о-о… господин Накамура! – оживился голубоглазый врач. – Мы готовы.
– Доктор Фаусто, – кивнул японец. Бросил пронзительный взгляд на Миронова, на секунду задумался. – Повремените. Он может говорить?
– Вполне, господин Накамура. Действие яда должно немного ослабнуть. Но если нет, вколем минимальную дозу антидота.
– Пока не надо… Простите, Игорь Константинович, мы не закончили. Я слегка слукавил, нужно поторговаться. Правда, условия будут моими.
Ай да Тэкеши! Специально устроил представление, чтобы припугнуть. Психолог недоделанный, привык манипулировать.
Но эмоций изгой не выдал. Слабо пошевелил головой, скривился и просипел:
– Ка… какие условия?
– Простые, – ответил глава корпорации. – Как уже догадались, мне все-таки нужен контейнер из-под Состава. Ведь нашли и забрали, не отрицайте. Хотя и вас изучить необходимо, чтобы понять, с какими трудностями придется столкнуться.
– Для воссоздания понадобятся месяцы, если не годы, – хрипло произнес бывший агент. – Но вдруг получится как-то нейтрализовать эффект.
– Верно, – подтвердил Они. Помолчал и спросил: – Как комплекс? Впечатляет? У нас таких несколько.
– К чему вы клоните?
– К тому, что мы готовы изменить существующий порядок. И если противник сломается быстро, обыватели могут и не заметить, что на троне другой король. Обывателям вообще мало дела до вещей, выходящих за круг их маленьких интересов.
– А я тут причем?
– Во-первых, – пожал плечами глава японец, – ваша помощь, возможно, сведет кровопролитие до минимума. Во-вторых, я предлагаю выбор. Либо сотрудничаете добровольно, и мы обращаемся с вами по-человечески, сохраняя жизнь и здоровье. Либо выжмем досуха и выкинем на помойку.
– А где гарантии? – пробормотал Игорь. Заметил выражение лиц докторов, невольно поежился. В глазах каждого светилась надежда на то, что гордо откажется, и они смогут утолить жажду знаний.
– Гарантий нет, – признал Накамура. – Но я делец, бизнесмен, и условия сделки чту.
Иными словами, будь паинькой, помогай людям в белых халатах и тебе не сделают больно. По крайней мере, не больнее необходимого. А отпустят вряд ли. Если атака на правительственные объекты завершится успешно и власть перейдет к корпорациям, свидетелей устранят. Чтоб не мешали переписывать историю, убеждать потомков – победило добро… добро побеждает всегда, не так ли?!
Конечно, Они лгал.
Миронов усмехнулся, медленно качнул головой.
– Как вы сказали, заключать сомнительную сделку глупо.
– Что ж, – поморщился Тэкеши. – Стоило попробовать по-хорошему. Возможно, мой друг сумеет договориться.
Изгой напрягся. И не столько от слов, сколько от того эффекта, который они произвели на окружающих. Анимоды тревожно переглянулись и зашевелились у стен. Врачи засуетились: прогнали часть лаборантов, другую заставили убрать ненужные приборы и инструменты, включить камеры для трехмерной записи, активировать модули контроля сетевой активности.
От понимания того, что сейчас произойдет, у беглого законника екнуло сердце. И взламывать не будут. Зачем? Долго, хлопотно, неэффективно. У Тэкеши есть замечательный союзник, способный вырвать любые знания напрямую. Поджарит мозг? Так исследования можно проводить и над пускающим слюни овощем. И не для того ли отравили, чтобы снизить сопротивляемость?..
Глаза изгоя заметались, подмечая преграды, пути отхода, сердце бросилось вскачь. Но в тот же миг он заметил движение за прозрачными стенами, затаил дыхание.
Черное существо в соседней лаборатории пошевелилось, медленно и неуклюже как комичный мертвец сошло со стенда и направилось в коридор. В стеклах мелькнуло искаженное отражение, уши уловили сухие удары, скрежет. И воображение сразу нарисовало здоровенные металлические когти, вонзающиеся в пол.
Звуки Игорю чертовски не понравились.
– Анимоды – наша главная ударная сила, – улыбнулся Накамура, заметив, как расширились глаза бывшего агента. – Но мы были бы глупцами, если б не проводили изыскания в иных направлениях. За десятилетия ученые Дженетик и других компаний усовершенствовали оружейные технологии…
