– Вот он, гений Бориса Деппа! Вот то, чего вы так боялись, Мак! Депп делал блистательные кластеры, Депп стабилизировал кусок Утгарда, Депп творил замечательные аватары! Но последнее творение, последний аватар Деппа – это что-то особенное. Вот он, смотрите!
Мак-Интайр для верности еще раз посмотрел туда, куда указывал палец Щюро, но ничего, кроме президента, не увидел. В первый раз за все время общения с директором компании ВИН он был действительно удивлен.
– Вы хотите сказать, что вы подделали своего президента? – спросил он осторожно.
Щюро коротко хохотнул. Потом замолк на секунду. Потом на него напал приступ совершенно безудержного смеха.
– А-а! Можно, да, – он продолжал смеяться, – конечно, можно. Киборги третьего поколения! Но дорого, боже, как дорого! Потом еще надо подменять тела! Да и кроме президента еще остается куча придурков. Все вместе – дорого. А главное...
Щюро отсмеялся и сделал торжественную паузу.
– ...а главное, что все это совершенно излишне. Олаф Триггвассон подарил человечеству возможность менять аватары, как перчатки. Менять форму, оставляя в неприкосновенности мозг. Дом души, понимаете ли. Наш путь проще. Тело остается телом. Но мозги мы чистим и чистим основательно, чистим до тех пор, пока в них не остается последняя, кристальная, единственная ясность! Это и есть лучший, это и есть наш последний аватар. Тело без души.
Щюро перевел дух и, обращаясь к телевизору, сказал:
– Достаточно.
Телевизор, однако, продолжал работать.
– Достаточно, спасибо! – Щюро повысил голос.
Телевизор снова переключился на Первый Канал.
– Мелочи, не беспокойтесь, – Щюро любезно улыбнулся Мак-Интайру. – Маленький непорядочек.
Мак-Интайр не успел и глазом моргнуть, как Щюро выхватил из-под мышки АПЛ-9 и в пять выстрелов разделал телевизор как Бог черепаху.
– Вот видите, Мак, – сказал он странным тоном, возвращая пистолет обратно в кобуру, – что вы наделали одной-единственной электромагнитной бомбой. Вечор уж на дворе, а по моей бедной сети все еще бегают разные завихрения. Надо было, все-таки, угробить вашу "Пандору" еще над Шереметьево.
– Сочувствую, – сухо сказал Мак-Интайр. но его одно-единственное слово потонуло в надсадном вое сирены.
В центральном командном пункте Щюро, расположенном на двадцатом подземном уровне, загорелось табло "Защита отключена".
Щюро побледнел.
Мак-Интайр понял: сейчас или никогда.
Согласно агентурным сведениям (правда, непроверенным), Щюро располагал простой и надежной системой экстренной эвакуации центрального командного пункта. Это был сверхскоростной реактивный лифт в изолированной шахте.
Мак-Интайр уже давно прокручивал в сознании трехмерную карту Главного Корпуса. Он уже имел возможность убедиться в том, что многое в этой карте было ложным, и лишь кое-что – истинным. Является ли сверхскоростной лифт фактом или химерой Мак-Интайр не знал.
Его все равно ждет смерть. Быстрая или медленная. Мучительная или легкая.
Мак-Интайр пулей вылетел из кресла, всем телом ударил Щюро – директор компании ВИН грузно повалился на пол – и бросился к неприметной двери, на которую косился уже давно.
2
Когда Августин открыл глаза своего физического тела, он с испугом обнаружил, что он и его "братья по сааме" находятся под более чем пристальным наблюдением нескольких вооруженных людей.
"Теперь точно конец", – подумал он. Подобные мысли навещали его за сегодняшний безумный день уже несколько раз, но Августин все никак не мог к ним привыкнуть.
Говорят, фронтовики Второй Мировой войны привыкали со временем ко всему, но только не к вою пикирующего бомбардировщика. Августин был проще. Он никак не мог привыкнуть к осознанию того, что уже больше суток его могут убить практически в любую минуту.
Августин приподнялся на локте, пытаясь различить эмблемы на форменной одежде вооруженных людей – но низкое солнце било в глаза, сделать это было не так-то просто.
– Проснулся наконец, – дружелюбно сказал один из них, садясь на корточки перед Августином.
– Черт побери... – пробормотал Августин.
Перед ним сидел капитан "Перуна" Сергей Гаспаров.
– Да, Августин. У меня тоже голова кругом идет. Вас уже пятый час нету, а тут такое творится... – грустно сказал он. На его лице была написана нечеловеческая усталость.
В кармане у Сергея что-то пискнуло.
– Гаспаров! – бросил он в трубку.
С полминуты он слушал чей-то доклад, а потом лицо его расплылось в широченной улыбке.
– Сукин ты кот, будь я неладен! – завопил Сергей, крепко обнимая Августина.
Августин ничего не понимал.
– По машинам! – скомандовал Сергей трем сержантам, которые продолжали стоять у них над душой. Сержанты зарысили прочь.
– Защита снята! Ты понимаешь это или нет?! – воскликнул Сергей, обращаясь к Августину.
После пребывания в виртуальной реальности Августин соображал исключительно плохо.
– Ну, снята. А зачем бы мы еще туда лазили?
Сергей фыркнул.
– Тоже мне, супермен! То есть для тебя уже снять защитный экран вокруг Главного Корпуса как мне два пальца об асфальт?
– Я только на кнопку нажал, – скромно пробормотал Августин. – А остальное делал мой отец...
– Вы, извините, до ночи болтать будете? – деликатно вмешался Хотой, который уже давно вышел из транса и лежал на спине с закрытыми глазами, чтобы как следует сконцентрироваться.
События последних дней тоже не прошли для него даром. Хотой ощущал себя сосудом, прежде полным до краев, а теперь растрескавшимся и наполовину опустевшим.
Томас тоже был здесь. Он подошел и лизнул своего хозяина в щеку.
– Да, правда, заболтались, – Сергей встал, привычным жестом поправил бронежилет и сказал:
– Все, Августин. Ты свое дело сделал так, как не смог бы ни один из нас. Дальше – наша работа.
– То есть как это?! – возмутился Августин. – Что значит "наша"? Чья это – "ваша"?
– Бойцов Департамента Безопасности, которые остались верны присяге, и натуралов Хотоя.
– Томас, ты слышал? Нас хотят оставить здесь жрать зеленые яблоки, в то время как они будут развлекаться вовсю! Нет, ребята, так дело не пойдет!
– Слушай, Августин, – Сергей начинал нервничать, – ты чересчур важный свидетель. Даже если мы победим, пойдет такая буча, что без тебя мы в Верховном Суде загремим под трибунал. Ну а если всех нас перестреляют люди Щюро, то кому будет прок в том, что заодно с нами шлепнули и тебя?
– А много мне будет проку, если всех вас перестреляют и я останусь один? – тихо спросил Августин.
– Пусть идет, – неожиданно сказал Хотой. – Молодой берсерк не может не пойти.
– Только пусть молодой берсерк имеет в виду: Воронова мочить нельзя. У него на груди – кардиодатчик. Если его сердце остановится – Черный Спецназ активирует крылатые ракеты.
– Чего-чего? – не понял Августин. – Да при чем тут вообще Воронов?
– Мое дело предупредить, – пожал плечами капитан Гаспаров.
3
Главный Корпус был похож на декорации к постмодернистской постановке драмы "Осада Родоса".
На крыше догорали два "Навахо".
В большинстве окон были высажены стекла – пуленепробиваемые, но не снарядостойкие. Стена в районе первого этажа зияла огромным проломом, из которого торчал изуродованный скелет сбитого интерполовского вертолета.
– Садиться на крышу глупо, – авторитетно заявил Августин Сергею, когда Ми-40 завис в километре от затаившегося строения. Еще три Ми-40 стояли под ними прямо на шоссе. Они прибыли несколько раньше, еще до того как Августин снял защиту, а перуновцы, рассредоточившись, только ожидали сигнала.
Сергей молча изучал здание в бинокль через открытую десантную дверь.
– Глупо, – подхватил Хотой. – Ну вы тут решайте, что глупо, а что нет, а я пожалуй, сойду.
– Куда? Один в поле не воин, – Августин окончательно терял ориентировку в этой сногсшибательной лавине событий.
– Во-первых, на Хотоя это правило не распространяется, – авторитетно заметил Сергей и отдал приказание пилоту посадить машину на шоссе. – А, во-вторых, там, внизу, его людей сейчас видимо-невидимо.
4
Локальная ВР ВИН не понравилась Локи.
Полный бардак.
Равнины, безжизненные поля, разрушенные строения, звуки из ниоткуда. И неистребимый бой африканских барабанов!
В общем, то же, что и в Утгарде. Попадались и зоны стабильности – заброшенные, никому не нужные. Ни одного праздношатающегося аватара.
На запястье у Локи невесть откуда появился красный тумблер, а ноги начали неожиданно быстро уставать (точнее, у Локи возникло ощущение того, что его ноги сильно устают). Сила тяжести казалась выше обычной – но, разумеется, лишь казалась. Локи был достаточно бесплотен, чтобы не зависеть напрямую от виртуальных физических сил.
