Володей. Они о чем-то перешептывались, и я испытал недостойное любопытство. Мне казалось, они обсуждают Володю, но я не мог быть уверен.
Фирин папа, товарищ Кац, тоже выглядел очень сонным, его тяжелые веки периодически смыкались дольше, чем на одну секунду, необходимую для того, чтобы моргнуть. Сначала я подумал, что сегодня он совершенно вялый, а потом осознал, что ему грустно.
– О, Фельдман!
– Кац, – сказал товарищ Кац.
– Точно-точно, – сказал товарищ Шиманов. – Как дышится?
Товарищ Шиманов захрипел, весьма натурально, потом резко, по-собачьи, рассмеялся. Настроение у него было приподнятое. Он дернул к себе за шкирки Володю и Борю.
– Вернетесь оттуда мужиками.
– Ну да, – сказал Володя. – Ясное дело, бать.
Боря засмеялся, за что тут же получил подзатыльник.
– И ничего смешного, – сказал господин Шиманов, прибавив крепкое словцо.
– Ой! – услышал я. – Ой, Андрюшенька, мы не опоздали!
Я развернулся, чтобы радостно поприветствовать моего самого главного товарища.
Но сначала шесть фактов об Андрюше.
1. Он самый высокий из нас, хотя и не самый старший. Володя старше нас всех на год, однако Андрюша выше него.
2. У Андрюши большие, круглые глаза и все время растерянное выражение лица, он говорит очень тихо и не очень внятно.
3. Андрюша ненавидит всю еду, кроме зеленых яблок. Остальную еду он ест через силу, а когда нам дали баранину на обед, его едва не стошнило.
4. Когда Андрюша проливает воду, он боится вытирать пятна, из них, говорит он, может вылезти черная рука.
5. Он лучше всех рассказывает страшные истории, потому что голос у него монотонный, а фантазия – очень изощренная.
6. Андрюша – отличник, я горжусь им, еще мы – лучшие друзья на всю жизнь.
На самом деле об Андрюше я мог бы сказать куда больше фактов, и мне даже немного жаль, что я выбрал цифру шесть, но в любой ситуации придерживаться выбранной линии – одно из достоинств человека упорного и идейного, а я стараюсь таковым быть.
Андрюшина мама, тетя Геля, уже ниже, чем ее двенадцатилетний сын. Она очень быстро и невнятно говорит, все время суетится, просит не говорить о плохом, и у нее всегда какие-нибудь дела. Андрюшин папа получил травму на производстве, и теперь он не ходит, так что все проблемы приходится решать тете Геле, поэтому у нее никогда нет времени.
– Привет! – сказал я Андрюше.
– Привет, – ответил мне Андрюша своим обычным печальным тоном. Он – очень астеничный человек. Такое определение я прочитал в книжке, и, по всей видимости, Андрюше оно подходит.
Мы пожали друг другу руки, и мне сразу стало легче. Теперь мы были вдвоем, и мне не приходилось стесняться девочек и опасаться хулиганов.
Андрюша спросил:
– Ты не боишься плавать?
– Нет, – сказал я.
– Представляешь, сколько в воде трупов и нечистот?
Я дал себе труд представить, и мне стало неприятно.
Тетя Геля обняла мою маму, сказала:
– Думала, с ума сойду, пока его соберу. Ну, прощаемся?
Мама кивнула, а тетя Геля вдруг раз – и в слезы.
Я сказал Андрюше:
– Крепись.
– Все в порядке, – сказал Андрюша. – Маме это все очень тяжело. Она будет по мне скучать.
Люди ходили вокруг нас вперед и назад, волочили за собой чемоданы, смеялись, а тетя Геля стояла и плакала, прижав руки к лицу, ее плечи под широким черным плащом, который был ей велик, как-то совсем беззащитно и по-детски дрожали.
Я не знал, что делать. Я не люблю, когда люди плачут, мне хочется им помочь, но я иногда не понимаю, что нужно сказать в такой ситуации. Моя мама положила руку на плечо тете Геле. Тетя Геля, словно игрушка-волчок, отреагировав на прикосновение, вдруг остановилась, перестала дрожать, сказала:
– Мы вообще-то дома не держим ничего черного. Плохая примета. Но у меня прохудился плащ, и мне не в чем было идти, а такой дождь.
Я забыл упомянуть о дожде, потому что он начался, когда я был от него надежно укрыт. Дождь, барабанивший по стеклянной крыше вокзала, казалось, усиливался и усиливался, становился все упрямее, все настырнее, как гость, которого не хотят впускать в дом, а он все не уходит.
Товарищ Шиманов сказал, предварив и закончив фразу двумя одинаково ужасными словами:
– Геля, это ж просто плащ.
Я сказал:
– Может быть, вам принести воды?
– Вот, Геля, давай, погоняй мальчика-робота, развлекись немного!
Тетя Геля покачала головой, убрала с лица налипшие волосы. Слезы ее, как и дождь, все не переставали, только усиливались. Я в который раз подумал, что мне хочется такого папу, как товарищ Шиманов.
– Сделают из твоего сына настоящего мужика, – сказал товарищ Шиманов. – И все будет хорошо, даже прям замечательно. Нам здесь, на планете, нужны герои!
Андрюша стоял рядом со мной неподвижно, я осторожно подтолкнул его в спину, но Андрюша не шелохнулся. Казалось, эта некрасивая сцена ничуть его не смутила, не расстроила. Андрюша – очень спокойный мальчик, и в этом я ему немного завидую. Я бы хотел быть спокойнее.
Мне стало очень жаль тетю Гелю с ее слезами, и с чужим соседским плащом, который ей велик, и который не к добру оказался черным. Товарищ Кац предложил ей конфету, и это навело меня на мысль о том, что все взрослые когда-то были детьми.
А потом я увидел, как к нам бежит Максим Сергеевич. Он всегда опаздывал и под мышкой всегда держал толстую папку с документами. Иногда, когда он опаздывал слишком сильно и бежал слишком быстро, папка выпадала, и документы устилали полы, асфальты и поляны, ведь Максим Сергеевич опаздывал всюду.
На этот раз папку спасти удалось, и он резко затормозил, едва не врезавшись в нас. Оглядев представшую его глазам сцену, Максим Сергеевич, кажется, остался недовольным.
– Ангелина Павловна, давайте без сцен, – сказал он.
Шесть фактов о Максиме Сергеевиче будут таковы:
1. У него нет червя в голове, поэтому его нервная система вполне обычная и здоровая. Он не склонен к насилию и не будет делать плохих вещей просто так. Ему не нужно бояться, что он заболеет ксеноэнцефалитом.
2. Он прилетел из Космоса.
3. Ему нравится история, а мы – и есть история. Здесь он хочет стать детским писателем.
4. Но стал нашим куратором. Он принимает указания от руководства. Для нас он – главный человек.
5. На самом деле он не любит детей. Он как-то сказал, что хочет стать детским писателем, потому что ему нравятся детские книги, а не потому что ему нравятся дети.
6. У Максима Сергеевича пушистая светлая борода и смешные круглые очки, которые всегда блестят.
Максим Сергеевич – рассеянный, но строгий человек. Когда
