Последнее. 31 марта. Нейронная Сеть.
Как только оранжевая пыль проникла в ее ноздри и, отпечатавшись на рецепторах, запустила программу в ее голове, Настя услышала душераздирающий вопль боли и отчаяния. Крик не был облечен в слова, это был рев загнанного зверя, понявшего, что смерть уже близко. И слышала она этот вопль не ушами — рев и стенания разрывали ее мозг изнутри.
Ее руки ослабли, и она опустила их, едва не выронив ручку топора. И в этот момент она сквозь нечеловеческий вопль почувствовала безмерно сильную волну ненависти, смешанную с отчаянием и жаждой мести, исходящую откуда-то сзади.
Импульс был настолько силен и враждебен, что, повинуясь инстинкту, Настя рывком вырвала застрявшее в древесине острие топора и с размаха ударила в его источник.
С чавкающим звуком топор утонул в грудной клетке существа, которое, похоже, когда-то было человеком. Но сейчас оно утратило человеческие черты. И только безумные глаза с удивлением смотрели на топор, из-под которого потоком хлынула кровь. Существо медленно опустилось на колени, булькая, в уголках его рта пузырилась кровь. В испуге Настя рванула рукоять, выдернув острие из груди безумца. Его взгляд остекленел, и существо повалилось ничком на пол. Лужа темно-багровой крови медленно растекалась по белоснежному полу.
Настя, наверное, так и стояла бы в оцепенении, позволяя телепатическому воплю разрушать свой мозг, если бы вдруг не поняла, что слышит Джека. Как это возможно, она же не в виртуальности?
—Убей его! — кричал он. — Убей его, оно разрушает виртуальность!
—Кого? — тупо спросила Настя. Она уже не понимала, где находится и что происходит.
—Сруби дерево! Оно уничтожит виртуальность своими импульсами! Сруби его!!!
Спокойными, размеренными движениями Настя снова подняла топор, повернулась к цветочному горшку. Ей казалось, что все это происходит не с ней, что она спит и скоро кошмар закончится, достаточно лишь проснуться. Тремя точными и сильными ударами перерубила черный ствол. Дерево медленно завалилось вбок и упало на бетон. Телепатический вопль боли стал постепенно затихать.
А Настя стояла рядом со срубленным трупом и слышала голоса. Десятки, сотни, нет, уже тысячи голосов. Она не сразу поняла, что это мысли людей. Только теперь до нее дошло, что способность слышать мысли, первой из которых была мысль агонизирующего дерева, появилась у нее из-за оранжевой пыльцы, которая стремительно разлеталась по вентиляционной системе здания «Мацушита электрикc», вылетала из темного жестяного провала на крыше и уносилась ветром, чтобы достичь каждого уголка на земном шаре. Пыльцы было много, и Настя знала, что ее хватит на всех. Девушка начинала слышать каждого, кто вдыхал хоть одну молекулу этого вещества. Она знала все о намерениях этих людей, об их стремлениях и желаниях. Она могла слушать всех и выделить из общей массы каждого. Это было похоже на рассматривание потоков информации в Сети. И люди слышали ее, она чувствовала их удивление открывшейся вдруг чудесной способности.
Вот к этой Сети, образованной невообразимым числом нейронов миллионов человеческих мозгов, подключился Владимир Кириллович, который сидел в машине в двух кварталах отсюда. А ведь он действительно меня любит, подумала Настя.
Теперь, чтобы общаться, людям не будет нужды куда-то идти, звонить, подключаться к виртуальности. Не нужны даже слова. Теперь люди всегда будут вместе. Теперь не будет нужды во лжи, собственно, не будет возможности солгать. К этому еще нужно будет привыкнуть. Мир становился другим, и прежним ему уже не стать никогда!
Не было у дерева никакого бессмертия — его оно испытало один раз, на Джеке. И эксперимент не удался. Дереву не нужен был виртуальный разум как таковой, ему нужно было общение. Оно было безмерно одиноко. И именно из-за этого разумное дерево изменило заложенную в него программу, вырастив в своих бутонах не эликсир вечной жизни, а средство коммуникации. Но его не поняли. Да и смогло ли бы человечество пережить объединение в нейронную Сеть с деревом? Вид мертвого безумца, исковерканной кучей лежавшего в луже собственной крови, говорил, что, скорее всего, — нет.
Ну почему, для того чтобы жить, мы обречены убивать?! По щекам Насти текли слезы, оставляя на измазанной грязью коже белые полосы. Она опустила топор на пол и, обойдя истерзанный труп, вышла через открытую дверь на винтовую лестницу.
Она вышла в новый мир, в котором не нашлось места разумным деревьям.
